Тишина в зале сделалась мертвой: Лизаэр побледнел. Он не раз видел отца рассерженным, однако не помнил случая, чтобы отец прилюдно упоминал об измене королевы. Встревоженный таким поворотом событий, наследный принц учтиво поклонился.
— Ваше величество, я действовал так, дабы обезопасить команду «Брианны» от непредсказуемых действий пленника. Он прошел выучку у раувенских магов и мастерски умеет повелевать тенями, что делало его опасным. Этого человека нельзя было просто запереть в трюме, как взбунтовавшегося матроса. Повторяю: Фаленит представлял немалую угрозу для корабля и команды. Одурманивающее снадобье было единственной возможностью обезопасить его.
В зале одобрительно зашептались. Многие королевские советники глядели на принца с откровенным восхищением.
Словно не замечая присутствия принца, правитель Амрота разжал пальцы и бросил нож на стол. Сощурив глаза, он остановил взгляд на королевском лекаре.
— Что нужно сделать, чтобы спасти этого ублюдка?
Лекарь боязливо покачал головой.
— Ваше величество, результаты моего осмотра неутешительны. Если и дальше давать ему это снадобье, оно подточит его здоровье и вызовет смерть. Если лишить его снадобья, разум пленника не вынесет мучений.
Королевские фавориты, удостоенные чести сидеть за одним столом с его величеством, замерли, ожидая бури. Но король лишь сверкнул перстнями, запустив пальцы в бороду.
— Фаленит ощущает собственные страдания?
Лекарь помрачнел, понимая цену честного ответа.
— Да, ваше величество, и очень сильно.
— Прекрасно.
Король подал жест своему пажу, и тот бросился за писцом. Королевский писец был согбенным стариком. Когда он наконец доковылял до зала, неся с собой письменные принадлежности и свитки чистого пергамента, король уже перестал хмуриться. Увидев улыбку на лице его величества, придворные облегченно вздохнули. Пленнику же она не предвещала ничего хорошего.
В зале вновь стало тихо. Откинувшись на спинку стула, король отдавал приказания лекарю:
— Через две недели Аритон должен предстать перед моим советом уже избавленным от пристрастия к одурманивающему снадобью. Действуй какими угодно способами, применяй все, что тебе доступно, но сохрани ему разум. В случае успеха ты получишь сто золотых монет.
Перед королем стояла ваза с виноградом. Он отщипнул одну виноградину, сунул в рот и выразительно раздавил зубами.
— Но если Аритон умрет или потеряет рассудок, ты вместе с лекарем «Брианны» заплатишь за это собственной жизнью.
Лекарь поклонился. Как ни был он напуган, благоразумие все же заставило его обойтись без возражений. Но Лизаэр почувствовал, что хоть как-то должен вмешаться. Честь принца была оскорблена, и он, подойдя к возвышению, ударил кулаками по столу.
— Пусть это послужит уроком принцу, преступившему границы отведенной ему власти, — незамедлительно добавил король.
Собравшиеся не помнили случая, чтобы владыка столь унижал своего наследника.
Писец щелкнул застежками складной доски, которую клал себе на колени, когда приходилось писать не за столом. Он был слишком робким человеком и боялся выказывать какие-либо эмоции. Скрипя пером по чистому листу тонкого пергамента, старик начал записывать казенным языком государственных указов условия сохранения жизни Аритона, неразрывно связанной теперь с жизнями двоих лекарей. Королевская печать, вдавленная в теплый сургуч, придала написанному силу закона.
Король размашисто поднял бокал с вином.
— За истребление Фаленитов!
Несколько сотен глоток зашлись в неистовом одобрении королевского тоста. Только наследный принц, застывший возле отцовского стула в немой ярости, не стал пить за гибель Аритона.
Вынужденный вместо ужина тащиться в подземелье южной башни, к Повелителю Теней, королевский лекарь наглухо закрыл свое сердце всякому состраданию. Приказ короля был четким и однозначным: любой ценой избавить Аритона Фаленского от привязанности к снадобью, пагубному для его тела и разума. Морщась от боли в подагрических коленях, лекарь опустился на холодный каменный пол и выругался. Мальчишка-ученик — и тот понял бы, что королевское повеление невозможно было выполнить, не совершив чуда. Время лишь усугубило потребность тела пленника в проклятом зелье, а порции, которые давали Аритону на борту «Брианны», превосходили всякие допустимые пределы. Отсутствие новых порций грозило усугубить мучения пленника. Если разум Аритона все-таки выдержит их, тело может не справиться, и тогда смерть неизбежна.
Лекарь снял свою руку с дрожащих от напряжения мышц пленника и махнул караульным:
— Опустите его.
Стражники повиновались. Аритон прижал колени к груди и застонал. Бред по-прежнему мучил его.
Лекарь понимал, что он почти ничем не может помочь пленнику. Тело Аритона само пыталось научиться жить без опасного зелья. Лекарь послал за соломенной подстилкой и одеялами и прикрыл окоченевшее тело Аритона. Своим помощникам он велел обвязать башмаки мягкой фланелью, дабы производить как можно меньше шума. Помощникам приходилось удерживать Аритона, когда тот начинал метаться. Если его конвульсии становились особенно сильными, пленника поили тщательно отмеренными порциями. Содержавшееся там количество снадобья лишь успокаивало тело, но не давало прежнего забытья. В моменты, когда Аритон был совершенно не властен над своим телом, помощникам лекаря приходилось менять запачканные простыни.
К утру наступило незначительное улучшение. Лекарь распорядился принести мешки с песком, чтобы удерживать голову Аритона в неподвижном положении, пока его пытались заставить проглотить настой целебных трав. К полудню в камеру явился его величество король Амрота.
Король пришел без свиты. Ничто в его облике не напоминало о пиршестве с обильными возлияниями, затянувшемся далеко за полночь. Когда его величество переступил порог камеры, караульных и помощников лекаря оттуда как ветром сдуло. Шаги короля гремели по каменным плитам, отзываясь гулким эхом. Лекарь поспешно поклонился.
В подземелье можно было обойтись без придворной учтивости. Король прошел прямо к подстилке и стал жадно вглядываться в пленника. Незаконный сын его жены выглядел совсем не так, как он ожидал. Король сразу же обратил внимание на руки Аритона, безжизненно лежавшие поверх одеяла; ладони были слишком узкими, а пальцы — тонкими. Пленник явно не был прирожденным воином.
— Ваше величество! — Лекарь нерешительно переминался с ноги на ногу, вцепившись узловатыми старческими пальцами в полы своего сюртука. — Ваше присутствие здесь может неблагоприятно сказаться на пленнике.
Король поднял голову. Его глаза зло блеснули.
— Я не ослышался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227