Путешествуя вместе с Асандиром по развалинам Итамона, Аритон осознал, насколько поверхностными и искаженными были его знания. С убийственной ясностью он понял, какие сокровища отверг, когда покинул Раувен, покорившись иной воле и избрав себе иную судьбу. И теперь история повторялась: снова его истинное предназначение приносилось в жертву долгу.
Через какое-то время Асандир прекратил поиски. При всей завораживающей глубине они все равно ничего не дали. Под каменными обломками была лишь стылая земля, а зачаточный разум лишайников, дремлющих в зимней ночи, не таил никакой угрозы. Когда Асандир расширил поиски, охватив едва ли не половину Даон Рамона, он и там не нашел следов злобных сущностей, напавших на принцев.
На многие мили вокруг — только ночные совы, только ветер, шелестящий в кустарниках, и никаких признаков смерти, если не считать обглоданной зайцами коры деревьев. Деш-Тир, похоже, оставался тем, чем был всегда: холодной и влажной массой, скапливающейся в низинах.
Асандир полностью освободился от видений, и резкость движений выдала охватившую его досаду.
— Я ничего не обнаружил, — признался он.
В голосе его звучала боль. Грустно было сознавать, что даже такие колоссальные возможности оказались недостаточными, чтобы отыскать врага. Но еще тяжелее Асандиру было оттого, что оплошность магов едва не стоила жизни обоим принцам. А ведь Содружество считало своим долгом охранять Аритона и Лизаэра.
— Ну как такое возможно? — закричал Дакар, у которого от волнения свело руки, и он уронил черпак в котел.
Асандир задавал себе тот же вопрос. Искусство высшей магии основывалось на силе, дававшей жизнь и движение всей вселенной. Во время предпринятых Асандиром поисков Аритон получил подтверждение тем принципам, которым его учили в Раувене: все вещи образованы различными конфигурациями силы и света, подчиняющимися природному закону. На понимании этой истины и умении пользоваться ею строилась вся магия. Познание того или иного предмета, проникновение в его суть означало раскрытие его тайн и овладение его свойствами. Световая сила в ее проявленной или скрытой форме была основой всех других сил. Казалось бы, сознание Деш-Тира должно являться не чем иным, как общим сознанием слагающих его сущностей. Но тогда откуда взялась та скрытая, неуловимая сторона его природы? Здравый рассудок отказывался воспринимать подобное.
Возникало странное и неприятное чувство, будто зло неведомых размеров ухитрялось внедрять в природный порядок семена хаоса.
Скрывая за внешней бравадой глубокое отчаяние, Дакар задал риторический вопрос:
— Разве что-то на Этере может укрыться от пристального внимания Содружества?
— Принадлежащее природе Этеры — не может, — счел нужным ответить Аритон и сразу же взглянул на Асандира. Недавние события уменьшили его неприязнь к магу. — Я и сам беспечно относился к Деш-Тиру, пока он не показал зубы.
Асандир встрепенулся.
— Природа Деш-Тира недоступна ни ясновидцам, ни нитям судьбы. Мы можем судить лишь о его проявлениях. Проявление, с которым мы столкнулись сегодня, достаточно опасно, но сейчас не время доискиваться причин. Сейчас меня больше всего заботит создание надежной защиты, а то как бы нам не столкнуться с более серьезной угрозой.
Боясь пошевелиться, Дакар наблюдал редкий момент полного взаимопонимания между магом Содружества и Фаленитом. Утомление, страх и растерянность странным образом подействовали на его зрение. На какое-то мгновение Дакар увидел, что в кресле сидит второй Асандир, только фигура его была соразмерна фигуре Аритона.
Потом пламя в очаге опало, в ноздри ударил удушливый запах мокрой шерсти, и фантастическое видение исчезло. Перед глазами Дакара вновь был снедаемый заботами морщинистый старик в измятом плаще, склонившийся над усталым и измученным принцем.
— Спи. До утра я сам буду распутывать этот клубок, — сказал маг спасенному им Аритону.
В его слова было искусно вплетено заклинание, помогающее уснуть. Со спокойствием, превосходящим жалость, Асандир ждал, пока принц, которого он предал, разберется в своих чувствах. Аритон вполне мог отвергнуть предложенный ему безмятежный отдых, однако на сей раз он уступил, что удивило мага. Сегодня Повелитель Теней увидел недоступный ему уровень магического искусства, но в душе у него, кажется, не было зависти. Асандир вновь подумал об особенностях характера Фаленита. Чувство вины приковало Аритона к судьбе, которой он не желал, а обостренное чувство сострадания, присущее его династии, замуровало дверь, ведущую к избавлению от тягот долга. До Кайд-эль-Кайена он еще мог выскользнуть, но испытанное в тех местах душевное потрясение оказалось слишком глубоким. Опять-таки сострадание не позволит Аритону сказать, что ему безразлична судьба паравианцев. Он молча и безропотно пойдет навстречу королевской короне.
Пораженный неожиданной уступчивостью принца, Асандир некоторое время стоял неподвижно. Затем, словно его коснулся лучик света, маг улыбнулся, протянул руки, способные поджечь камни, и заботливо поправил одеяло на Повелителе Теней. Он прикрыл изящные, музыкальные руки Аритона, на которых столь странно было видеть мозоли и шрамы, и довершил дело заклинанием, дающим спокойный сон.
Когда Асандир выпрямился и посмотрел на Дакара, лицо его было мрачным и твердым, как гранитная скала.
— У нас вся ночь впереди. Лизаэру недоступна магическая защита. Скорее всего, он пострадал серьезнее, чем мы думали. Я вызвал на подмогу Люэйна, а Харадмон уже вернулся в Альтейн. Сетвир считает, что особенности сегодняшней стычки наших принцев с Деш-Тиром могут подсказать нам, как и почему оказался искалеченным Трайт. Если нам не удастся разгадать природу врага, то нужно будет хотя бы узнать, как он умудряется проскальзывать через любую защиту, кроме паравианской. В противном случае нечего и мечтать о солнечном свете.
Не вставая со скамьи, Дакар потянулся и снял с крюка кочергу. Неуклюже склонившись к очагу, Безумный Пророк разворошил поленья, и угасший было огонь снова разгорелся. Наверное, впервые в жизни Дакар позабыл про жаркое.
— Если этот Деш-Тир — живое существо, нам не добраться до его сердцевины и не убить его. Как ты думаешь?
— Если живое, — ответил Асандир, которому явно не терпелось это узнать. — Если жизненные силы, что мы наблюдали сегодня, не иллюзорны; если в тумане обитает некое существо или существа... Мы позволим принцам «убивать» туман, стягивать его границы, и что в конечном итоге получится?
Дакар сжался, как перепуганный ребенок. Кочерга едва не выпала из его онемевших рук.
— Чистый дух, — прошептал он. — Эт милосердный, значит, тогда мы выпустим его на свободу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Через какое-то время Асандир прекратил поиски. При всей завораживающей глубине они все равно ничего не дали. Под каменными обломками была лишь стылая земля, а зачаточный разум лишайников, дремлющих в зимней ночи, не таил никакой угрозы. Когда Асандир расширил поиски, охватив едва ли не половину Даон Рамона, он и там не нашел следов злобных сущностей, напавших на принцев.
На многие мили вокруг — только ночные совы, только ветер, шелестящий в кустарниках, и никаких признаков смерти, если не считать обглоданной зайцами коры деревьев. Деш-Тир, похоже, оставался тем, чем был всегда: холодной и влажной массой, скапливающейся в низинах.
Асандир полностью освободился от видений, и резкость движений выдала охватившую его досаду.
— Я ничего не обнаружил, — признался он.
В голосе его звучала боль. Грустно было сознавать, что даже такие колоссальные возможности оказались недостаточными, чтобы отыскать врага. Но еще тяжелее Асандиру было оттого, что оплошность магов едва не стоила жизни обоим принцам. А ведь Содружество считало своим долгом охранять Аритона и Лизаэра.
— Ну как такое возможно? — закричал Дакар, у которого от волнения свело руки, и он уронил черпак в котел.
Асандир задавал себе тот же вопрос. Искусство высшей магии основывалось на силе, дававшей жизнь и движение всей вселенной. Во время предпринятых Асандиром поисков Аритон получил подтверждение тем принципам, которым его учили в Раувене: все вещи образованы различными конфигурациями силы и света, подчиняющимися природному закону. На понимании этой истины и умении пользоваться ею строилась вся магия. Познание того или иного предмета, проникновение в его суть означало раскрытие его тайн и овладение его свойствами. Световая сила в ее проявленной или скрытой форме была основой всех других сил. Казалось бы, сознание Деш-Тира должно являться не чем иным, как общим сознанием слагающих его сущностей. Но тогда откуда взялась та скрытая, неуловимая сторона его природы? Здравый рассудок отказывался воспринимать подобное.
Возникало странное и неприятное чувство, будто зло неведомых размеров ухитрялось внедрять в природный порядок семена хаоса.
Скрывая за внешней бравадой глубокое отчаяние, Дакар задал риторический вопрос:
— Разве что-то на Этере может укрыться от пристального внимания Содружества?
— Принадлежащее природе Этеры — не может, — счел нужным ответить Аритон и сразу же взглянул на Асандира. Недавние события уменьшили его неприязнь к магу. — Я и сам беспечно относился к Деш-Тиру, пока он не показал зубы.
Асандир встрепенулся.
— Природа Деш-Тира недоступна ни ясновидцам, ни нитям судьбы. Мы можем судить лишь о его проявлениях. Проявление, с которым мы столкнулись сегодня, достаточно опасно, но сейчас не время доискиваться причин. Сейчас меня больше всего заботит создание надежной защиты, а то как бы нам не столкнуться с более серьезной угрозой.
Боясь пошевелиться, Дакар наблюдал редкий момент полного взаимопонимания между магом Содружества и Фаленитом. Утомление, страх и растерянность странным образом подействовали на его зрение. На какое-то мгновение Дакар увидел, что в кресле сидит второй Асандир, только фигура его была соразмерна фигуре Аритона.
Потом пламя в очаге опало, в ноздри ударил удушливый запах мокрой шерсти, и фантастическое видение исчезло. Перед глазами Дакара вновь был снедаемый заботами морщинистый старик в измятом плаще, склонившийся над усталым и измученным принцем.
— Спи. До утра я сам буду распутывать этот клубок, — сказал маг спасенному им Аритону.
В его слова было искусно вплетено заклинание, помогающее уснуть. Со спокойствием, превосходящим жалость, Асандир ждал, пока принц, которого он предал, разберется в своих чувствах. Аритон вполне мог отвергнуть предложенный ему безмятежный отдых, однако на сей раз он уступил, что удивило мага. Сегодня Повелитель Теней увидел недоступный ему уровень магического искусства, но в душе у него, кажется, не было зависти. Асандир вновь подумал об особенностях характера Фаленита. Чувство вины приковало Аритона к судьбе, которой он не желал, а обостренное чувство сострадания, присущее его династии, замуровало дверь, ведущую к избавлению от тягот долга. До Кайд-эль-Кайена он еще мог выскользнуть, но испытанное в тех местах душевное потрясение оказалось слишком глубоким. Опять-таки сострадание не позволит Аритону сказать, что ему безразлична судьба паравианцев. Он молча и безропотно пойдет навстречу королевской короне.
Пораженный неожиданной уступчивостью принца, Асандир некоторое время стоял неподвижно. Затем, словно его коснулся лучик света, маг улыбнулся, протянул руки, способные поджечь камни, и заботливо поправил одеяло на Повелителе Теней. Он прикрыл изящные, музыкальные руки Аритона, на которых столь странно было видеть мозоли и шрамы, и довершил дело заклинанием, дающим спокойный сон.
Когда Асандир выпрямился и посмотрел на Дакара, лицо его было мрачным и твердым, как гранитная скала.
— У нас вся ночь впереди. Лизаэру недоступна магическая защита. Скорее всего, он пострадал серьезнее, чем мы думали. Я вызвал на подмогу Люэйна, а Харадмон уже вернулся в Альтейн. Сетвир считает, что особенности сегодняшней стычки наших принцев с Деш-Тиром могут подсказать нам, как и почему оказался искалеченным Трайт. Если нам не удастся разгадать природу врага, то нужно будет хотя бы узнать, как он умудряется проскальзывать через любую защиту, кроме паравианской. В противном случае нечего и мечтать о солнечном свете.
Не вставая со скамьи, Дакар потянулся и снял с крюка кочергу. Неуклюже склонившись к очагу, Безумный Пророк разворошил поленья, и угасший было огонь снова разгорелся. Наверное, впервые в жизни Дакар позабыл про жаркое.
— Если этот Деш-Тир — живое существо, нам не добраться до его сердцевины и не убить его. Как ты думаешь?
— Если живое, — ответил Асандир, которому явно не терпелось это узнать. — Если жизненные силы, что мы наблюдали сегодня, не иллюзорны; если в тумане обитает некое существо или существа... Мы позволим принцам «убивать» туман, стягивать его границы, и что в конечном итоге получится?
Дакар сжался, как перепуганный ребенок. Кочерга едва не выпала из его онемевших рук.
— Чистый дух, — прошептал он. — Эт милосердный, значит, тогда мы выпустим его на свободу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227