Или ты хочешь, чтобы сократили первое слово в названии твоей должности? — Врам Симонян серьезно и торжественно уселся во главе стола и указал на место по левую руку от себя: — Прошу, товарищ Ширакян, занять место почетного гостя...
— Спасибо,— отказался Ширакян,— здесь, как сказал бы Гамлет, магнит попритягательней.— Он намекал на Маргариту Левоновну.— Разумеется, если магнит не возражает.
— Ну что вы! — холодно улыбнулась Маргарита Левоновна.— Я буду очень рада, Варужан...— и замялась, пытаясь угадать отчество.
— Да просто Варужан. А вас мне можно называть тикин Маргарита?
— Как вам будет угодно.
— Только не назовите вдруг товарищ Марго,— заржал Врам Симонян.— Зарзанд, ты новых анекдотов про товарищ Марго не знаешь?
Прокурор наподобие заводной лягушки открыл рот и тут же его закрыл. «Между двух огней, бедняга»,— подумал Варужан. А Маргарита Левоновна с улыбчивым полуукором взглянула на Врама Симо-
няна:
— Врам Мамбреич...
— Да что ты, Марго-джан! Неужели ты можешь на меня обидеться? — и налил себе рюмку коньяка.— Первую рюмку выпью за твое здоровье, посмотришь, что я о тебе скажу...
— Первый тост принято подымать за здоровье гостя.
— Я в доме своего старого друга,— возразил Варужан,— и должен сказать, что ваш второй секретарь впервые прав. Ваше здоровье, тикин Маргарита,— и, не дожидаясь, пока другие поднимут бокалы,
выпил.
— Мне по душе раскованность наших писателей,— хитро сощурился прокурор.— Делают, что хотят...
— Неправда, гражданин прокурор, вам это не по душе,— бросил Варужан с неожиданной злостью.— Вы на нас зуб точите, да руки коротки.
— Не возводи напраслину, гражданин великий писатель,— произнес прокурор с сельским выговором и елейной улыбкой.
— А, так вы из Генджи,— догадался Варужан об источнике этого выговора и еще раз взглянул на прокурорскую плешь, всю в бусинках пота.
— Бывали в наших краях? У нас есть где гульнуть,— прокурор взирал на него все с тем же доброжелательным безразличием.
— Где там можно гульнуть, не знаю. А вот то, что Низами из ваших мест, это я знаю.
— Да, конечно,— прокурор не умел защищаться, осекся, улыбнулся.
— Вам надо бы увидеть Зарзанда Согомоныча на судебном продес-се, услышать его обвинительную речь. Цицерон ему в подметки не годится.
Варужан взглянул на человека, столь пренебрежительно отозвавшегося о Цицероне. Это был судья, Варужан вспомнил имя его и фамилию — Азат Блбулян. Тот вертел в руках кусок шашлыка, обуреваемый сомнениями: съесть этот или положить на место и выбрать помягче?
— Жаль,— сказал Варужан.— Дважды побывал в вашем суде, но ни разу не увидал Цицерона Согомоныча...
— Зарзанда Согомоныча,— поправил судья, решив наконец заменить кусок мяса на другой.
— Зарзанда Согомоныча ни разу не слышал. Разбирались мелкие делишки — разводы, недостача трехсот двадцати рублей. Разве это достойно Цицерона? А вот вас, гражданин судья, я слышал.
— Ну ладно,— Врам Симонян, сопровождая слова свои хозяйским жестом, стал наводить за столом порядок.— За Маргариту Левоновну мы пока выпили наспех и не всерьез. К этому тосту мы еще вернемся, и тогда вы услышите, что я о ней скажу. А пока выпьем за здоровье нашего главного гостя товарища Ширакяна.
Варужан Ширакян отсутствующим взглядом смотрел на человека, сидевшего во главе стола и говорившего о нем. Отдельные слова до него доходили, но связать их друг с другом он не мог. Оратор назвал несколько его книг, сказал, что для их города большая честь его приезд и прочее, и прочее. Потом высказывались другие гости. Андраник Симонян до небес превозносил друга, вспомнил несколько эпизодов из студенческой жизни, в одном месте расчувствовался, слегка прослезился. Сказал, что его друг пишет новую книгу, потому и приехал в их город.
— Про нас? — спросил судья.
— Нет, не беспокойтесь,— ответил Варужан.
— А что мне беспокоиться? Засмеялись.
— Уж напишет так напишет,— прокурор с наслаждением догрыз кусок мяса и теперь обгладывал кость.— Для этих так называемых писателей нет ничего святого. Два раза в суде оказывался — разве не ясно...— И вдруг очень серьезным тоном спросил судью:— Какие, у тебя с писателями отношения, Азат?
— У меня полквартиры библиотека,— по-детски признался судья.
— Скоро дам тебе слово,— повернулся к судье Врам Симонян.— А пока Саакануш нам спеть хочет.
— Я? — Саакануш от неожиданности уронила вилку, та звякнула об пол, женщина смутилась и, возможно, покраснела, только этого не было заметно под защитным слоем косметики.
Врам Симонян строго на нее глянул:
— Кто только что говорил: я ваша давняя поклонница? — Хотел передразнить Саакануш, произнести фразу ее голоском, но получилось не слишком похоже.— Люди, не она ли сама призналась?
— Да, я, Врам Мамбреич, но...
— Врам Мамбреич,— вмешался Варужан,— не надо давить на слабый пол. Если тикин Саакануш сама захочет, тогда дело другое...
— Что с тобой, милая? — В голосе Врама Симоняна прозвучал
металл.— Это что-то новенькое...
— Говорят, пой, значит, пой,— зашептал муж, заведующий отделом культуры, на ухо жене, причем зашептал весьма громко.— Что ты заставляешь ждать Врама Мамбреича...
И в этот миг в дверь опять позвонили. Врам Симонян взглянул на часы:
— Арам Тиграныч. У него, товарищи, есть чему поучиться. Я по нему часы сверяю.
Андраник Симонян пулей вылетел в коридор. Другие напряглись. Саакануш, переведя дух, достала из сумочки зеркальце и стала быстренько поправлять прическу.
Вошел человек от силы лет сорока — сорока двух. Одет он был просто, почти по-студенчески. Поздоровался, подошел к Варужану. И в этот момент Варужан заметил, что только он сидит, все прочие, даже женщины, встали,
— Вот и познакомились. Хотя по книгам я вас уже знаю.
— Андраник говорил.
— Арам Тиграныч,— раздался голос Врама Симоняна,— прошу сюда. Мы пьем за нашего гостя, так что вы как раз подоспели вовремя.
— Сейчас, Врам, сейчас...— и спокойно, медленно двинулся к своему месту.— Продолжай, Врам.
— Как можно, Арам Тиграныч...— По лицу Врама Симоняна расплылась безразмерная улыбка.— Вы пришли, а я продолжать
буду?..
— Нет, нет, Арам Тиграныч, мы вас просим,— добавил Андраник
Симонян.
И из хозяина застолья Врам Симонян мгновенно, на глазах у.всех превратился в лакея, прислужника. Только что прокурор подливал ему вино в бокал, накладывал снедь на тарелку, а теперь сам он с рвением и одновременно осторожно стал класть закуски на тарелку Арама Теру-няна, налил ему в рюмку коньяка, в фужер минеральной воды, что-то прошептал ему на ухо, заулыбался. Когда у Теруняна упала из рук вилка, он с готовностью нагнулся, поднял.
И тут Саакануш запела.
— Молодчина,— по-отечески улыбнулся ей Врам Симонян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
— Спасибо,— отказался Ширакян,— здесь, как сказал бы Гамлет, магнит попритягательней.— Он намекал на Маргариту Левоновну.— Разумеется, если магнит не возражает.
— Ну что вы! — холодно улыбнулась Маргарита Левоновна.— Я буду очень рада, Варужан...— и замялась, пытаясь угадать отчество.
— Да просто Варужан. А вас мне можно называть тикин Маргарита?
— Как вам будет угодно.
— Только не назовите вдруг товарищ Марго,— заржал Врам Симонян.— Зарзанд, ты новых анекдотов про товарищ Марго не знаешь?
Прокурор наподобие заводной лягушки открыл рот и тут же его закрыл. «Между двух огней, бедняга»,— подумал Варужан. А Маргарита Левоновна с улыбчивым полуукором взглянула на Врама Симо-
няна:
— Врам Мамбреич...
— Да что ты, Марго-джан! Неужели ты можешь на меня обидеться? — и налил себе рюмку коньяка.— Первую рюмку выпью за твое здоровье, посмотришь, что я о тебе скажу...
— Первый тост принято подымать за здоровье гостя.
— Я в доме своего старого друга,— возразил Варужан,— и должен сказать, что ваш второй секретарь впервые прав. Ваше здоровье, тикин Маргарита,— и, не дожидаясь, пока другие поднимут бокалы,
выпил.
— Мне по душе раскованность наших писателей,— хитро сощурился прокурор.— Делают, что хотят...
— Неправда, гражданин прокурор, вам это не по душе,— бросил Варужан с неожиданной злостью.— Вы на нас зуб точите, да руки коротки.
— Не возводи напраслину, гражданин великий писатель,— произнес прокурор с сельским выговором и елейной улыбкой.
— А, так вы из Генджи,— догадался Варужан об источнике этого выговора и еще раз взглянул на прокурорскую плешь, всю в бусинках пота.
— Бывали в наших краях? У нас есть где гульнуть,— прокурор взирал на него все с тем же доброжелательным безразличием.
— Где там можно гульнуть, не знаю. А вот то, что Низами из ваших мест, это я знаю.
— Да, конечно,— прокурор не умел защищаться, осекся, улыбнулся.
— Вам надо бы увидеть Зарзанда Согомоныча на судебном продес-се, услышать его обвинительную речь. Цицерон ему в подметки не годится.
Варужан взглянул на человека, столь пренебрежительно отозвавшегося о Цицероне. Это был судья, Варужан вспомнил имя его и фамилию — Азат Блбулян. Тот вертел в руках кусок шашлыка, обуреваемый сомнениями: съесть этот или положить на место и выбрать помягче?
— Жаль,— сказал Варужан.— Дважды побывал в вашем суде, но ни разу не увидал Цицерона Согомоныча...
— Зарзанда Согомоныча,— поправил судья, решив наконец заменить кусок мяса на другой.
— Зарзанда Согомоныча ни разу не слышал. Разбирались мелкие делишки — разводы, недостача трехсот двадцати рублей. Разве это достойно Цицерона? А вот вас, гражданин судья, я слышал.
— Ну ладно,— Врам Симонян, сопровождая слова свои хозяйским жестом, стал наводить за столом порядок.— За Маргариту Левоновну мы пока выпили наспех и не всерьез. К этому тосту мы еще вернемся, и тогда вы услышите, что я о ней скажу. А пока выпьем за здоровье нашего главного гостя товарища Ширакяна.
Варужан Ширакян отсутствующим взглядом смотрел на человека, сидевшего во главе стола и говорившего о нем. Отдельные слова до него доходили, но связать их друг с другом он не мог. Оратор назвал несколько его книг, сказал, что для их города большая честь его приезд и прочее, и прочее. Потом высказывались другие гости. Андраник Симонян до небес превозносил друга, вспомнил несколько эпизодов из студенческой жизни, в одном месте расчувствовался, слегка прослезился. Сказал, что его друг пишет новую книгу, потому и приехал в их город.
— Про нас? — спросил судья.
— Нет, не беспокойтесь,— ответил Варужан.
— А что мне беспокоиться? Засмеялись.
— Уж напишет так напишет,— прокурор с наслаждением догрыз кусок мяса и теперь обгладывал кость.— Для этих так называемых писателей нет ничего святого. Два раза в суде оказывался — разве не ясно...— И вдруг очень серьезным тоном спросил судью:— Какие, у тебя с писателями отношения, Азат?
— У меня полквартиры библиотека,— по-детски признался судья.
— Скоро дам тебе слово,— повернулся к судье Врам Симонян.— А пока Саакануш нам спеть хочет.
— Я? — Саакануш от неожиданности уронила вилку, та звякнула об пол, женщина смутилась и, возможно, покраснела, только этого не было заметно под защитным слоем косметики.
Врам Симонян строго на нее глянул:
— Кто только что говорил: я ваша давняя поклонница? — Хотел передразнить Саакануш, произнести фразу ее голоском, но получилось не слишком похоже.— Люди, не она ли сама призналась?
— Да, я, Врам Мамбреич, но...
— Врам Мамбреич,— вмешался Варужан,— не надо давить на слабый пол. Если тикин Саакануш сама захочет, тогда дело другое...
— Что с тобой, милая? — В голосе Врама Симоняна прозвучал
металл.— Это что-то новенькое...
— Говорят, пой, значит, пой,— зашептал муж, заведующий отделом культуры, на ухо жене, причем зашептал весьма громко.— Что ты заставляешь ждать Врама Мамбреича...
И в этот миг в дверь опять позвонили. Врам Симонян взглянул на часы:
— Арам Тиграныч. У него, товарищи, есть чему поучиться. Я по нему часы сверяю.
Андраник Симонян пулей вылетел в коридор. Другие напряглись. Саакануш, переведя дух, достала из сумочки зеркальце и стала быстренько поправлять прическу.
Вошел человек от силы лет сорока — сорока двух. Одет он был просто, почти по-студенчески. Поздоровался, подошел к Варужану. И в этот момент Варужан заметил, что только он сидит, все прочие, даже женщины, встали,
— Вот и познакомились. Хотя по книгам я вас уже знаю.
— Андраник говорил.
— Арам Тиграныч,— раздался голос Врама Симоняна,— прошу сюда. Мы пьем за нашего гостя, так что вы как раз подоспели вовремя.
— Сейчас, Врам, сейчас...— и спокойно, медленно двинулся к своему месту.— Продолжай, Врам.
— Как можно, Арам Тиграныч...— По лицу Врама Симоняна расплылась безразмерная улыбка.— Вы пришли, а я продолжать
буду?..
— Нет, нет, Арам Тиграныч, мы вас просим,— добавил Андраник
Симонян.
И из хозяина застолья Врам Симонян мгновенно, на глазах у.всех превратился в лакея, прислужника. Только что прокурор подливал ему вино в бокал, накладывал снедь на тарелку, а теперь сам он с рвением и одновременно осторожно стал класть закуски на тарелку Арама Теру-няна, налил ему в рюмку коньяка, в фужер минеральной воды, что-то прошептал ему на ухо, заулыбался. Когда у Теруняна упала из рук вилка, он с готовностью нагнулся, поднял.
И тут Саакануш запела.
— Молодчина,— по-отечески улыбнулся ей Врам Симонян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149