Ведь цель моей жизни — служить вам.
Салмиссра величественно обвела взглядом притихших евнухов.
— Вы все, оставьте меня! — приказала она. — Разнесите по всему дворцу весть о том, что Сади прощен и что он вновь занял должность старшего евнуха. А если кто-то посмеет оспорить мое решение, пусть явится сюда — и я все ему втолкую.
Евнухи уставились на королеву — Гарион заметил, что все они изрядно струхнули.
— Ах, как это утомительно! — вздохнула Салмиссра. — Они головы потеряли от счастья. Прошу, выпроводи их вон, Исас.
— Как прикажет моя королева, — ответил Исас, обнажая меч. — Оставить их в живых или?..
— Лишь некоторых — самых расторопных.
Тронный зал опустел в мгновение ока.
— Не знаю, чем мне отблагодарить ваше величество, — произнес Сади.
— Я помогу тебе, мой Сади. Перво-наперво мы станем делать вид, что тобою и в самом деле двигало именно то, о чем я только что упомянула, правда?
— Прекрасно понимаю вас, божественная Салмиссра.
— Надо же защищать честь престола, — продолжала она. — Ты станешь выполнять свои прежние обязанности и займешь прежние покои. О достойной тебя награде подумаем позднее. — Салмиссра помолчала. — Я тосковала по тебе, Сади. Ни единая душа не знает, как я тосковала… — Узкая головка на змеиной шее плавно повернулась, и немигающие глаза уставились на Полгару. — Как прошла твоя встреча с Зандрамас?
— Зандрамас навсегда покинула нас, Салмиссра.
— Прекрасно. Она никогда мне не нравилась. А что вселенная, вновь едина?
— Да, Салмиссра.
— Знаешь, я этому рада. Хаос и разрушения раздражают змей. Мы любим покой и порядок.
Гарион заметил, что маленькая зеленая змейка выползла из-под королевского трона и проворно устремилась к коробу Сади, все еще стоявшему на полу. Зеленокожий кавалер жадными глазками буквально пожирал глиняный кувшинчик и призывно мурлыкал.
— Ты освободил своего сына? — спросила Салмиссра у Гариона.
— Да, ваше величество.
— Мои поздравления. И всего наилучшего твоей супруге.
— Я передам ей привет от тебя, Салмиссра.
— Нам пора, — сказала Полгара. — Прощай, Сади.
— Прощайте, госпожа Полгара. — Сади взглянул на Гариона. — И вы, ваше величество. Захватывающие приключения мы пережили, правда?
— Еще бы, — согласился Гарион, тепло пожимая руку евнуху.
— Проститесь с остальными от моего имени. Мне почему-то кажется, что время от времени мы станем видеться, но все же это будет совсем не то…
— Увы! — вздохнул Гарион и направился вон из Тронного зала вслед за Полгарой и Исасом.
— Минутку, Полгара, — раздался вдруг голос Салмиссры.
— Слушаю тебя.
— Ты многое здесь изменила. Сперва я гневалась на тебя, но у меня было время все хорошенько обдумать. Все сложилось как нельзя лучше. Прими искреннюю мою благодарность.
Полгара слегка наклонила голову.
— А заодно и поздравления с предстоящим тебе приятным событием.
Лицо Полгары не выразило изумления по поводу проницательности королевы-змеи.
— Спасибо, Салмиссра.
Они сделали остановку в Тол-Хонете, чтобы проводить Вэрена во дворец. Широкоплечий вояка пребывал в некоей странной рассеянности. Он о чем-то кратко переговорил с одним из придворных по пути в свои покои, и тот поспешил куда-то.
Прощание оказалось кратким. Вэрен держался вежливо, как и всегда, но очевидно было, что мысли его заняты другим.
Сенедра покидала дворец вне себя от возмущения. Она все еще не спускала с рук сына, то и дело ласково касаясь его светлых кудрей.
— Он вел себя почти грубо! — возмущалась она.
Шелк же всматривался в глубь широкой, вымощенной мраморными плитами аллеи, ведущей к дворцу. В этих северных широтах уже наступала весна, и старые деревья, обрамлявшие аллею, уже украсили молоденькие листочки. А ко дворцу спешили — нет, точнее сказать, бежали какие-то богато одетые толнедрийцы.
— Твой дядюшка — или брат, если это тебе больше нравится, — сейчас займется очень важными государственными делами.
— Что в мире может быть важнее вежливости? — не унималась Сенедра.
— Судьба Хтол-Мургоса, к примеру.
— Что-то не пойму тебя…
— Если Закет и Ургит заключат мир, перед торговцами в Хтол-Мургосе откроются небывалые доселе возможности.
— Ну, это я прекрасно понимаю, — запальчиво ответила королева.
— Разумеется, ведь ты сама толнедрийка.
— Но почему ты сам этим не занимаешься?
— А я все уже уладил, Сенедра. — Шелк с улыбкой потер массивный золотой перстень о жемчужно-серую ткань камзола. — Однако когда об этом узнает Вэрен, он наверняка страшно на меня рассердится.
— Но что ты натворил?
— Когда мы будем в море, я расскажу тебе все. Ты ведь из династии Боурунов, а семейственность — сила великая. Я ни в коем случае не допущу, чтобы ты испортила сюрприз, который я приготовил для твоего дядюшки или как там его…
Они двигались на север вдоль западного побережья, затем вошли в устье реки Аренды и проплыли еще несколько лиг на запад, в сторону Во-Мимбра. Потом сошли на берег и продолжили путь в сторону славного города мимбрийских арендийцев уже верхом.
Двор короля Кородуллина прямо-таки потрясла привезенная Мандорелленом весть о том, что на другом краю света живут и здравствуют их братья арендийцы. Придворные писаки тотчас же забились в библиотеки и принялись сочинять достойные ответы на приветствия, присланные королем Ольдорином.
Однако копия Дал-Периворского договора, представленная Лелдорином, крайне озаботила нескольких самых искушенных в политике придворных Кородуллина.
— Опасаюсь, ваши королевские величества, — обратился пожилой придворный к Кородуллину и Майясеране, — что наша бедная Арендия вновь отстала от прочих просвещенных государств. Прежде мы всегда находили некоторое утешение в вечных распрях между Алорией и Ангараком, а также в конфликте Маллореи и Хтол-Мургоса, полагая, вероятно, что их вражда в некоей мере извиняет наши внутренние беспорядки. Отныне, похоже, мы лишены и этого слабого утешения. Неужели смиримся мы с тем, что лишь в нашем злосчастном королевстве правят злоба и брат идет на брата? Не стыдно ли нам будет глядеть в глаза всему просвещенному миру?
— Я нахожу речи ваши в высшей степени оскорбительными, — презрительно бросил в лицо старику какой-то заносчивый зеленый барон. — Ни один истинный мимбриец не имеет права пренебречь законами чести!
— Я говорил не только о мимбрийцах, — мягко объяснил юнцу старик. — Я имел в виду и арендийцев, и астурийцев, но и мимбрийцев, разумеется, тоже.
— У астурийцев нет чести! — презрительно фыркнул барон.
Рука Лелдорина потянулась к рукояти меча.
— О нет, мой юный друг, — остановил разгорячившегося юношу Мандореллен. — Здесь, в присутствии многих, оскорблена честь мимбрийца. И я считаю своим долгом ответить обидчику как подобает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Салмиссра величественно обвела взглядом притихших евнухов.
— Вы все, оставьте меня! — приказала она. — Разнесите по всему дворцу весть о том, что Сади прощен и что он вновь занял должность старшего евнуха. А если кто-то посмеет оспорить мое решение, пусть явится сюда — и я все ему втолкую.
Евнухи уставились на королеву — Гарион заметил, что все они изрядно струхнули.
— Ах, как это утомительно! — вздохнула Салмиссра. — Они головы потеряли от счастья. Прошу, выпроводи их вон, Исас.
— Как прикажет моя королева, — ответил Исас, обнажая меч. — Оставить их в живых или?..
— Лишь некоторых — самых расторопных.
Тронный зал опустел в мгновение ока.
— Не знаю, чем мне отблагодарить ваше величество, — произнес Сади.
— Я помогу тебе, мой Сади. Перво-наперво мы станем делать вид, что тобою и в самом деле двигало именно то, о чем я только что упомянула, правда?
— Прекрасно понимаю вас, божественная Салмиссра.
— Надо же защищать честь престола, — продолжала она. — Ты станешь выполнять свои прежние обязанности и займешь прежние покои. О достойной тебя награде подумаем позднее. — Салмиссра помолчала. — Я тосковала по тебе, Сади. Ни единая душа не знает, как я тосковала… — Узкая головка на змеиной шее плавно повернулась, и немигающие глаза уставились на Полгару. — Как прошла твоя встреча с Зандрамас?
— Зандрамас навсегда покинула нас, Салмиссра.
— Прекрасно. Она никогда мне не нравилась. А что вселенная, вновь едина?
— Да, Салмиссра.
— Знаешь, я этому рада. Хаос и разрушения раздражают змей. Мы любим покой и порядок.
Гарион заметил, что маленькая зеленая змейка выползла из-под королевского трона и проворно устремилась к коробу Сади, все еще стоявшему на полу. Зеленокожий кавалер жадными глазками буквально пожирал глиняный кувшинчик и призывно мурлыкал.
— Ты освободил своего сына? — спросила Салмиссра у Гариона.
— Да, ваше величество.
— Мои поздравления. И всего наилучшего твоей супруге.
— Я передам ей привет от тебя, Салмиссра.
— Нам пора, — сказала Полгара. — Прощай, Сади.
— Прощайте, госпожа Полгара. — Сади взглянул на Гариона. — И вы, ваше величество. Захватывающие приключения мы пережили, правда?
— Еще бы, — согласился Гарион, тепло пожимая руку евнуху.
— Проститесь с остальными от моего имени. Мне почему-то кажется, что время от времени мы станем видеться, но все же это будет совсем не то…
— Увы! — вздохнул Гарион и направился вон из Тронного зала вслед за Полгарой и Исасом.
— Минутку, Полгара, — раздался вдруг голос Салмиссры.
— Слушаю тебя.
— Ты многое здесь изменила. Сперва я гневалась на тебя, но у меня было время все хорошенько обдумать. Все сложилось как нельзя лучше. Прими искреннюю мою благодарность.
Полгара слегка наклонила голову.
— А заодно и поздравления с предстоящим тебе приятным событием.
Лицо Полгары не выразило изумления по поводу проницательности королевы-змеи.
— Спасибо, Салмиссра.
Они сделали остановку в Тол-Хонете, чтобы проводить Вэрена во дворец. Широкоплечий вояка пребывал в некоей странной рассеянности. Он о чем-то кратко переговорил с одним из придворных по пути в свои покои, и тот поспешил куда-то.
Прощание оказалось кратким. Вэрен держался вежливо, как и всегда, но очевидно было, что мысли его заняты другим.
Сенедра покидала дворец вне себя от возмущения. Она все еще не спускала с рук сына, то и дело ласково касаясь его светлых кудрей.
— Он вел себя почти грубо! — возмущалась она.
Шелк же всматривался в глубь широкой, вымощенной мраморными плитами аллеи, ведущей к дворцу. В этих северных широтах уже наступала весна, и старые деревья, обрамлявшие аллею, уже украсили молоденькие листочки. А ко дворцу спешили — нет, точнее сказать, бежали какие-то богато одетые толнедрийцы.
— Твой дядюшка — или брат, если это тебе больше нравится, — сейчас займется очень важными государственными делами.
— Что в мире может быть важнее вежливости? — не унималась Сенедра.
— Судьба Хтол-Мургоса, к примеру.
— Что-то не пойму тебя…
— Если Закет и Ургит заключат мир, перед торговцами в Хтол-Мургосе откроются небывалые доселе возможности.
— Ну, это я прекрасно понимаю, — запальчиво ответила королева.
— Разумеется, ведь ты сама толнедрийка.
— Но почему ты сам этим не занимаешься?
— А я все уже уладил, Сенедра. — Шелк с улыбкой потер массивный золотой перстень о жемчужно-серую ткань камзола. — Однако когда об этом узнает Вэрен, он наверняка страшно на меня рассердится.
— Но что ты натворил?
— Когда мы будем в море, я расскажу тебе все. Ты ведь из династии Боурунов, а семейственность — сила великая. Я ни в коем случае не допущу, чтобы ты испортила сюрприз, который я приготовил для твоего дядюшки или как там его…
Они двигались на север вдоль западного побережья, затем вошли в устье реки Аренды и проплыли еще несколько лиг на запад, в сторону Во-Мимбра. Потом сошли на берег и продолжили путь в сторону славного города мимбрийских арендийцев уже верхом.
Двор короля Кородуллина прямо-таки потрясла привезенная Мандорелленом весть о том, что на другом краю света живут и здравствуют их братья арендийцы. Придворные писаки тотчас же забились в библиотеки и принялись сочинять достойные ответы на приветствия, присланные королем Ольдорином.
Однако копия Дал-Периворского договора, представленная Лелдорином, крайне озаботила нескольких самых искушенных в политике придворных Кородуллина.
— Опасаюсь, ваши королевские величества, — обратился пожилой придворный к Кородуллину и Майясеране, — что наша бедная Арендия вновь отстала от прочих просвещенных государств. Прежде мы всегда находили некоторое утешение в вечных распрях между Алорией и Ангараком, а также в конфликте Маллореи и Хтол-Мургоса, полагая, вероятно, что их вражда в некоей мере извиняет наши внутренние беспорядки. Отныне, похоже, мы лишены и этого слабого утешения. Неужели смиримся мы с тем, что лишь в нашем злосчастном королевстве правят злоба и брат идет на брата? Не стыдно ли нам будет глядеть в глаза всему просвещенному миру?
— Я нахожу речи ваши в высшей степени оскорбительными, — презрительно бросил в лицо старику какой-то заносчивый зеленый барон. — Ни один истинный мимбриец не имеет права пренебречь законами чести!
— Я говорил не только о мимбрийцах, — мягко объяснил юнцу старик. — Я имел в виду и арендийцев, и астурийцев, но и мимбрийцев, разумеется, тоже.
— У астурийцев нет чести! — презрительно фыркнул барон.
Рука Лелдорина потянулась к рукояти меча.
— О нет, мой юный друг, — остановил разгорячившегося юношу Мандореллен. — Здесь, в присутствии многих, оскорблена честь мимбрийца. И я считаю своим долгом ответить обидчику как подобает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115