– Мы в свободной стране, – заявляла она достаточно громко, чтобы ее могли услышать извозчики, – даже если эта ее часть и принадлежит достопочтенному Лангли.
Приходя ко мне, Кейт всегда старалась одеться во все лучшее: в украшенные цветами шляпки, шали с каймой, а в руки брала яркий зонтик; думаю, втайне она надеялась столкнуться когда-нибудь с самим Джоном Лангли. С важностью герцогини склоняла Кейт шляпку и зонтик при встрече с извозчиками, которые дружно снимали перед ней свои шляпы. Шагала Кейт словно и не по переулку, а по расстеленному перед ней ковру.
Я видела, что в эти минуты она снова как будто оживала.
Наконец Ларри вернулся в Мельбурн и принялся гонять нас как одержимых, заставляя осматривать гостиницы, которые в это время продавались. Кейт все они были не по нраву: Ей хотелось построить свою собственную. У нее и в голове не укладывалось, что на один самородок теперь не купишь даже землю, на которой стоят эти здания.
– Тебе надо было успеть приехать сюда до того, как здесь появились первые поселенцы, чтобы тебе подошли их цены, мама, – объяснял ей Ларри. – Если бы сегодня я владел хоть одним участком земли, мне не пришлось бы работать до конца своих дней. Говорят, что Джон Лангли получил свою землю на первом же аукционе, и будто бы он заплатил за нее всего шесть фунтов.
– С чем его и поздравляю, пусть радуется, – ответила Кейт. – Ему без этого никак нельзя, старому злыдню.
В конце концов они приобрели лицензию на гостиницу-паб рядом с конными дворами на Бурке-стрит. Здание выглядело бесхозным и захудалым, но Ларри обратил внимание не на него, а на проходящие мимо толпы народа и заявил, что это именно то, что нужно.
– Ты сможешь привести его в порядок, мама, и завлечь сюда людей.
И Кейт была достаточно польщена, чтобы попробовать. У Ларри хватило здравого смысла позволить матери купить все что заблагорассудится: и гравированные зеркала, и мебель из красного дерева, и всякие медные вещицы. Она заказала даже небольшие альковы, которые велела задрапировать своим любимым красным бархатом.
– Неужели ты думаешь, что джентри будут приезжать сюда, чтобы только поглядеть на лошадей? Наверняка они захотят зайти в приличное милое местечко, достаточно уединенное, чтобы можно было заключать там свои сделки. У Магвайров они найдут все что нужно.
– Мама, ведь ты в Австралии! Или ты не знаешь, что здесь нет никаких джентри?
В ответ она только фыркнула.
– Ты рассуждаешь, как Пэт. Нет джентри? Но ведь каждый второй Пэдди с болот так и спешит, чтобы его приняли за джентри, как только он набьет своей кошелек и напялит дорогой цилиндр! – смеялась Кейт. – Не волнуйся, мой мальчик! Уж джентри-то всегда найдутся!
Гостиницу они назвали просто – «У Магвайра». Эта семья никогда не стремилась спрятаться за чужим именем.
– Терпеть не могу всяких там «Трилистников» и «Арф», – сказал Дэн. – Я привык гордиться своей фамилией, и у меня нет причин от кого-либо ее скрывать.
А Ларри радовался, что эта фамилия красовалась и еще на одном месте. У Джона Лангли он купил большую новую повозку, добротную, как и все у Лангли, и лучший мельбурнский художник по вывескам вывел на ней фамилию «Магвайр» золотыми и зелеными буквами. Я думаю, они залезли в долги еще до того, как гостиница распахнула свои двери.
Все у них было поставлено на широкую ногу. Гостиница открылась в день торгов на Конных дворах, и в полдень спиртное раздавалось бесплатно. Весь фасад, сверкающий новой краской, Магвайры украсили флагами, в том числе государственным флагом Соединенного Королевства. На нем настоял Ларри, хотя Дэн и пытался его куда-нибудь запрятать.
– Теперь ты австралиец, – сказал ему Ларри. – Никогда не забывай об этом.
– Одного флага мало, чтобы сделать из меня кого-нибудь, кроме ирландца, мальчик, – ответил Дэн. – Ты знаешь ужасно много для своих лет, Ларри, но кое-что тебе еще предстоит узнать.
В день открытия Кейт заняла место за стойкой, мне же она велела остаться наверху, в жилой части.
– Подумай об Адаме, Эмми. Ему ведь нужно завоевать репутацию, поэтому совсем не годится, чтобы его жену видели здесь в общих комнатах.
Так что работа, а с нею и радость закончились для меня в день открытия; мне даже не разрешили помогать на кухне, где готовили сосиски и ветчину и разрезали большие головки сыра. Ларри нанял для этого специального человека, еще одного – мыть стаканы, а третьего – для уборки помещения.
– За все надо платить, Эмми, или ничего не получится. Если не можешь нанять нескольких помощников, то не стоит и браться за дело.
Я была сильно разочарована, так как очень надеялась заполнить здесь свои дни работой. Однако я понимала, что Ларри все же прав. Мы уже были не на Эврике, и теперь соблюсти надлежащий вид оказалось важнее желания трудиться. Так что я села с Коном наверху в гостиной. Передо мной лежала куча нижних юбок Кейт, которые надо было починить. Я заставляла Кона читать мне вслух что-нибудь из его книг. Он с трудом мог усидеть на месте – ведь через открытые окна к нам проникали все запахи и звуки ярмарки. Новые шторы Кейт покрывались пылью. Прямо под нами бренчали на пианино, а шум полуденных посетителей доносился к нам незатихающим гулом. Все мое существо возмущалось, когда я думала о том, что сижу здесь, в то время как жизнь так и кипит прямо под моими ногами; я прекрасно понимала, почему Кон так долго потел, когда ему попадалось трудное слово.
А потом приехал кучер Лангли, Хиггинс.
– Из бухты Хобсона сообщили, мисс Эмма. «Энтерпрайз» причалил.
Я надела шляпку и поспешила с ним вниз по лестнице; из жалости мне пришлось взять с собой и Кона, хотя в такую минуту мне никто не был нужен. Внизу Кейт поджидала Хиггинса с кружкой эля.
– Откуда ты знаешь, что причалил?
– Так сообщили мистеру Лангли. А он послал главного клерка сказать, чтобы я сразу же нашел мисс Эмму. Он велел мне отвезти вас в бухту Хобсона.
Я резко остановилась.
– Это Джон Лангли велел?
– Да, мисс Эмма.
– Ну, сегодня на небе будет две луны! – заметила Кейт.
Итак, в бухту Хобсона я приехала в большой повозке Лангли, запряженной парой знаменитых серых коней. Кон был вне себя от восторга. На голове каждого коня красовался большой серебряный шлем с серебряными же колокольчиками, так что, наверно, Адам сначала услышал, а потом только увидел нас. Едва повозка прогрохотала к причалу, как я соскочила с нее и бросилась к Адаму. Он уже сходил по трапу ко мне навстречу. На глазах у всей команды мы совершили церемонию встречи, и лишь позднее, в каюте, смогли дать волю чувствам. Я ощущала тогда, что руки Адама обнимают меня с неподдельной страстью.
– Эмми, дорогая, – промолвил он, на минуту сжимая меня со всей силой. – Как хорошо быть снова дома!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116