– Тш-ш, Вильям… разве можно рассказывать такие вещи?..
– До он вообще ябеда, – презрительно сказал Джеймс, – даже мама говорила!
Поток их детских новостей не прекращался, пока Сюзанна не внесла поднос с чаем. Няня, всегда сопровождавшая их на послеобеденной прогулке, привычно ждала внизу, и пока они были здесь, со мной, они в полной мере наслаждались свободой, которая, как им было известно, сразу же исчезнет, стоит им добраться до классной комнаты в доме Лангли. Здесь, у меня, каждый из них имел свой маленький мир. Они уже не были младенцами, знали толк в игрушках и книгах и здесь находили их для себя во множестве. Это были и деревянные зверюшки, вырезанные для них Адамом, которых они пытались мастерить и сами.
– Я выучил еще одну страницу, мисс Эмма, – сказал Джеймс, – давайте я расскажу.
Он пододвинул стул поближе к моему, затем подошел к книжной полке и взял там свою детскую библию. Разложив ее передо мной на столе, он сел рядом и слегка прочистил горло.
– Господня земля и что наполняет ее…
Я увидела, что он водит по строкам пальцем.
– Джеймс, ты должен не считывать, а рассказывать наизусть!
– Я почти читаю. Вчера я попросил Анну, чтобы она перед сном прочитала мне это место семь раз, пока я не запомню все слова. Семь ведь счастливое число, правда, мисс Эмма?
Читать он научился за этим столом, или почти читать, как он сказал. Я посмотрела на Анну, перебиравшую ленты на шляпке своей куклы, для которой она сама сшила одежду. Вильям уже слез с колен Бена и утащил его к столику в углу, где Генри составлял картинку-загадку, специально приготовленную для них. В свое время они с Вильямом построили на нем домики и крепость из моих гроссбухов. Сюзанна Хиггинс помогла им сделать игрушечных солдат из ненужной бумаги, обнаруженной ими в корзине. Бен повесил на стену карту Соединенных Штатов и прикрепил к ней флажки, представляющие силы Союза и Конфедерации. По ним они изучали военное искусство и теорию. Джону Лангли не особенно импонировал тот факт, что его внуки под чутким руководством Бена принимают сторону союзных войск, однако он не вмешивался. Возможно, он понимал, что именно здесь, в этой неопрятной комнате, среди беспорядочно разбросанных гроссбухов и чайных чашек, его внуки получают самое разностороннее образование, здесь они в большей степени познают мир, чем рядом с бесцветной женщиной, нанятой к ним в гувернантки. Джон Лангли сам добился успеха благодаря своим способностям и хотел, чтобы его внуки были такими же. Думаю, это была единственная причина, по которой он не накладывал запрета на их ежедневные встречи с Магвайрами. После неудач с воспитанием Тома и Элизабет он стал мудрее и теперь понимал, с какой пользой проводили дети время в обществе Бена и меня, как важно для них было с ранних лет почувствовать и атмосферу магазина Лангли, и жизнь гостиницы возле Конного завода. Он не вынашивал планов отправить их учиться в Англию, как сделал уже однажды с их отцом и теткой Элизабет. Джон Лангли собирался научить их существовать в том мире, где им предстояло жить.
Джеймс продолжал перелистывать страницы. Он нашел еще одно знакомое место, и его звонкий голосок зазвучал с новой силой:
– При реках Вавилона, Там сидели мы и плакали, Когда вспоминали о Сионе…
А где находится Вавилон, мисс Эмма? Анна ответила ему за меня, и довольно презрительно:
– В Библии, где же еще!
– Ну уж нет, в Библии нельзя находиться, это я точно знаю!
Но Анна уже не слушала его. Она прислушивалась к звукам на лестнице, и это был голос Розы, вернее, даже не голос, а что-то неуловимое – запах ее духов или шуршание шелковых юбок.
– Это мама! – сказала она и сразу вся подобралась, быстрым движением вытерла лицо еще раз, используя юбочку своей куклы.
Затем дверь распахнулась и появилась Роза.
– Ну, как тут мои птенчики? – она протянула руки, и все они гурьбой бросились к ней – Анна, Джеймс, Генри и Вильям; каждый спешил получить свой законный поцелуй в щеку. Она посмотрела поверх их голов на меня, и в ее торжествующем взгляде читалось напоминание о том, что именно она их настоящая мать и что, вот, мол, посмотри: стоит мне лишь распахнуть объятия – и они сразу же в моей власти. Она никогда не теряла способности очаровывать собственных детей. Даже при том, что она уделяла им за день каких-нибудь десять минут, она ухитрялась сделать так, чтобы эти недолгие мгновения казались им настоящим волшебством. С Розой они не позволяли себе хныкать и капризничать; все они наперебой старались показаться ей в лучшем виде и продемонстрировать свои последние достижения. Если они плохо себя вели, то она уходила, а если хорошо, то источала нежность и даже иногда пела для них. В их глазах, как и в глазах других, она была необыкновенной красавицей. Она казалась им почти неземной со своими шелками, драгоценностями и экзотическими ароматами духов. Они с трудом верили, что это их мать; как будто бы она могла в любую минуту исчезнуть, как исчезает прекрасная картинка, стоит только захлопнуть книгу.
Раздав им поцелуи и немного поворковав, Роза перешла на отрывистый тон:
– Эмми, какой кошмар! Кажется, я потеряла по одной белой перчатке из всех моих пар. И мне теперь нечего сегодня надеть…
– Внизу, в магазине, их полно, – сказала я сухо. Она пожала плечами.
– Конечно, если ты настаиваешь, я прибегну к помощи этих тупых девиц, которые не понимают, что к чему…
Я поднялась.
– Хорошо, я сейчас же пойду! – А затем добавила уже детям: – Допивайте молоко и не ешьте много пирожных. Анна, ты остаешься за главную. И налей мистеру Сампсону чашечку чая.
Уходя, Роза едва кивнула Бену в ответ на его приветствие. Она всегда была подчеркнуто холодна с ним, а он находил злорадное удовольствие в беспрестанном упоминании Эврики в ее присутствии. Тогда в Мельбурне уже мало кому было известно, что миссис Лангли начинала свою карьеру на Эврике.
Внизу, в магазине, Роза, удобно расположившись в одном из плюшевых кресел, принялась неторопливо перебирать выложенные перед ней длинные белые перчатки. Я и не спрашивала о размере. Все, что касалось Розы, я знала уже наизусть.
– Надо бы подобрать к прозрачному голубому шелку, – сказала она.
Я кивнула.
– Да-да.
Я ведь сама помогала ей выбрать этот шелк, точнее, выбрала за нее сама. Роза покупала все в магазине Лангли и всегда только с моего одобрения. Возможно, она и не нуждалась в моей помощи, но для нас обеих это была одна из возможностей продемонстрировать окружающим нашу дружбу. Таких возможностей было немало, правда, вот дружбы уже давно не было. После того злосчастного дня шесть лет назад на конюшнях в Лангли-Даунз от нее не осталось ничего, кроме пустой формальной оболочки. Единственное, что еще теплилось во мне по отношению к Розе, так это воспоминание о милой девочке, которая была так добра ко мне на дороге в Балларат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116