— Асандир вряд ли ожидал, что я сумею сломать столь мощную преграду.
На Элайру сыпались клочки сена; принц возбужденно размахивал руками.
— Даркарон его побери! Я уже давно пытался сломать этот барьер, но стоило мне приналечь покрепче, как я тут же терял сознание.
Так вот чем объяснялось странное замешательство Аритона, когда он увидел старинное знамя!
— Не понимаю, почему Асандир ничего тебе не сказал?
Руки принца обхватили ее запястья; обманчиво и опасно нежные, они убрали ее пальцы с кристалла. Неяркий свет полился вновь. Аритон стоял перед ней, преклонив колено. Лицо принца было решительным и сердитым.
— Почему? — переспросил принц. — А если я вовсе не жажду взваливать на свои плечи тяготы, сопутствующие моему восхождению на престол?
Аритон отпустил ее руки и слегка оттолкнул Элайру, словно почувствовав, что ее интуиция кориатанки скажет ей больше его слов.
— Короли не властны над своей судьбой. Они постоянно жертвуют собой во имя кого-то и чего-то. Но зачем нужны эти жертвы? Чтобы накормить голодных? Едва ли; голодные сами добудут себе пропитание, если не развращать их подачками. Глупый король наслаждается собственным величием. Умный — ненавидит свою участь. Он тратит все силы на распутывание бесконечных интриг и раскрытие заговоров, ибо его власть не дает покоя другим. А в результате они с еще большей алчностью стараются вырвать у него эту власть.
Принц не лукавил; в его зеленых глазах светилось упорное нежелание становиться королем. И все же Элайра попыталась возразить:
— Твой друг Лизаэр сказал бы, что справедливое правление приносит чувство удовлетворенности.
Аритон поморщился.
— Все это пустые и банальные слова. Люди бездумно их повторяют. Но если вдуматься — удовлетворенность лишена красоты, а справедливость не наполняет сердце радостью.
Он опустил руки и понизил голос почти до шепота:
— Фелирин Алый сказал бы тебе то же самое.
Вот, оказывается, как зовут того менестреля, который удачно подыграл Элайре и своей грубой шуткой спас принца от верной гибели. Элайру, однако, эти поверхностные объяснения ничуть не убедили. Она сделала собственный вывод: Аритон выскользнул из-под опеки мага и пошел бродить по Эрдане, потому что явно жаждал приключений. Возможно, он действительно не знал о неприязни горожан к родовой знати, а может, не желал задумываться о возможных последствиях. Его порывистая натура беспечно завязывала узлы, даже не предполагая, что какой-то из них может оказаться петлей на шее.
Настроение принца в очередной раз изменилось, и он заговорил с учтивостью придворного:
— Я перед тобой в долгу, юная колдунья. Ты уберегла меня от весьма неприятного столкновения, и я глубоко признателен тебе за это. Надеюсь, мне представится случай отблагодарить тебя.
Эти искренние слова показались Элайре неуместными.
— Я ведь спасла тебе жизнь, — резко сказала она, пытаясь поколебать охватившее его благодушие.
Казалось, Аритон не замечал ни своей помятой одежды, ни ссадин на лице. Он молча, с каким-то скрытым упреком посмотрел на Элайру. И вдруг до нее дошло: его беззащитность была внешней. На самом деле Аритон не был беззащитен. Палка с крюком являлась лишь обманной уловкой. В запасе у него оставалось главное оружие — искусство создания теней. Взбудораженная этой мыслью, Элайра увидела недавние события совсем в ином свете. Значит, Аритон не случайно, а намеренно оказался возле двери, ведущей в кладовую?
Отдавая должное его упрямству, Элайра засмеялась.
— Выходит, ты бы все равно оказался в мусорной куче?
Аритон улыбнулся.
— Выходит, что да. Кстати, тебе есть где провести ночь? Я бы охотно проводил тебя до дому.
— Какое бесценное предложение, — выдохнула Элайра. На глаза у нее наворачивались слезы. Хотелось надеяться, что от сенной трухи. — Обо мне не беспокойся. Ты и так уже успел намозолить глаза в этом городе.
— Как и в любом другом, — усмехнулся Повелитель Теней. — Тебе не надо беспокоиться о вещах, о которых мне и самому ужасно лень волноваться.
Аритон взял ее за руку, помогая встать. Элайра не противилась. Его слабость и впрямь была обманчивой. Принц не слишком охотно выпустил ее пальцы из своих.
— Я сама доберусь до дома. Весь вопрос, сможешь ли добраться ты.
Элайра промолчала насчет магической защиты обоих входов на улочку, где жила предсказательница. Однако принц понял ее туманный намек.
— Асандир знает, что я пошел проветриться. — Аритон поморщился, глядя на запятнанную одежду и втягивая ноздрями не слишком приятный запах. — На улочке, где стоит дом Энитен Ту эр, есть пара-другая не менее вонючих луж, а кроме них — добрая дюжина иных препятствий. Человеку, с которым случаются обмороки, ничего не стоит потерять равновесие и шлепнуться прямо в грязь.
Едва касаясь пальцами волос Элайры, Аритон начал вынимать из них клочки сена. И именно в этот момент, когда она позабыла обо всех уловках, младшая послушница, наблюдавшая за второй ветвью, соизволила обнаружить ее присутствие.
Элайра оторопела, почувствовав знакомый толчок. Ее нашли. В ответный посыл Элайра вложила все свое неподдельное негодование. Никак, эта клуша собралась еще читать ей мораль?
— Провалиться тебе в Ситэр, не сейчас! — выкрикнула Элайра, добавив не слишком приличное словцо.
Ошеломленный Аритон отступил.
— Что случилось?
— Ты здесь ни при чем, — уверила его Элайра, хотя это было полуправдой.
Существовали прегрешения более страшные, чем встреча с магом из Содружества Семи и игра в карты с его беспутным учеником. Беседа с принцем на сеновале, да еще глухой ночью, явно относилась к таким прегрешениям. Но на объяснения Аритону особенностей своего положения у Элайры не было времени.
— У каждого есть свой Асандир. От меня тоже потребуют ответа, и мне еще предстоит соорудить правдоподобное объяснение.
Аритон улыбнулся и отступил в темноту сеновала.
— Могу предложить испытанное средство: нырнуть с головой в помойную кучу.
Элайра услышала его мягкие шаги; принц направлялся к лестнице.
— Прощай, юная колдунья.
Аритон исчез. Элайра осталась, и положение ее стало еще сложнее и запутаннее, чем прежде, а замешательство, пережитое в доме Энитен Туэр, теперь казалось пустяком.

Страж Миртельвейна
Миртельвейнское болото занимало пространство между отрогами Тириакских гор с одной стороны и северным берегом Метласского озера с другой. Сюда не отваживались забредать даже самые отчаянные и безрассудные храбрецы. И причина была отнюдь не в непролазных топях, накрытых низким куполом тумана. Под обманчиво спокойной поверхностью заводей, разделенных кочками, на которых росли остролистные тростники, в мутных глубинах обитало и множилось ужасающее зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227