Если же совсем заменятся мои мирские желания одним
желанием - отдаться Богу, то и нет для меня ничего, кроме жизни, нет смерти.
Заменять мирское, временное вечным, это путь жизни и к ее благу.
6
Для человека, живущего для души, разрушение тела есть только
освобождение, страдания же - необходимые условия этого освобождения. Но
каково же положение человека, полагающего свою жизнь в теле, когда он видит,
что то одно, чем он живет, - его тело, разрушается, да еще и с страданиями?!
7
Животное умирает, не видя смерти и потому не страдая от страха ее. За
что же человеку дано видеть ожидающий его конец и почему он кажется ему так
ужасен, что раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя
от страха смерти? Не могу сказать, отчего это, но знаю, для чего: для того,
чтобы сознательный, разумный человек переносил свою жизнь из жизни телесной
в жизнь духовную. Перенесение это не только уничтожает страх смерти, но
делает ожидание смерти чем-то подобным чувству путника, возвращающегося
домой.
8
Жизнь не имеет ничего общего со смертью. Поэтому-то, вероятно, всегда и
возрождается в нас нелепая надежда, затемняющая разум и заставляющая
сомневаться в верности нашего знания о неизбежности смерти. Телесная жизнь
стремится упорствовать в бытии. Она повторяет, как попугай в басне, даже в
минуту, когда его душат: "Это, это ничего!"
Амиель
9
Тело - это стены, ограничивающие дух и мешающие ему быть свободным. Дух
не переставая старается раздвинуть эти стены, и вся жизнь разумного человека
состоит в раздвижении этих стен, в освобождении духа от плена тела. Смерть
совсем освобождает. И потому смерть не только не страшна, но радостна для
человека, живущего истинной жизнью.
10
Человек, как животное, противится смерти, но благодаря разуму он всегда
может заменить это противление не только покорностью, но и согласием.
11
Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в нас. Чем лучше
человек, тем меньше он боится смерти. Для святого нет смерти.
12
Ты боишься смерти, но подумай о том, что бы было с тобой, если бы ты
должен был вечно жить таким, каким ты есть?
13
Так же неразумно желать смерти, как и бояться ее.
14
Когда человека вылечили от смертельной болезни, и он опять живет, то
это похоже на то, как когда воз, которому надо ехать через трясину, вытащили
назад, на эту же, а не на ту сторону. Через трясину не миновать ехать.
15
Разумная жизнь подобна человеку, несущему далеко перед собой фонарь,
освещающий его путь. Такой человек никогда не доходит до конца освещенного
места, - освещенное место всегда идет впереди его. Такова разумная жизнь, и
только при такой жизни нет смерти, потому что фонарь не переставая освещает
до последней минуты, и уходишь за ним так же спокойно, как и во все
продолжение жизни.
16
Смерть может быть согласием и потому нравственным поступком. Животное
издыхает, человек отдает себя Богу.
Амиель
ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ЖИТЬ ТЕМ,
ЧТО В НЕМ БЕССМЕРТНО
1
Сын живет в отцовском доме всегда, а поденщик только на время. И потому
сын будет жить не так, как поденщик, будет заботиться об отцовском доме, а
не думать, как поденщик, только о том, чтобы получить свою плату. Если
человек верит, что жизнь его не кончается со смертью, то он будет жить, как
сын в доме отца. Если же жизнь только та, какая есть в этом мире, то он
будет жить как поденщик, стараясь воспользоваться всем, что можно в этой
жизни.
И всякому человеку надо прежде всего решить вопрос, сын ли он хозяина
или поденщик, совсем или не совсем он умирает со смертью тела. Когда же
человек поймет, что есть в нем то, что смертно, есть и то, что бессмертно,
то ясно, что и заботиться он будет в этой жизни больше о том, что
бессмертно, чем о том, что смертно, - будет жить не как работник, а как
хозяйский сын.
2
Верить в будущую жизнь может только тот, кто установил в своем сознании
то новое отношение к миру, которое не умещается в этой жизни.
3
Кончается ли наша жизнь с телесной смертью, это вопрос самой большой
важности, и нельзя не думать об этом. Смотря по тому, верим ли мы или нет в
бессмертие, и поступки наши будут разумны или бессмысленны.
Поэтому главная наша забота должна быть о том, чтобы решить вопрос,
совсем или не совсем умираем мы в плотской смерти, и если не совсем, то что
именно в нас бессмертно. Когда же мы поймем, что есть в нас то, что смертно,
и то, что бессмертно, то ясно, что и заботиться мы в этой жизни должны
больше о том, что бессмертно, чем о том, что смертно.
Голос, который говорит нам, что мы бессмертны, есть голос живущего в
нас Бога.
По Паскалю
4
Опыт учит нас тому, что многие люди, знакомые с учением о загробной
жизни и убежденные в ее существовании, тем не менее предаются порокам и
совершают низкие поступки, придумывая средства, как бы хитрее избежать
грозящих им в будущем последствий их поведения. И в то же время вряд ли
существовал когда-нибудь на земле хотя бы один нравственный человек, который
мог бы примириться с мыслью, что со смертью все кончается, и чей благородный
образ мыслей не возвысился бы до надежды на будущую жизнь. Поэтому мне
кажется более соответствующим человеческой природе и чистоте нравов
обосновывать веру в будущую жизнь на чувствах благородной души, чем,
наоборот, основывать ее благородное поведение на надежде на будущую жизнь.
Кант
5
Одно только мы знаем несомненно, что нас ждет смерть. "Подобна
ласточке, пролетевшей через комнату, жизнь человека". Мы приходим неведомо
откуда и уходим неизвестно куда. Непроницаемая тьма позади, густые тени
впереди. Какое значение будет иметь для нас, когда придет наше время, что мы
ели вкусные кушанья или не ели, носили мягкие одежды или не носили, оставили
большое состояние или не оставили никакого, пожинали лавры или были
презираемы, считались учеными или невеждами, - сравнительно с тем, как мы
употребили вверенный нам Господином талант.
Какую цену будет иметь для нас все это, когда потускнеют наши глаза и
сделаются глухи наши уши. Спокойны в тот час мы можем быть только тогда,
когда не переставая не только берегли вверенный нам талант духовной жизни,
но увеличивали его до той степени, при которой уничтожение тела перестает
быть страшным.
Генри Джордж
6
Из завещания мексиканского царя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
желанием - отдаться Богу, то и нет для меня ничего, кроме жизни, нет смерти.
Заменять мирское, временное вечным, это путь жизни и к ее благу.
6
Для человека, живущего для души, разрушение тела есть только
освобождение, страдания же - необходимые условия этого освобождения. Но
каково же положение человека, полагающего свою жизнь в теле, когда он видит,
что то одно, чем он живет, - его тело, разрушается, да еще и с страданиями?!
7
Животное умирает, не видя смерти и потому не страдая от страха ее. За
что же человеку дано видеть ожидающий его конец и почему он кажется ему так
ужасен, что раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя
от страха смерти? Не могу сказать, отчего это, но знаю, для чего: для того,
чтобы сознательный, разумный человек переносил свою жизнь из жизни телесной
в жизнь духовную. Перенесение это не только уничтожает страх смерти, но
делает ожидание смерти чем-то подобным чувству путника, возвращающегося
домой.
8
Жизнь не имеет ничего общего со смертью. Поэтому-то, вероятно, всегда и
возрождается в нас нелепая надежда, затемняющая разум и заставляющая
сомневаться в верности нашего знания о неизбежности смерти. Телесная жизнь
стремится упорствовать в бытии. Она повторяет, как попугай в басне, даже в
минуту, когда его душат: "Это, это ничего!"
Амиель
9
Тело - это стены, ограничивающие дух и мешающие ему быть свободным. Дух
не переставая старается раздвинуть эти стены, и вся жизнь разумного человека
состоит в раздвижении этих стен, в освобождении духа от плена тела. Смерть
совсем освобождает. И потому смерть не только не страшна, но радостна для
человека, живущего истинной жизнью.
10
Человек, как животное, противится смерти, но благодаря разуму он всегда
может заменить это противление не только покорностью, но и согласием.
11
Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в нас. Чем лучше
человек, тем меньше он боится смерти. Для святого нет смерти.
12
Ты боишься смерти, но подумай о том, что бы было с тобой, если бы ты
должен был вечно жить таким, каким ты есть?
13
Так же неразумно желать смерти, как и бояться ее.
14
Когда человека вылечили от смертельной болезни, и он опять живет, то
это похоже на то, как когда воз, которому надо ехать через трясину, вытащили
назад, на эту же, а не на ту сторону. Через трясину не миновать ехать.
15
Разумная жизнь подобна человеку, несущему далеко перед собой фонарь,
освещающий его путь. Такой человек никогда не доходит до конца освещенного
места, - освещенное место всегда идет впереди его. Такова разумная жизнь, и
только при такой жизни нет смерти, потому что фонарь не переставая освещает
до последней минуты, и уходишь за ним так же спокойно, как и во все
продолжение жизни.
16
Смерть может быть согласием и потому нравственным поступком. Животное
издыхает, человек отдает себя Богу.
Амиель
ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ЖИТЬ ТЕМ,
ЧТО В НЕМ БЕССМЕРТНО
1
Сын живет в отцовском доме всегда, а поденщик только на время. И потому
сын будет жить не так, как поденщик, будет заботиться об отцовском доме, а
не думать, как поденщик, только о том, чтобы получить свою плату. Если
человек верит, что жизнь его не кончается со смертью, то он будет жить, как
сын в доме отца. Если же жизнь только та, какая есть в этом мире, то он
будет жить как поденщик, стараясь воспользоваться всем, что можно в этой
жизни.
И всякому человеку надо прежде всего решить вопрос, сын ли он хозяина
или поденщик, совсем или не совсем он умирает со смертью тела. Когда же
человек поймет, что есть в нем то, что смертно, есть и то, что бессмертно,
то ясно, что и заботиться он будет в этой жизни больше о том, что
бессмертно, чем о том, что смертно, - будет жить не как работник, а как
хозяйский сын.
2
Верить в будущую жизнь может только тот, кто установил в своем сознании
то новое отношение к миру, которое не умещается в этой жизни.
3
Кончается ли наша жизнь с телесной смертью, это вопрос самой большой
важности, и нельзя не думать об этом. Смотря по тому, верим ли мы или нет в
бессмертие, и поступки наши будут разумны или бессмысленны.
Поэтому главная наша забота должна быть о том, чтобы решить вопрос,
совсем или не совсем умираем мы в плотской смерти, и если не совсем, то что
именно в нас бессмертно. Когда же мы поймем, что есть в нас то, что смертно,
и то, что бессмертно, то ясно, что и заботиться мы в этой жизни должны
больше о том, что бессмертно, чем о том, что смертно.
Голос, который говорит нам, что мы бессмертны, есть голос живущего в
нас Бога.
По Паскалю
4
Опыт учит нас тому, что многие люди, знакомые с учением о загробной
жизни и убежденные в ее существовании, тем не менее предаются порокам и
совершают низкие поступки, придумывая средства, как бы хитрее избежать
грозящих им в будущем последствий их поведения. И в то же время вряд ли
существовал когда-нибудь на земле хотя бы один нравственный человек, который
мог бы примириться с мыслью, что со смертью все кончается, и чей благородный
образ мыслей не возвысился бы до надежды на будущую жизнь. Поэтому мне
кажется более соответствующим человеческой природе и чистоте нравов
обосновывать веру в будущую жизнь на чувствах благородной души, чем,
наоборот, основывать ее благородное поведение на надежде на будущую жизнь.
Кант
5
Одно только мы знаем несомненно, что нас ждет смерть. "Подобна
ласточке, пролетевшей через комнату, жизнь человека". Мы приходим неведомо
откуда и уходим неизвестно куда. Непроницаемая тьма позади, густые тени
впереди. Какое значение будет иметь для нас, когда придет наше время, что мы
ели вкусные кушанья или не ели, носили мягкие одежды или не носили, оставили
большое состояние или не оставили никакого, пожинали лавры или были
презираемы, считались учеными или невеждами, - сравнительно с тем, как мы
употребили вверенный нам Господином талант.
Какую цену будет иметь для нас все это, когда потускнеют наши глаза и
сделаются глухи наши уши. Спокойны в тот час мы можем быть только тогда,
когда не переставая не только берегли вверенный нам талант духовной жизни,
но увеличивали его до той степени, при которой уничтожение тела перестает
быть страшным.
Генри Джордж
6
Из завещания мексиканского царя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177