Гарион стал пристально всматриваться в туман, страстно желая единым усилием воли развеять эту серую пелену, чтобы взглянуть наконец прямо в лицо врага.
— Спокойно! — почуял неладное Белдин. — Все будет совсем скоро. Не порть ей столь долгожданного сюрприза!
Из тумана послышались голоса — хриплые гортанные голоса гролимов. Но слов Гарион не разбирал — да ему этого и не надо было.
Они ждали.
К тому времени солнце уже поднялось из-за горизонта — сквозь мглистую пелену виден был бледный диск. В его лучах туман клубился и стремительно редел. Вот небо у них над головами прояснилось, и Гарион увидел ласковую голубизну. Но риф все еще окутывал толстый грязно-серый туман, а низко над восточным горизонтом клубились грозовые облака. Подсвеченные снизу солнцем, они мерцали зловещим оранжевым светом, словно небо внезапно объяло пламенем.
— Недурные цвета, — пробормотал Сади и нервно переложил отравленный кинжал из одной руки в другую. Потом поставил на землю свой красный кожаный короб и раскрыл его. Достав оттуда глиняный кувшинчик, он осторожно отвинтил пробку и положил его набок.
— На этом рифе наверняка водятся мыши, — сказал он, — а возможно, есть даже птичьи гнезда, а в них — яйца. Зит и ее малыши в случае чего не умрут тут голодной смертью.
Наклонившись, он извлек из короба маленький мешочек и переложил его в карман.
— Маленькая предосторожность, — шепотом объяснил он друзьям.
Туман лежал внизу, словно серый океан, и на нем отчетливо вырисовывалась тень гигантской пирамиды. Гарион услыхал вдруг откуда-то сверху странный печальный крик. Он поднял голову. В небе на неподвижных крыльях парил альбатрос. Гарион снова стал всматриваться в туман, лежащий внизу, и рука его почти автоматически принялась стягивать кожаный чехол с рукояти Ривского меча. Шар слабо мерцал, но вовсе не голубым светом. Он зловеще алел, словно тучи на горизонте.
— Вот подтверждение, Старый Волк, — сказала мужу Полидра. — Сардион тут, в пещере.
Белгарат, чьи серебряные волосы и борода тоже словно занялись огнем, проворчал что-то неразборчивое.
Но вот туман внизу начал клубиться и волноваться — поверхность его теперь еще больше походила на океан, только штормовой. Туман этот стремительно редел. Гарион уже различал внизу неясные очертания фигур в черных одеждах.
А туман уже превратился в легкое марево, тончайшую дымку…
— Великая колдунья! — воскликнул кто-то из гролимов. — Глядите!
Фигура в поблескивающем черном атласном балахоне с опущенным капюшоном резко обернулась — и Гарион взглянул прямо в лицо Зандрамас. Он не раз прежде слышал об огоньках у нее под кожей, но никакое описание не могло вполне подготовить к зрелищу, что теперь предстало его взору. Сверкающие точечки, испещрившие лицо Зандрамас, непрерывно перемещались под кожей. Тень чудовищной пирамиды скрывала ее черты, и Гарион, глядя на нее, вспомнил таинственные слова ашабских пророков о «всех звездах вселенной», чудом проникших в ее плоть.
За своей спиной он услыхал, как судорожно вздохнула Сенедра. Он обернулся и увидел маленькую королеву. С лицом, перекошенным ненавистью, и кинжалом в руке она стремительно кинулась к ступеням, ведущим вниз, к амфитеатру. Полгара и Бархотка, несомненно, бывшие в курсе отчаянного ее плана, быстро скрутили и обезоружили Сенедру.
Тут Полидра подошла к самому краю террасы.
— Ну, наконец-то, Зандрамас, — зазвучал ее чистый и звучный голос.
— Я терпеливо ждала, покуда ты присоединишься к своим друзьям, Полидра, — насмешливо проговорила колдунья. — Я беспокоилась о тебе, боялась, что ты заблудишься. Теперь все позади, и нам дозволено начинать.
— Как поздно вспомнила ты о дозволении, Зандрамас, — ответила Полидра, — но, впрочем, не важно. Мы все, как и было предсказано, явились в назначенное место в назначенное время. Почему бы не покончить с пустыми разговорами и не войти в пещеру? Вселенная, должно быть, уже в нетерпении.
— Еще не время, Полидра, — решительно сказала Зандрамас.
— Как это утомительно, — вздохнула жена Белгарата. — У тебя есть ужасный недостаток, Зандрамас. Даже если что-то явно не складывается, не выходит, ты упорно пытаешься прошибить стену лбом. Ты из кожи вон лезла, лишь бы только эта встреча не состоялась, но все втуне. Все твои старания лишь ускорили твою встречу с неизбежным. Не кажется ли тебе, что пора покончить с уловками?
— Я так не считаю, Полидра.
Полидра вздохнула.
— Ну хорошо, Зандрамас, — безропотно согласилась она. — Как тебе будет угодно. — Она протянула руку, указав на Гариона. — Коль скоро ты упорствуешь, я призываю Дитя Света!
Медленным и плавным движением Гарион потянулся к рукояти Ривского меча, пальцы его крепко сомкнулись на ней. Со злобным свистом лезвие выскользнуло из ножен, переливаясь голубым светом. Гариона объяло ледяное спокойствие. Сомнения и страхи отступили — как некогда в Хтол-Мишраке. Теперь он не был уже Гарионом — лицом к лицу с врагом стояло Дитя Света. Стиснув рукоять меча обеими руками, он медленно поднял пылающее лезвие над головой.
— Вот что суждено тебе, Зандрамас! — прорычал он устрашающим голосом, даже не удивившись тому, что бессознательно заговорил старинным слогом.
— Это еще не решено, Белгарион, — вызывающе возразила Зандрамас. Подобной реакции можно было ожидать, и все-таки слишком уж уверенно звучал ее голос. — Не так просто узнать, что кому суждено…
Один ее повелительный жест — и гролимы, образовав нечто вроде фаланги, окружили свою жрицу и стали хором, нараспев произносить какие-то страшные заклинания на древнем языке.
— Назад, Гарион! — резко воскликнула Полгара.
Она, ее отец, мать и дядюшка Белдин стремительно подались вперед, к самому краю террасы.
Краем глаза Гарион увидел сперва мерцание, потом облако непроглядного мрака — и вдруг он ощутил, как постепенно на него накатывает волна темного ужаса.
— Осторожней! — предупредил он друзей. — Кажется, она прибегает к помощи видений — помните, мы вчера об этом говорили?
Тут он ощутил сильнейший толчок изнутри и услышал рев. Волна мрака, исходящая из воздетых вверх ладоней гролимов, окружавших Зандрамас, стала накатываться на него, но словно ударилась о невидимую преграду. Темные клочки рассыпались по всему амфитеатру, точно стая перепуганных мышей, стоило четверым волшебникам хором произнести одно-единственное слово. Несколько гролимов корчились на камнях, а остальные в ужасе отпрянули с побелевшими лицами.
Белдин злобно гоготал.
— Ну что, крошка моя, хочешь еще разочек сыграть в игру? — дразнил он Зандрамас. — Ежели ты собиралась всласть порезвиться, то надобно было захватить с собой побольше гролимов. Ты так бездарно их тратишь, дорогая!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115