— Охранительные заклинания риатанцев отличаются предельной надежностью. Эти заклинания невозможно обмануть, как невозможно обмануть Эта-творца. Башня Келин неприступна для всех сил... за исключением искренней и беззаветной любви.
Асандир умолк. Лицо его резко побледнело.
— Юная колдунья, с которой ты оказался на сеновале таверны «Четыре ворона», — догадался маг, и слова его, точно пика, кольнули Лизаэра.
Аритон даже не пытался скрыть владевшую им неприязнь.
— Лиренда грубо воспользовалась ею. Самой Элайры здесь не было. Она не давала согласия на этот трюк и даже не знала о нем. А теперь пусть кто-нибудь мне скажет, что ее вероломные наставницы не заслуживают разгрома, который я им устроил!
Лизаэр не помнил, чтобы его брат когда-нибудь произносил имя Элайры. Асандир мысленно оценивал сказанное, после чего его свирепость угасла. Теперь он глядел на Аритона с мольбой и жалостью.
— Никогда, ни при каких обстоятельствах ты не должен позволять Элайре разжигать свои чувства к тебе. Она не играет; ее чувства вполне искренни и глубоки. Но любой твой отклик погубит ее. Не забывай: она поклялась повиноваться учению Кориатанского ордена, а это учение противоречит человеческой природе.
— А ваше? Оно что, полностью с ней согласуется?
Аритон отвернулся, ухватившись руками за зубцы парапета. Туман оставлял капельки влаги на его волосах, но Повелитель Теней как будто не замечал холода и сырости.
— Если мне суждено сделаться коронованной марионеткой и вытаскивать вашу несчастную землю из тьмы, я ни за что не впутаю в это занятие ни одну женщину.
— Ловлю тебя на слове, — огрызнулся Асандир. — Где бы и когда дело ни коснулось Элайры, я заставлю тебя держать твое слово чести, наследный принц Ратана.
Аритон медленно втянул в себя воздух, потом вновь повернулся к магу, и на лице его сияла ослепительная улыбка.
— Вы не заставите меня сделать ничего, что противоречило бы моей воле, всемогущий маг. Элайра надежно ограждена от моего внимания. В этом вы можете быть уверены, как, впрочем, и в другом: ваше Содружество никогда не дождется от меня наследника.
В ответ Асандир рассмеялся, как смеются взрослые над детской болтовней.
— Не зарекайся, дорогой принц. Пять веков — срок немалый. А если ты хочешь, чтобы я поверил, будто эта девчонка тебе безразлична, придумай более тонкую уловку, нежели обыкновенная ложь.
— Попал! — пробормотал стоявший сбоку Дакар, но его острота осталась без внимания.
Аритон вспыхнул. Потом его зеленые глаза сузились. Смысл слов, которые он произнес, едва ли был понятен кому-либо, кроме Асандира.
— Что заставило вас отказаться от предложения, сделанного мне вскоре после празднества на западном форпосте Камриса?
Аритон ничего не сказал об обещанной ему свободе выбора, от которой теперь его постоянно вынуждали отказываться. Возможно, Асандир понял это и без слов. Из бледного он стал мертвенно-белым. На памяти Дакара это был первый случай, когда его учитель, казалось, готов был отступить. Но Асандир все же ответил Аритону, хотя это и стоило ему немалых усилий.
— Ты уловил отзвук великой тайны, все еще живущей в долинах Кайд-эль-Кайена. Выдержишь ли ты исчезновение всего того, что слагало эту тайну? Такое вполне может случиться. Неужели ты будешь спокойно наблюдать, как мир паравианцев уходит навсегда?
— Эт милосердный! При чем тут паравианцы?
Аритон схватился за парапет, как будто каменные стены, окруженные магической защитой, могли удержать вселенную, качавшуюся у него под ногами.
— Неужели мое утверждение королем Ратана связано с возвращением паравианцев?
— Более, чем ты думаешь, — вмешался Дакар, уставший бороться с искушением вставить свое осуждающее словцо. — Откажись от короны, и ты собственными руками закроешь им путь на Этеру.
Асандир молчал, но печаль в его глазах была убедительнее слов. Маг разделял мнение ученика.
— Либо это правда, либо — чудовищная ложь! — воскликнул пришедший в ярость Аритон. — Неужели вам не понять, что беды вашей земли постоянно губят меня?
Отчаяние в его голосе заставило Дакара пожалеть о своем выплеске. Лизаэру захотелось оказаться сейчас где угодно, только не здесь, ибо сочувствие брату буквально пригвоздило его к месту.
Асандир опустил глаза и, похоже, разглядывал свои сапоги: намокшие, с налипшими бурыми кусочками утесника — травы, растущей на холмах Даон Рамона.
— Я вполне понимаю твои чувства, тейр-Фаленит. — Слова эти были произнесены мягко, но с нескрываемым осуждением. — Я должен был сделать выбор. Теперь его должен сделать ты.
— Эт милосердный, вы называете убийство выбором?
Душевная боль, охватившая Аритона, сделала бессмысленными всякие попытки утешить его. Никто не осмелился задержать Повелителя Теней, когда он направился к лестнице.
Воцарилась гнетущая тишина. Дакар, кряхтя, поднялся на ноги.
— Удивляюсь, зачем ты довел его до такого состояния, — с вызовом бросил он Асандиру.
Когда что-то задевало Дакара за живое, он становился безрассудно смелым. В другое время он не решился бы говорить подобные слова магу, который сам находился на грани срыва.
— На Аритона могла подействовать только вся правда, а не часть ее. Да? — вдруг спросил встрепенувшийся Лизаэр.
Асандир передернул плечами, словно ему была противна сама тема разговора.
— Правда похожа на самоцвет с множеством граней, и каждая грань отражает что-то свое, в том числе и иллюзии.
Ветер трепал его влажные волосы. Руки мага беспомощно повисли.
— Целостный взгляд возможен только изнутри, — закончил он свою мысль.
Асандир, как ни хотелось ему это сделать, не стал указывать Лизаэру на его неверные представления о правде. Сама по себе правда не обрекала паравианцев на исчезновение; здесь Аритона подвело его горячечное воображение. Однако их изгнание действительно могло сделаться вечным. Согласно неумолимому Закону Всеобщего Равновесия, судьба древних рас не являлась заботой людей до тех пор, пока какой-то человек не брал ее на свои плечи. «Правда, — с грустью размышлял Асандир, — это единый принцип, способный освободить Аритона от кровных уз престолонаследия, однако шипы ловушки, которую менестрель впервые захлопнул за собой в Кайд-эль-Кайене, успели слишком глубоко вонзиться ему в душу и разум».
Асандира не утешало, что эта ловушка не причиняла Аритону телесного вреда. Действительно, пока личные устремления Повелителя Теней подавлялись и подменялись чувством долга, густо приправленным чувством вины, его тело не страдало. Маг сразу же ощутил, когда долг взял верх. Асандир замер. Внешне он был предельно спокоен, но страдал от того, что наблюдал своим магическим зрением. Он увидел, как узкая брешь, дававшая Аритону возможность выскользнуть из оков долга, тут же закрылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Асандир умолк. Лицо его резко побледнело.
— Юная колдунья, с которой ты оказался на сеновале таверны «Четыре ворона», — догадался маг, и слова его, точно пика, кольнули Лизаэра.
Аритон даже не пытался скрыть владевшую им неприязнь.
— Лиренда грубо воспользовалась ею. Самой Элайры здесь не было. Она не давала согласия на этот трюк и даже не знала о нем. А теперь пусть кто-нибудь мне скажет, что ее вероломные наставницы не заслуживают разгрома, который я им устроил!
Лизаэр не помнил, чтобы его брат когда-нибудь произносил имя Элайры. Асандир мысленно оценивал сказанное, после чего его свирепость угасла. Теперь он глядел на Аритона с мольбой и жалостью.
— Никогда, ни при каких обстоятельствах ты не должен позволять Элайре разжигать свои чувства к тебе. Она не играет; ее чувства вполне искренни и глубоки. Но любой твой отклик погубит ее. Не забывай: она поклялась повиноваться учению Кориатанского ордена, а это учение противоречит человеческой природе.
— А ваше? Оно что, полностью с ней согласуется?
Аритон отвернулся, ухватившись руками за зубцы парапета. Туман оставлял капельки влаги на его волосах, но Повелитель Теней как будто не замечал холода и сырости.
— Если мне суждено сделаться коронованной марионеткой и вытаскивать вашу несчастную землю из тьмы, я ни за что не впутаю в это занятие ни одну женщину.
— Ловлю тебя на слове, — огрызнулся Асандир. — Где бы и когда дело ни коснулось Элайры, я заставлю тебя держать твое слово чести, наследный принц Ратана.
Аритон медленно втянул в себя воздух, потом вновь повернулся к магу, и на лице его сияла ослепительная улыбка.
— Вы не заставите меня сделать ничего, что противоречило бы моей воле, всемогущий маг. Элайра надежно ограждена от моего внимания. В этом вы можете быть уверены, как, впрочем, и в другом: ваше Содружество никогда не дождется от меня наследника.
В ответ Асандир рассмеялся, как смеются взрослые над детской болтовней.
— Не зарекайся, дорогой принц. Пять веков — срок немалый. А если ты хочешь, чтобы я поверил, будто эта девчонка тебе безразлична, придумай более тонкую уловку, нежели обыкновенная ложь.
— Попал! — пробормотал стоявший сбоку Дакар, но его острота осталась без внимания.
Аритон вспыхнул. Потом его зеленые глаза сузились. Смысл слов, которые он произнес, едва ли был понятен кому-либо, кроме Асандира.
— Что заставило вас отказаться от предложения, сделанного мне вскоре после празднества на западном форпосте Камриса?
Аритон ничего не сказал об обещанной ему свободе выбора, от которой теперь его постоянно вынуждали отказываться. Возможно, Асандир понял это и без слов. Из бледного он стал мертвенно-белым. На памяти Дакара это был первый случай, когда его учитель, казалось, готов был отступить. Но Асандир все же ответил Аритону, хотя это и стоило ему немалых усилий.
— Ты уловил отзвук великой тайны, все еще живущей в долинах Кайд-эль-Кайена. Выдержишь ли ты исчезновение всего того, что слагало эту тайну? Такое вполне может случиться. Неужели ты будешь спокойно наблюдать, как мир паравианцев уходит навсегда?
— Эт милосердный! При чем тут паравианцы?
Аритон схватился за парапет, как будто каменные стены, окруженные магической защитой, могли удержать вселенную, качавшуюся у него под ногами.
— Неужели мое утверждение королем Ратана связано с возвращением паравианцев?
— Более, чем ты думаешь, — вмешался Дакар, уставший бороться с искушением вставить свое осуждающее словцо. — Откажись от короны, и ты собственными руками закроешь им путь на Этеру.
Асандир молчал, но печаль в его глазах была убедительнее слов. Маг разделял мнение ученика.
— Либо это правда, либо — чудовищная ложь! — воскликнул пришедший в ярость Аритон. — Неужели вам не понять, что беды вашей земли постоянно губят меня?
Отчаяние в его голосе заставило Дакара пожалеть о своем выплеске. Лизаэру захотелось оказаться сейчас где угодно, только не здесь, ибо сочувствие брату буквально пригвоздило его к месту.
Асандир опустил глаза и, похоже, разглядывал свои сапоги: намокшие, с налипшими бурыми кусочками утесника — травы, растущей на холмах Даон Рамона.
— Я вполне понимаю твои чувства, тейр-Фаленит. — Слова эти были произнесены мягко, но с нескрываемым осуждением. — Я должен был сделать выбор. Теперь его должен сделать ты.
— Эт милосердный, вы называете убийство выбором?
Душевная боль, охватившая Аритона, сделала бессмысленными всякие попытки утешить его. Никто не осмелился задержать Повелителя Теней, когда он направился к лестнице.
Воцарилась гнетущая тишина. Дакар, кряхтя, поднялся на ноги.
— Удивляюсь, зачем ты довел его до такого состояния, — с вызовом бросил он Асандиру.
Когда что-то задевало Дакара за живое, он становился безрассудно смелым. В другое время он не решился бы говорить подобные слова магу, который сам находился на грани срыва.
— На Аритона могла подействовать только вся правда, а не часть ее. Да? — вдруг спросил встрепенувшийся Лизаэр.
Асандир передернул плечами, словно ему была противна сама тема разговора.
— Правда похожа на самоцвет с множеством граней, и каждая грань отражает что-то свое, в том числе и иллюзии.
Ветер трепал его влажные волосы. Руки мага беспомощно повисли.
— Целостный взгляд возможен только изнутри, — закончил он свою мысль.
Асандир, как ни хотелось ему это сделать, не стал указывать Лизаэру на его неверные представления о правде. Сама по себе правда не обрекала паравианцев на исчезновение; здесь Аритона подвело его горячечное воображение. Однако их изгнание действительно могло сделаться вечным. Согласно неумолимому Закону Всеобщего Равновесия, судьба древних рас не являлась заботой людей до тех пор, пока какой-то человек не брал ее на свои плечи. «Правда, — с грустью размышлял Асандир, — это единый принцип, способный освободить Аритона от кровных уз престолонаследия, однако шипы ловушки, которую менестрель впервые захлопнул за собой в Кайд-эль-Кайене, успели слишком глубоко вонзиться ему в душу и разум».
Асандира не утешало, что эта ловушка не причиняла Аритону телесного вреда. Действительно, пока личные устремления Повелителя Теней подавлялись и подменялись чувством долга, густо приправленным чувством вины, его тело не страдало. Маг сразу же ощутил, когда долг взял верх. Асандир замер. Внешне он был предельно спокоен, но страдал от того, что наблюдал своим магическим зрением. Он увидел, как узкая брешь, дававшая Аритону возможность выскользнуть из оков долга, тут же закрылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227