«А почему бы и мне не вернуться в Вовчу? — и от этой мысли сердце Мити тревожно, весело забилось.— Дедушке скажу, что потерялся в дороге, посердится, посердится дед и перестанет».
...Лишь в полночь, подходя к окраине Вовчи, Митя вышел на дорогу. До этого он шел полем, боясь, что его встретят знакомые и вернут назад. Но как только Митя вышел на дорогу, ему встретились два путника, они появились так внезапно, что мальчик не успел спрятаться.
— Ты кто?
Митя жалобным, дурашливым голосом ответил:
— Это я, дядя, телка у нас пропала, ищу ее. При свете луны Митя сразу узнал обоих прохожих.
Один из них был бухгалтер пивного завода Макавейчук, а другой — сосед Ивчуков, Григорий Мазин, брат предателя Мазина. Митя испугался.
Мазин тоже узнал Митю.
— Какая телка, врешь! — сказал он.
— Верно, врал,— признался Митя.
— Так чего ж ты тут шляешься?
— Я убежал, не хотел идти в эвакуацию. Сейчас иду к дедушке.
— Умный мальчишка. Все равно от германцев не убежишь, нагонят,— сказал Макавейчук.
Митя вспомнил, что видел Макавейчука в колонне беженцев. «Если вернулся, значит изменник»,— подумал Митя.
— Ну, пошли домой,— проговорил Макавейчук.— Конец Советам пришел. Побежали! Танки драпают! У танка на лбу написано «Вперед, на запад», а сами драпают на восток.
«Ох, и мокрица ты»,— подумал Митя. Бабушка открыла Мите дверь и обмерла. От удивления и страха она не могла произнести ни слова.
— А что с мамой, что случилось? — еле выговорила она.
Митя шепотом, чтобы не разбудить дедушку, стал выкладывать заранее придуманный им рассказ.
Когда Митя замолчал, дед неожиданно открыл глаза и сказал:
— А на самом деле как было? Митя смутился.
— Как рассказал, так и было,— пробормотал он.
— Нехорошо говорить неправду, Митя,— сказал дедушка с необычным дружелюбием,— очень плохая вещь — говорить неправду. Ложись спать, завтра поговорим.
Митя долго не мог уснуть, все ворочался в постели. Слова деда были неожиданны и почему-то расстроили его, лучше бы уж дедушка ругался.
А перед глазами мальчика стояла дорога отступления, люди, телеги, машины, танки. Снова выли бомбы, снова видел он залитую кровью девочку, она пронзительно кричала: «Дедушка Артем!..»
Он встал с постели, на цыпочках подошел к кровати дедушки, тихонько позвал:
— Деда, а деда... Ну чего тебе?
— Я тебе скажу секрет: Макавейчук и Мазин — изменники.
— А ты откуда знаешь?
Митя рассказал о встрече на дороге.
— Ладно, иди спать,— сказал дед на этот раз сердито,— не твое это дело, я сказал, спи!
Митя молча поднялся. Равнодушие деда оскорбило его. Но вдруг дед позвал его:
— Митро, иди сюда! Садись около меня.
Дед сидел на постели и большим пальцем приминал махорку в трубке.
— Ты не маленький, Митро, с тобой можно говорить серьезно. Вот что я скажу тебе...— и он заговорил шепотом: — будь осторожным, будь разумным.
Потом Митя снова лег. Приближался рассвет, но Митя и не пытался заснуть.
Не только внук Олеся Бабенко не спал в эту ночь. Все оставшиеся в городе жители томились, замирали от страшных предчувствий, с неспокойной, тяжелой душой ждали зловещего утра.
XIII
Едва рассвело, Митя, забыв о советах деда, оделся и незаметно вышел из дому. Улица была пустынна.
«Пойду позову Кольку Чегренова»,— подумал Митя и свернул в переулок. Звать Чегренова не пришлось — он уже стоял у ворот своего дома.
— Пошли к Донцу,— сказал Митя.
Они вышли из города в поле и остановились, стали смотреть в сторону реки.
Тихо, мирно, спокойно было все кругом. Утро было прохладное, небо безоблачное, синее.
— Может, не придут? — спросил Коля Чегренов.
— Придут. Если наши отступили, то придут, гады. Они уселись на росистую траву и, глядя на высокий
камыш, росший вдоль берега, долго молчали. Митя тронул товарища за плечо.
— Вставай, Колька, чего нам тут сидеть? Чегренов взглянул на Митю.
— Ну что пристал?
Митя увидел слезы в его глазах.
— Ты думаешь, они победят, Колька? Никогда такого не будет! Haс никому не победить.
— Что ты будешь делать, когда придут фашисты? — спросил Коля.
— А ты?
— У меня есть три гранаты, две с деревянной ручкой, одна «лимонка». Зарыл в землю в нашем саду.
Митя снисходительно посмотрел на товарища, повторил ночные слова деда:
— Надо быть осторожным, Колька, понимаешь, очень осторожным.
Мальчики вскочили с мест. К ним подходили два человека в советской военной форме: командир и рядовой.
Всматриваясь в приближавшихся военных, Митя радостно закричал:
— Лейтенант Сархошев! Дядя Сархошев! Рядом с лейтенантом шел Бено Шароян.
— Что вы тут делаете? — не здороваясь, осипшим голосом спросил Сархошев.
— Ничего, просто так, посмотреть пошли,— ответил Митя.
—- Что происходит в городе?
— Вчера была эвакуация,— сказал Митя,— многие ушли. А вы откуда идете, в разведке были?
Лейтенант не ответил.
— Мама твоя дома? — спросил он.
— Она вчера уехала.
Лейтенант заговорил с Шарояном на незнакомом языке.
Коля и Митя вслушивались, переглядывались, но понять не могли ни слова.
Лейтенант сказал:
— Понимаешь, какое дело, мы отстали от части. Потом добавил:
— Пойдем в город, сориентируемся, примем решение.
Все четверо пошли в сторону Вовчи. Митя спросил:
— Дядя, а где наш Тигран Иванович? Лейтенант сердито ответил:
— Тоже удрал, драпанул вместе с твоей мамашей. Шароян бесстыже ухмыльнулся на эти слова. Митя
растерялся. Ему хотелось предупредить лейтенанта, что Макавейчук и Григорий Мазин, по-видимому, предатели, но, обиженный издевательским тоном Сар-хошева, он промолчал. Мальчики отстали от военных. Они издали следили за ними, увидели, что лейтенант остановился перед домом Ксении Глушко и молоточком постучал в ворота.
— К «генеральской невестке» пошли,— сказал Коля.
Вышла Блудная Фроська и бросилась обнимать Сархошева. Лейтенант и боец вошли во двор, ворота за ними закрылись.
...Через два часа немецкие войска подошли к городу. Они шли со стороны окраины, называемой «Заводы». Слышались одиночные выстрелы, скрип колес, изредка раздавалась очередь из автомата.
Это был второй приход немцев в Вовчу. Но этот, нынешний приход совсем не походил на осенний. Тогда около пяти дней в Вовче не было войск, лишь один пехотный немецкий батальон разместился в предместьях города; тогда, осенью, фашистской армии горожане не видели, лишь группы мародеров изредка появлялись на городских улицах. Теперь в город входили регулярные части немецко-фашистской армии.
Стоя на окраинной улице, мальчики глядели в поле. Вдруг Коля вскрикнул:
— Митя, идут!
Шла немецкая пехота. Солдаты держали автоматы на животе. За ними следовали пароконные повозки.
-— Был бы у меня пулемет,— сказал Коля Чегренов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210