Однако они все так же плясали у него перед глазами. На какое-то мгновение Лизаэру подумалось, что все эти усилия, вся магия — впустую. Перед ними была неодолимая гранитная стена. Но голос Асандира, пробившийся сквозь зловонный дым, требовал собраться с силами и не прекращать попыток.
— Гоните их сюда! Сила их не безгранична. Еще немного — и они начнут выдыхаться.
Лизаэр ощущал себя пустой, хрупкой скорлупой. Битва требовала от него все новых и новых сил. Никакая клятва не могла приготовить его к подобным мучениям, а теперь телесные и душевные силы были на исходе. Сущности продолжали с остервенением сражаться. Страдания, выпавшие на долю Лизаэра в Красной пустыне, казались мелкими неудобствами в сравнении с тем, что сейчас требовалось от него, чтобы поддерживать свой дар.
— Бейте туда! — крикнул Асандир. — Они отступают! Все внутри Лизаэра было пронизано тупой болью. Ему казалось, что свет, исходивший из его рук, был рожден его кровью, исторгнут ценою умирания его тела. Харадмон, полностью овладевший его разумом, безжалостно требовал наносить все новые и новые удары светом.
Однако Деш-Тир действительно начал выказывать признаки усталости.
Глазами, воспаленными от соли, а может — от слез, Лизаэр заметил, что небо над башней посветлело. Тени, создаваемые Аритоном, стали теперь ясно видны; они переплетались с пурпурными магическими заграждениями, созданными Асандиром. Над горловиной сосуда висел конус тьмы. Сущности Деш-Тира корчились в пламени, а уцелевшие нещадно загонялись внутрь сосуда световыми хлыстами.
У Лизаэра не осталось сил для ликования, однако он сознавал: Деш-Тир находится на грани поражения. Принц мог лишь втягивать воздух обожженными легкими и повиноваться нескончаемым приказаниям Харадмона, требовавшего от него все новых ударов.
Воронка, образованная тенями, втягивала в себя последние клочья тумана. Лизаэру казалось, что он в любую секунду может рухнуть без чувств. Только сила Харадмона заставляла его творить свет, и ярость света ударяла по беспредельной злобе оставшихся сущностей Деш-Тира. Она гнала их в неминуемое заточение.
Неожиданно сеть теней, раскинутая Аритоном, задрожала, ее очертания вновь стали размытыми. Она выгибалась — Деш-Тир не оставлял отчаянных попыток вырваться наружу. Беспредельная злоба тысяч плененных сущностей грозила свести на нет все неимоверные усилия двоих принцев и троих магов Содружества. Лизаэр видел, что защитная тень становится тоньше и может прорваться в любую минуту.
Одна лишь брешь — и Деш-Тир вырвется из каменного сосуда, но теперь у его противников уже не будет сил загнать его обратно. Лизаэр понимал: нового сражения им не выдержать. Значит, Асандир ошибался, говоря, что силы сущностей не беспредельны? Может, это был обманный маневр Деш-Тира и теперь враги готовились к новой атаке на выдохнувшихся и изможденных защитников крепости?
Ослабить заграждения над сосудом было равносильно смерти. Башня Келин осталась бы тогда навеки оскверненной.
Аритон это знал. Или, быть может, это подсказывал ему направлявший его действия Люэйн. Хриплым голосом Аритон крикнул брату, чтобы тот снова нанес удар. Асандир был не в состоянии оказать какую-либо поддержку, ибо, виток за витком, он свивал заградительную печать. Лизаэр всем сердцем желал ответить на призыв, но чувствовал, что полностью опустошен. Только железная хватка Харадмона еще заставляла его держаться на ногах.
Все же Лизаэр поднял руки и призвал свет. Тело свело от нестерпимой боли, сменившейся неутихающей дрожью. Ладони обожгло собственной силой. Подчиняясь приказам Харадмона, Лизаэр опустился на колени перед сосудом.
В тот момент, когда он поднял руки, Лизаэр ощутил, что ему предоставлена свобода выбора. Окруженный ослепительным сиянием, принц открыл в себе свойство характера, о котором не подозревал. Движимый самопожертвованием, он протянул руки, чтобы закрыть неминуемый прорыв в заграждающих тенях. У него не было иного средства, кроме собственных ладоней.
Вскоре его пальцы утратили чувствительность. Заграждение дрогнуло, и сущности хищно потянулись к возникшей бреши.
Они встретили сияние злобными криками. Сейчас свет был единственной и не слишком надежной защитой Лизаэра. Он сложил ладони чашей, прикрывая брешь. Ладони опалило нестерпимым жаром. Лизаэр чувствовал, как злобные сущности ползли на него, впивались в тело, тысячами иголок вонзались в мозг.
Харадмон поддержал его усилия, выстроив заградительную цепь. Но было поздно. Видения, заполонившие мозг Лизаэра, заставили его забыть о боли в руках. Внутренний хаос превратился в вихрь, разметающий клочья воспоминаний. Сквозь череду бешено мелькающих картин Лизаэр ощущал светящиеся линии магии Содружества, протянутые в прошлое и будущее. Маги как могли пытались сдержать натиск Деш-Тира.
Воспоминания и видения нахлынули на Лизаэра с новой силой. Знакомые картины были чудовищным образом перемешаны с другими, слишком непонятными и чуждыми. Перед ним с предельной ясностью вставали моменты прошлого: губы девушки с Южного острова, сомкнувшиеся с его губами, ее теплые пальцы, переплетенные с его пальцами... ночь из его раннего детства, когда он сидел на крыше дворца вместе с советником, держась за его руку и вслед за ним повторяя имена зимних звезд.
Неожиданно идиллическая картина сменилась более поздним воспоминанием: немилосердно палящее солнце, обжигающие ветры и мучительная жажда.
Полностью выпав из настоящего, позабыв о решающем сражении с Деш-Тиром, Лизаэр вновь упал ничком на раскаленный песок Красной пустыни. Над ним стоял Аритон Фаленский, его искаженное неутихающей враждой лицо было в кровоподтеках.
— Вставай! — прозвучало в мозгу Лизаэра словесное повеление, подкрепленное тисками магии.
Потом его хлестануло болью, подрывающей последнюю опору сознательной воли.
— Вставай!
Лизаэр, наследный принц, подвергался унизительному и жестокому обращению со стороны своего единоутробного брата, который был и всегда будет врагом Амрота.
Лизаэр содрогнулся от приступа губительной ненависти к Фалениту, рожденному быть Повелителем Теней. Только сейчас праведный гнев Илессида поддерживался и намеренно усиливался ордой злобных сущностей Деш-Тира.
Его боль удвоилась, когда вновь вспыхнувшая магическая сила в очередной раз обрушилась на врага.
Мучения всколыхнули душу Лизаэра. Он чувствовал, как опускается в туннель, созданный из бредовых видений. В разгоряченном мозгу вспыхнула иная картина: подобие галереи на плоской крыше какого-то здания. Деревянные перила. Галерея выходит на широкую площадь. Пространство между домами до отказа забито неистовствующей толпой, и среди множества лиц одно сразу же приковывает к себе внимание Лизаэра:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Гоните их сюда! Сила их не безгранична. Еще немного — и они начнут выдыхаться.
Лизаэр ощущал себя пустой, хрупкой скорлупой. Битва требовала от него все новых и новых сил. Никакая клятва не могла приготовить его к подобным мучениям, а теперь телесные и душевные силы были на исходе. Сущности продолжали с остервенением сражаться. Страдания, выпавшие на долю Лизаэра в Красной пустыне, казались мелкими неудобствами в сравнении с тем, что сейчас требовалось от него, чтобы поддерживать свой дар.
— Бейте туда! — крикнул Асандир. — Они отступают! Все внутри Лизаэра было пронизано тупой болью. Ему казалось, что свет, исходивший из его рук, был рожден его кровью, исторгнут ценою умирания его тела. Харадмон, полностью овладевший его разумом, безжалостно требовал наносить все новые и новые удары светом.
Однако Деш-Тир действительно начал выказывать признаки усталости.
Глазами, воспаленными от соли, а может — от слез, Лизаэр заметил, что небо над башней посветлело. Тени, создаваемые Аритоном, стали теперь ясно видны; они переплетались с пурпурными магическими заграждениями, созданными Асандиром. Над горловиной сосуда висел конус тьмы. Сущности Деш-Тира корчились в пламени, а уцелевшие нещадно загонялись внутрь сосуда световыми хлыстами.
У Лизаэра не осталось сил для ликования, однако он сознавал: Деш-Тир находится на грани поражения. Принц мог лишь втягивать воздух обожженными легкими и повиноваться нескончаемым приказаниям Харадмона, требовавшего от него все новых ударов.
Воронка, образованная тенями, втягивала в себя последние клочья тумана. Лизаэру казалось, что он в любую секунду может рухнуть без чувств. Только сила Харадмона заставляла его творить свет, и ярость света ударяла по беспредельной злобе оставшихся сущностей Деш-Тира. Она гнала их в неминуемое заточение.
Неожиданно сеть теней, раскинутая Аритоном, задрожала, ее очертания вновь стали размытыми. Она выгибалась — Деш-Тир не оставлял отчаянных попыток вырваться наружу. Беспредельная злоба тысяч плененных сущностей грозила свести на нет все неимоверные усилия двоих принцев и троих магов Содружества. Лизаэр видел, что защитная тень становится тоньше и может прорваться в любую минуту.
Одна лишь брешь — и Деш-Тир вырвется из каменного сосуда, но теперь у его противников уже не будет сил загнать его обратно. Лизаэр понимал: нового сражения им не выдержать. Значит, Асандир ошибался, говоря, что силы сущностей не беспредельны? Может, это был обманный маневр Деш-Тира и теперь враги готовились к новой атаке на выдохнувшихся и изможденных защитников крепости?
Ослабить заграждения над сосудом было равносильно смерти. Башня Келин осталась бы тогда навеки оскверненной.
Аритон это знал. Или, быть может, это подсказывал ему направлявший его действия Люэйн. Хриплым голосом Аритон крикнул брату, чтобы тот снова нанес удар. Асандир был не в состоянии оказать какую-либо поддержку, ибо, виток за витком, он свивал заградительную печать. Лизаэр всем сердцем желал ответить на призыв, но чувствовал, что полностью опустошен. Только железная хватка Харадмона еще заставляла его держаться на ногах.
Все же Лизаэр поднял руки и призвал свет. Тело свело от нестерпимой боли, сменившейся неутихающей дрожью. Ладони обожгло собственной силой. Подчиняясь приказам Харадмона, Лизаэр опустился на колени перед сосудом.
В тот момент, когда он поднял руки, Лизаэр ощутил, что ему предоставлена свобода выбора. Окруженный ослепительным сиянием, принц открыл в себе свойство характера, о котором не подозревал. Движимый самопожертвованием, он протянул руки, чтобы закрыть неминуемый прорыв в заграждающих тенях. У него не было иного средства, кроме собственных ладоней.
Вскоре его пальцы утратили чувствительность. Заграждение дрогнуло, и сущности хищно потянулись к возникшей бреши.
Они встретили сияние злобными криками. Сейчас свет был единственной и не слишком надежной защитой Лизаэра. Он сложил ладони чашей, прикрывая брешь. Ладони опалило нестерпимым жаром. Лизаэр чувствовал, как злобные сущности ползли на него, впивались в тело, тысячами иголок вонзались в мозг.
Харадмон поддержал его усилия, выстроив заградительную цепь. Но было поздно. Видения, заполонившие мозг Лизаэра, заставили его забыть о боли в руках. Внутренний хаос превратился в вихрь, разметающий клочья воспоминаний. Сквозь череду бешено мелькающих картин Лизаэр ощущал светящиеся линии магии Содружества, протянутые в прошлое и будущее. Маги как могли пытались сдержать натиск Деш-Тира.
Воспоминания и видения нахлынули на Лизаэра с новой силой. Знакомые картины были чудовищным образом перемешаны с другими, слишком непонятными и чуждыми. Перед ним с предельной ясностью вставали моменты прошлого: губы девушки с Южного острова, сомкнувшиеся с его губами, ее теплые пальцы, переплетенные с его пальцами... ночь из его раннего детства, когда он сидел на крыше дворца вместе с советником, держась за его руку и вслед за ним повторяя имена зимних звезд.
Неожиданно идиллическая картина сменилась более поздним воспоминанием: немилосердно палящее солнце, обжигающие ветры и мучительная жажда.
Полностью выпав из настоящего, позабыв о решающем сражении с Деш-Тиром, Лизаэр вновь упал ничком на раскаленный песок Красной пустыни. Над ним стоял Аритон Фаленский, его искаженное неутихающей враждой лицо было в кровоподтеках.
— Вставай! — прозвучало в мозгу Лизаэра словесное повеление, подкрепленное тисками магии.
Потом его хлестануло болью, подрывающей последнюю опору сознательной воли.
— Вставай!
Лизаэр, наследный принц, подвергался унизительному и жестокому обращению со стороны своего единоутробного брата, который был и всегда будет врагом Амрота.
Лизаэр содрогнулся от приступа губительной ненависти к Фалениту, рожденному быть Повелителем Теней. Только сейчас праведный гнев Илессида поддерживался и намеренно усиливался ордой злобных сущностей Деш-Тира.
Его боль удвоилась, когда вновь вспыхнувшая магическая сила в очередной раз обрушилась на врага.
Мучения всколыхнули душу Лизаэра. Он чувствовал, как опускается в туннель, созданный из бредовых видений. В разгоряченном мозгу вспыхнула иная картина: подобие галереи на плоской крыше какого-то здания. Деревянные перила. Галерея выходит на широкую площадь. Пространство между домами до отказа забито неистовствующей толпой, и среди множества лиц одно сразу же приковывает к себе внимание Лизаэра:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227