облик твой изменился, но сшит ты все из того же сукна, и... — она глянула на свой живот и внезапно посерьезнела, — и в этом вся причина. Вот, должно быть, почему тело мое сопротивляется. Ребенок этот... О Шиа!
Она вдруг прикрыла обеими руками рот, точно позабыв нужные слова. Я обратился к ней мысленно — спасибо Ветрам и Владычице за Язык Истины.
«Что такое, Ланен?»
В ответ разум ее явил дальнее эхо — воспоминание слов, которые, как я надеялся, никогда больше не прозвучат вновь: это был голос Ришкаана, погибшего полгода назад; он повторял слова, произнесенные им незадолго до гибели, когда Ланен отстаивала свою правоту перед собравшимися кантри.
«Она хочет смешать кровь кантри и гедри! Дети ее будут чудовищами, мир наполнится огнем ракшасов, и некому будет встать на защиту из-за нее!»
Взяв ее за плечи, я слегка встряхнул ее. Она рассердилась, но это привлекло ее внимание.
— Прекрати, Ланен! Ты строишь догадки. На самом деле ты ничего не знаешь наверняка. Для тебя бесспорно лишь то, что беременность плохо отражается на твоем самочувствии. — Я попытался рассмеяться, но у меня не особо получилось. — Во имя Ветров, любимая! Если бы я и в самом деле обладал той же сущностью, что и все мои родичи, ты бы познала страшную боль во время наших с тобой любовных утех, а может быть, вообще погибла бы! Посуди сама: семя кантри не оплодотворило бы ни одну из гедри, это попросту невозможно. В Ришкаане говорила его ненависть, дорогая. Не будь наивной, это невозможно.
На миг она смежила веки, вслушиваясь в мои речи, ибо уловила в них истину. Внезапно она расслабилась и вновь уселась в постели.
— Ты прав, спасибо. Разумеется, ты прав. Подобное просто невозможно. — Она посмотрела на меня, и глаза ее ярко блеснули при свете свечи. — Но мне и впрямь нелегко с этим ребенком.
— Да уж, — улыбнулся я. — Думаю, мы пришли к тому же, с чего начинали. И вопрос, который сейчас для нас — для тебя — должен быть на первом месте, — это что нам делать?
— Целительница... она сказала, что нужно отыскать какого-нибудь мага, — проговорила она. — И поскорее.
— Значит, это нам и следует предпринять. Где можно отыскать такого человека?
— Они живут повсюду, может и тут, в Кайбаре, найдется один-другой; но школа, где они обучаются, находится в Верфарене, — сказала она негромко. — Целительница говорила, что я должна разыскать мага как можно скорее, иначе ребенок меня погубит. До Верфарена еще три-четыре недели пути.
У меня в голове возникла смутная мысль.
— Ланен, не бойся. Выход всегда можно найти.
Она воззрилась на меня, но я не осмелился поведать ей о своих помыслах. Время еще не приспело.
— Скажи-ка лучше: ведь маги — это всего лишь очень могущественные целители, так?
— В общем-то да, — ответила Ланен. — Та женщина имела лишь второй разряд. А маги могущественнее по меньшей мере вдвое. У Майкеля был третий разряд, и ты сам видел, на что он был способен. Магов можно приравнять к пятому, если бы это было принято; однако, как мне кажется, уже после четвертого разряда способности их начинают существенно отличаться — не просто по силе, а сами по себе. — Она нахмурилась. — Думаю, здесь можно найти кого-нибудь, кто сумел бы помочь, Кайбар ведь большой город, а осложнения при беременности не так уж редки.
— Тогда давай разыщем мага, любимая, — сказал я. Мне передалась часть ее надежды, и теперь, ободренный еще и сумасшедшей мыслью, возникшей у меня в голове, я осмеливался думать, что и ребенок, и Ланен, возможно, выживут.
Ланен встала и быстро оделась.
— Давай спустимся поужинать и спросим Реллу или хозяина трактира. Кто-то же должен иметь хоть какое-то представление, где нам следует искать.
Запахи, что донеслись до нас из общей залы, когда мы покинули нашу комнату, были восхитительно вкусны. Ланен устремилась вниз по лестнице с оживленностью, какой я не замечал в ней вот уже несколько недель, и маленькое зернышко надежды, посаженное в моем сердце, пустило крохотный зеленый росток, что стремился пробиться к свету и воздуху.
Разнообразие еды, которую гедри готовят из нехитрых составных частей, никогда не переставало удивлять меня. На ужин был подан густой овощной суп с ломтем темно-коричневого хлеба в придачу, жареный окорок, приправленный каким-то незнакомым мне корнеплодом (когда Ланен сказала мне, что он называется «пастернак», слово это весьма меня рассмешило), с картошкой, каким-то загадочным образом превращенной в мягкое белое месиво. Все было очень вкусно. И я с радостью увидел, что и Ланен охотно поедает свою долю. За время нашего путешествия она много потеряла в весе — мало того что наши пищевые припасы в дороге были довольно скудны, но к тому же спустя лишь первую седмицу Ланен уже не могла толком есть: из нее все выходило обратно. Как бы там ни было, целительница постаралась неплохо — по крайней мере, на какое-то время Ланен теперь чувствовала себя получше. Она все еще была слишком худа, но щеки у нее уже не казались такими впавшими от постоянных болей. Росток надежды выпустил первый лепесток.
Релла тоже была рада, что Ланен полегчало, и даже удивилась, когда ее увидела.
— Чувствуешь себя лучше, девонька? Джеми, нахмурившись, окинул Ланен взглядом.
— Я слышал, что у тебя была целительница, девочка моя. — Он долго смотрел на неё не отрываясь. — И очень кстати. Ты погано исхудала: мне отлично известно, что уже много дней ты не можешь толком поесть. — Добрые его глаза не соответствовали грубоватым речам. — А последнюю неделю с тобой просто беда: думаю, что боли твои были куда серьезнее, чем ты говорила. Что там сказала эта целительница?
Ланен
Впервые я на мгновение почувствовала ту радость, которая, думаю, свойственна всем будущим матерям.
— Я беременна, Джеми, — ответила я с улыбкой. — Если со мной все будет хорошо, ты вскоре станешь дедушкой.
Славный мой Джеми: лицо его просияло, точно костер в зимнюю ночь, и он вскочил со скамьи, чтобы обнять меня, радостно рассмеявшись.
— Несносное дитя, ну почему тебе так не терпится сделать меня дедом? — проговорил он восторженно. — Как это чудесно! Ах, Ланен, я так рад за тебя! — Но тут он осознал, что Релла с Вариеном не спешат разделить его восторг. — Но постой-ка, — сказал он, посерьезнев и усевшись на свое место, — ты сказала «если со мной все будет хорошо»? Раз тебе потребовался целитель, значит, что-то не так. Расскажи-ка мне.
Я села и поведала ему все, о чем говорила целительница. До последнего слова.
— Но я еще пока не сдалась, Джеми. Теперь я чувствую себя куда лучше. Живот меня больше не подводит, проклятая головная боль прошла, да и спина уже совсем не болит.
— Где же нам найти в этом городе мага? — проговорил он.
— Предоставьте это мне, — сейчас же откликнулась Релла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Она вдруг прикрыла обеими руками рот, точно позабыв нужные слова. Я обратился к ней мысленно — спасибо Ветрам и Владычице за Язык Истины.
«Что такое, Ланен?»
В ответ разум ее явил дальнее эхо — воспоминание слов, которые, как я надеялся, никогда больше не прозвучат вновь: это был голос Ришкаана, погибшего полгода назад; он повторял слова, произнесенные им незадолго до гибели, когда Ланен отстаивала свою правоту перед собравшимися кантри.
«Она хочет смешать кровь кантри и гедри! Дети ее будут чудовищами, мир наполнится огнем ракшасов, и некому будет встать на защиту из-за нее!»
Взяв ее за плечи, я слегка встряхнул ее. Она рассердилась, но это привлекло ее внимание.
— Прекрати, Ланен! Ты строишь догадки. На самом деле ты ничего не знаешь наверняка. Для тебя бесспорно лишь то, что беременность плохо отражается на твоем самочувствии. — Я попытался рассмеяться, но у меня не особо получилось. — Во имя Ветров, любимая! Если бы я и в самом деле обладал той же сущностью, что и все мои родичи, ты бы познала страшную боль во время наших с тобой любовных утех, а может быть, вообще погибла бы! Посуди сама: семя кантри не оплодотворило бы ни одну из гедри, это попросту невозможно. В Ришкаане говорила его ненависть, дорогая. Не будь наивной, это невозможно.
На миг она смежила веки, вслушиваясь в мои речи, ибо уловила в них истину. Внезапно она расслабилась и вновь уселась в постели.
— Ты прав, спасибо. Разумеется, ты прав. Подобное просто невозможно. — Она посмотрела на меня, и глаза ее ярко блеснули при свете свечи. — Но мне и впрямь нелегко с этим ребенком.
— Да уж, — улыбнулся я. — Думаю, мы пришли к тому же, с чего начинали. И вопрос, который сейчас для нас — для тебя — должен быть на первом месте, — это что нам делать?
— Целительница... она сказала, что нужно отыскать какого-нибудь мага, — проговорила она. — И поскорее.
— Значит, это нам и следует предпринять. Где можно отыскать такого человека?
— Они живут повсюду, может и тут, в Кайбаре, найдется один-другой; но школа, где они обучаются, находится в Верфарене, — сказала она негромко. — Целительница говорила, что я должна разыскать мага как можно скорее, иначе ребенок меня погубит. До Верфарена еще три-четыре недели пути.
У меня в голове возникла смутная мысль.
— Ланен, не бойся. Выход всегда можно найти.
Она воззрилась на меня, но я не осмелился поведать ей о своих помыслах. Время еще не приспело.
— Скажи-ка лучше: ведь маги — это всего лишь очень могущественные целители, так?
— В общем-то да, — ответила Ланен. — Та женщина имела лишь второй разряд. А маги могущественнее по меньшей мере вдвое. У Майкеля был третий разряд, и ты сам видел, на что он был способен. Магов можно приравнять к пятому, если бы это было принято; однако, как мне кажется, уже после четвертого разряда способности их начинают существенно отличаться — не просто по силе, а сами по себе. — Она нахмурилась. — Думаю, здесь можно найти кого-нибудь, кто сумел бы помочь, Кайбар ведь большой город, а осложнения при беременности не так уж редки.
— Тогда давай разыщем мага, любимая, — сказал я. Мне передалась часть ее надежды, и теперь, ободренный еще и сумасшедшей мыслью, возникшей у меня в голове, я осмеливался думать, что и ребенок, и Ланен, возможно, выживут.
Ланен встала и быстро оделась.
— Давай спустимся поужинать и спросим Реллу или хозяина трактира. Кто-то же должен иметь хоть какое-то представление, где нам следует искать.
Запахи, что донеслись до нас из общей залы, когда мы покинули нашу комнату, были восхитительно вкусны. Ланен устремилась вниз по лестнице с оживленностью, какой я не замечал в ней вот уже несколько недель, и маленькое зернышко надежды, посаженное в моем сердце, пустило крохотный зеленый росток, что стремился пробиться к свету и воздуху.
Разнообразие еды, которую гедри готовят из нехитрых составных частей, никогда не переставало удивлять меня. На ужин был подан густой овощной суп с ломтем темно-коричневого хлеба в придачу, жареный окорок, приправленный каким-то незнакомым мне корнеплодом (когда Ланен сказала мне, что он называется «пастернак», слово это весьма меня рассмешило), с картошкой, каким-то загадочным образом превращенной в мягкое белое месиво. Все было очень вкусно. И я с радостью увидел, что и Ланен охотно поедает свою долю. За время нашего путешествия она много потеряла в весе — мало того что наши пищевые припасы в дороге были довольно скудны, но к тому же спустя лишь первую седмицу Ланен уже не могла толком есть: из нее все выходило обратно. Как бы там ни было, целительница постаралась неплохо — по крайней мере, на какое-то время Ланен теперь чувствовала себя получше. Она все еще была слишком худа, но щеки у нее уже не казались такими впавшими от постоянных болей. Росток надежды выпустил первый лепесток.
Релла тоже была рада, что Ланен полегчало, и даже удивилась, когда ее увидела.
— Чувствуешь себя лучше, девонька? Джеми, нахмурившись, окинул Ланен взглядом.
— Я слышал, что у тебя была целительница, девочка моя. — Он долго смотрел на неё не отрываясь. — И очень кстати. Ты погано исхудала: мне отлично известно, что уже много дней ты не можешь толком поесть. — Добрые его глаза не соответствовали грубоватым речам. — А последнюю неделю с тобой просто беда: думаю, что боли твои были куда серьезнее, чем ты говорила. Что там сказала эта целительница?
Ланен
Впервые я на мгновение почувствовала ту радость, которая, думаю, свойственна всем будущим матерям.
— Я беременна, Джеми, — ответила я с улыбкой. — Если со мной все будет хорошо, ты вскоре станешь дедушкой.
Славный мой Джеми: лицо его просияло, точно костер в зимнюю ночь, и он вскочил со скамьи, чтобы обнять меня, радостно рассмеявшись.
— Несносное дитя, ну почему тебе так не терпится сделать меня дедом? — проговорил он восторженно. — Как это чудесно! Ах, Ланен, я так рад за тебя! — Но тут он осознал, что Релла с Вариеном не спешат разделить его восторг. — Но постой-ка, — сказал он, посерьезнев и усевшись на свое место, — ты сказала «если со мной все будет хорошо»? Раз тебе потребовался целитель, значит, что-то не так. Расскажи-ка мне.
Я села и поведала ему все, о чем говорила целительница. До последнего слова.
— Но я еще пока не сдалась, Джеми. Теперь я чувствую себя куда лучше. Живот меня больше не подводит, проклятая головная боль прошла, да и спина уже совсем не болит.
— Где же нам найти в этом городе мага? — проговорил он.
— Предоставьте это мне, — сейчас же откликнулась Релла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144