Но на этот раз прозвучал он вовсе не в мозгу Гариона, а совсем рядом с ним.
— А я думал, тебя нет больше…
Гарион старался говорить потише, чтобы не разбудить жену и сына.
— С чего бы это? — удивился голос.
— Я помню, ты однажды сказал, что после того, как все решится, твое место займет другой голос — нет, лучше сказать, другая сущность.
— Это и в самом деле так, но я — часть новой сущности.
— Я не совсем понимаю…
— Это вовсе не так уж и сложно, Гарион. До того, как мир раскололся, сущность была едина, но затем разделилась, как и все остальное в этом мире. Теперь единство восстановлено, а поскольку я был частью первоначального единства, продолжаю существовать.
— И это называется «не так уж сложно»?
— Ты хочешь, чтобы я растолковал подробнее?
Гарион уже собирался что-то сказать, но раздумал. Он просто спросил:
— Но ты все еще можешь существовать самостоятельно?
— Нет. Это привело бы к новому разделению.
— Но как же тогда… — начал было Гарион, но в последний момент понял, что ему не хочется ничего понимать. — Послушай, довольно об этом. А что это был за ослепительный свет?
— Это отсвет того самого катаклизма, который расколол мироздание. В тот момент я отделился от своей противоположности, а Шар — от Сардиона.
— Но мне казалось, это случилось давным-давно…
— Это и впрямь случилось давным-давно.
— Но…
— Перестань задавать вопросы, Гарион, послушай для разнообразия. Многое ли известно тебе о природе света?
— Ну, свет — это и есть свет…
— Негусто. Тебе доводилось стоять на лесной поляне, на другом краю которой дровосек рубит дерево?
— Да.
— А ты не замечал, что сперва видишь, как он наносит удар, а звук слышишь лишь некоторое время спустя?
— Да… Теперь, когда ты сказал об этом, я вспомнил. А отчего так бывает?
— Просто звуку требуется некоторое время, чтобы достичь твоих ушей. Свет движется куда быстрее звука, но и ему необходимо время, чтобы переместиться с одного места на другое.
— Верю тебе на слово.
— А известно ли тебе, отчего вселенная раскололась?
— Что-то случилось там, среди звезд…
— Верно. Одна из звезд умирала — и умерла не в том месте, где этому следовало произойти. Она взорвалась, и пламя охватило совокупность созвездии, именуемое галактикой. Когда же следом взорвалась галактика, была повреждена ткань вселенной. А вселенная могла спастись от гибели одним-единственным способом — разделившись. Вот что явилось причиной стольких хлопот.
— Ну хорошо. А при чем здесь свет?
— Именно тут и кроется загадка: это ослепительное сияние — свет галактического взрыва. Он только теперь достиг этого места.
Гарион судорожно сглотнул.
— Где же произошла катастрофа? На каком расстоянии отсюда?
— Такого рода цифры покажутся тебе сущей бессмыслицей.
— А когда это случилось?
— Если я отвечу, это тоже ничего тебе не скажет. Впрочем, можешь поинтересоваться у Цирадис. Возможно, она и ответит тебе. У нее была причина просчитать все самым тщательным образом.
Гарион медленно начинал кое-что понимать.
— Так вот в чем дело! Выбор следовало сделать именно в тот момент, когда свет от давнего взрыва достигнет нашего мира!
— Поздравляю, Гарион.
— А эта… совокупность созвездий соединилась вновь после того, как Цирадис сделала выбор? Ну, надо ведь чем-то залатать прореху во вселенной…
— Ты делаешь удивительные успехи, Гарион! Я горжусь тобой. Помнишь, как осколки Сардиона и звездная субстанция, в которую обратилось тело Зандрамас, устремились ввысь, в небо?
— Такое не забудешь… — содрогнулся Гарион.
— Тому тоже была причина. Зандрамас и Сардион — или, если угодно, то, что от них осталось, — сейчас уже на пути к той самой «прорехе», как ты изволил выразиться. Они и заделают ее. Но по пути они, разумеется, порядком подрастут.
— А сколько времени им понадобится… — Гарион осекся. — Впрочем, это наверняка очередная невразумительная цифра?
— В высшей степени невразумительная.
— Знаешь, я кое-что заметил. Зандрамас… Она все тщательнейшим образом подготовила, правда? Все, с самого начала?
— Моя противоположность всегда отличалась методичностью во всем.
— Я хочу сказать, что она все устроила заранее. Понимаешь, в Найсе все было уже готово, когда она отправилась в Черек за приверженцами Медвежьего культа. Явившись в Риву, чтобы похитить Гэрана, она тоже все подготовила и с блеском обдурила нас, заставив заподозрить в похищении тех самых жрецов Медвежьего культа.
— Эта женщина могла бы стать блестящим генералом.
— Но она пошла много дальше любого стратега! Сколь бы ни были хороши ее планы, но если они вдруг проваливались, она отступала на заранее подготовленные позиции! — Гарион задумался. — А Морджа заполучил ее душу? Судьба ее так называемого тела мне теперь известна — оно взорвалось вместе с Сардионом, правда? А что, душа ее все еще блуждает меж звезд или низвергнута в преисподнюю? Голос ее звучал так испуганно…
— Не знаю и не желаю знать, Гарион. Мы с моим антиподом занимаемся этим миром, а вовсе не преисподней, хотя и она, вне сомнений, является обособленной вселенной.
— А что произошло бы, выбери Цирадис Гэрана вместо Эрионда?
— Тогда бы сейчас вы с Шаром переезжали по новому адресу.
У Гариона по коже забегали мурашки.
— И ты… ты не предупредил меня? — спросил он ошеломленно.
— А тебе помогло бы предупреждение? И что бы это переменило?
Гарион снова решил сменить тему.
— А Эрионд всегда был богом?
— Ты что, невнимательно слушал его? Эрионду предначертано стать седьмым богом. Торак был сущим недоразумением, ошибкой.
— Так, значит, он существовал вечно? Я имею в виду Эрионда…
— Вечность — это очень долго, Гарион. Дух Эрионда витал во вселенной со времен катастрофы. А когда на свет появился ты, он начал свой земной путь.
— Так, значит, мы с ним ровесники?
— Для богов не существует понятия «возраст». Они выбирают любой — по своему желанию. Событием же, ставшим первым звеном в цепочке, что привела всех нас сюда, было похищение Шара. Зедар хотел украсть Шар, а Эрионд отыскал Зедара и показал, как это лучше всего сделать. Не укради Зедар Шара, ты, мальчик мой, все еще торчал бы на ферме Фалдора и, скорее всего, был бы женат на Зубретте. Но выкинь это сейчас из головы и думай вот о чем: мир этот создан лишь для того, чтобы тебе было во что упереться ногами, творя свои подвиги.
— Прошу, брось шутить!
— Я не шучу, Гарион. Ты — самый великий человек из всех, кто когда-либо жил и еще родится — за исключением разве что Цирадис. Ты уничтожил злого бога и заменил его добрым. Конечно, ты беспрестанно метался из стороны в сторону, но в конечном счете ты это сделал! И я искренне горд тобой. Ты блестяще справился невзирая ни на что.
— Но мне так помогали…
— Естественно, но ты имеешь полное право об этом умалчивать — хотя бы какое-то время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115