— Тебе стоило бы попробовать. Я бы посоветовал обязательно закрыть глаза и вспоминать построение узоров на стенах. Так и ночь прошла бы незаметно.
— Ага, значит, я вам здесь совсем не нужен, — обиделся Дакар. — Тогда зачем вы меня сюда тащили?
— Харадмон тебе уже объяснял.
Асандир оторвал пальцы от стены, повернулся и выразительно посмотрел на Дакара. Дакару почудилось, что серо-стальные глаза заживо сдирают с него кожу.
— Тебе совсем не мешало размяться.
Последняя фраза привела Дакара в неописуемую ярость. Он набрал воздуха, чтобы разразиться ответной тирадой.
Он не сумел произнести ни слова. Рот Безумного Пророка беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы. Глаза округлились. Потом его лицо без всяких видимых причин сморщилось, колени подогнулись, и Асандир едва успел подхватить своего ученика, чтобы тот не ударился о каменный пол.
Смеясь, Асандир опустил заснувшего пророка на пол.
— Весьма своевременно.
— Весьма, — усмехнулся Харадмон.
Его видимый облик воспарил над Дакаром.
— Будет храпеть всю ночь. Прекрасно. Теперь мы сможем спокойно заняться делом.
Дакар не знал, сколько времени прошло. Асандир тряс его за плечо.
— Вставай, — потребовал маг. — Ты лежишь как раз на том месте, на котором мы должны поставить последний защитный круг.
Дакар заворчал, а потом и завопил от немилосердного удара, заставившего его вскочить. От нескольких часов лежания на жестком и холодном полу у него ломило все кости. В глаза хлынул непереносимо яркий свет. Дакар не сразу сообразил, что свет исходит из самого центра подземной тюрьмы. Он заморгал, потом сощурился и вдруг увидел едва различимый контур каменного сосуда, в котором содержался Деш-Тир.
К этому времени у Дакара пощипывало все тело, словно на кожу ему пролили какую-то едкую жидкость. Волосы у него стояли дыбом. За все время ученичества у Асандира он впервые сталкивался с таким проявлением неукротимой силы.
За его спиной Асандир произносил заклинание, то повышая голос, то понижая почти до шепота. Язык был Дакару незнаком; он не мог припомнить, чтобы где-нибудь на Этере слышал подобный говор. Ореол света, окружавший сосуд с Деш-Тиром, не был однородным, а казался ему состоящим из множества отдельных пятнышек. Они закручивались в прихотливые переплетающиеся спирали, и любая попытка проследить за их движением вызывала резь в глазах.
Асандир схватил его за руку и оттащил подальше.
— Немедленно закрой глаза и прикрой лицо руками, — велел он Дакару. — Сейчас Харадмон будет все окончательно запечатывать. Свет станет еще ярче, и ты просто ослепнешь.
Дакар подчинился, затем, словно спохватившись, крикнул:
— Подождите! Дайте я помогу.
— От тебя здесь никакого проку, — довольно грубо ответил Асандир. Потом добавил, желая несколько загладить свою резкость: — И от меня тоже. Задействованные нами силы способны испарить плоть, поэтому завершить это дело может только Харадмон.
Дакар послушно закрыл глаза. Он слышал, как Асандир что-то сказал Харадмону. Воздух разрезал оглушительный треск. Стало невероятно жарко. Пророк кожей чувствовал обжигающее прикосновение долетающих до него искр. В ноздрях стоял едкий запах серы.
— Можешь открывать глаза, — разрешил Асандир.
Дакар опустил руки, открыл глаза и увидел ореол холодного голубого света, окружающий теперь каменный сосуд. Если свет казался мягким и приятным, то о его воздействии на разум этого сказать было нельзя; простое нахождение рядом вызывало какое-то тяжелое, тоскливое, неуютное ощущение, сопровождавшееся ломотой в костях. Дакара даже не интересовало, какие именно заклинания маги Содружества применяли для подобных целей.
Похоже, и самому Асандиру было здесь не слишком-то уютно, ибо он поспешил к лестнице. Дакар двинулся следом, радуясь, что вскоре расстанется и с Рокфальским пиком, и с этой жуткой магией, а также — с непредсказуемо опасным Деш-Тиром, обреченным теперь на заточение.
Когда Дакар выбрался наверх, сквозь квадратный проем светило утреннее солнце. Никогда еще Безумный Пророк не вдыхал с таким наслаждением холодный воздух. Даже ледяной ветер, свидетельствующий о присутствии Харадмона, сейчас не раздражал его.
— Ты закончил? — спросил Асандир бестелесного собрата.
Харадмон что-то ответил на древнем языке, немало удивив Дакара, тут же начавшего судорожно припоминать все излюбленные словечки Харадмона. Асандир помешал ему.
— Помоги мне закрыть колодец крышкой.
Дакар сердито посмотрел на массивную круглую плиту, лежавшую рядом.
— Только не говори, что мне нужно упражняться, — проворчал он, опережая возможный выпад Харадмона.
— Ты теперь и сам знаешь, — с пафосом произнес Харадмон, видя, как Дакар кряхтит и пыхтит над плитой, медленно поддававшейся напору грубой силы. — Только будь внимателен. Тебе из-за твоего пуза не видать, куда ты опускаешь эту махину. Так недолго и ноги себе отдавить.
Дакару, у которого были напряжены все мышцы, оставалось лишь скрежетать зубами. Когда же крышка наконец улеглась и закрыла колодец, ему стало не до перепалки. Он жадно ловил ртом воздух и мечтал поскорее восстановить дыхание. Но обида на Харадмона сохранялась все время, пока оба мага ставили внешние защитные слои. На это у них ушел не один час. Наконец помещение обрело первоначальный вид, и, глядя на пол, нельзя было даже вообразить существование здесь какого-либо колодца.
Дакар ожидал, что теперь маги выберутся на площадку и, предоставив ему сердиться и стучать зубами от холода, сами займутся блестящей черной плитой, чтобы вновь сделать вход в Рокфаль неприступным.
— Эт милосердный, — брюзжал Дакар. — Вы столько всего наворотили, что даже Даркарону не сунуться. Кажется, Рокфальский колодец теперь закрыт надежнее, чем в прошлом.
Асандир язвительно глянул на ученика.
— Ты ведь знаешь, для полной надежности нам нужно было бы прибегнуть к черной магии и поставить в качестве стража душу какого-нибудь убиенного.
— Ну нет!
Дакар попятился и тяжело привалился к стене с письменами.
— Если бы вы задумали принести меня в жертву, то вряд ли стали бы тащить меня сюда для упражнений.
Тем не менее, не доверяя собственной логике, Дакар со всей поспешностью, на какую было способно его грузное тело, двинулся к выходу на площадку. Пока Асандир и Харадмон ставили на место черную плиту и восстанавливали ее защитные слои, непривычно тихий Безумный Пророк терпеливо дожидался их у ступеней лестницы Давина.
К полудню Рокфальская вершина была опоясана всеми мыслимыми слоями магической защиты. Трое пришельцев удалились, оставив за собой недремлющих химер на лестнице Давина-отступника и стада облаков, кочующих по воле холодных ветров. Деш-Тир был надежно заточен, но конец его вредоносным действиям еще не был положен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227