Я бы на твоем месте не стал кричать об этом. Это не так уж приятно…
Гарион с трудом сдержал улыбку.
— Но почему я? — спросил он, изо всех сил стараясь изобразить на своем лице тупость и наивность. Некоторое время было тихо, а затем раздался смех.
— Прошу, не начинай сначала, Гарион!
— Прости. А что будет дальше?
— Ты отправишься домой.
— Нет, меня интересует, что произойдет в мире?
— Тут очень многое зависит от Закета. Эрионд теперь — бог Ангарака, а Закет, невзирая на то, что существуют Ургит, Дроста и Натель, король Ангарака. А это ответственность немалая, и ему придется порядком попотеть, истребляя самых фанатичных гролимов, ведь ему предстоит обратить всех ангараканцев в новую веру — все они должны восславить Эрионда.
— Он справится, — уверенно ответил Гарион. — Закет весьма искусен по части убеждения…
— Полагаю, Цирадис сгладит некоторые неизбежные шероховатости.
— Ну ладно. А что потом? Что будет после того, как последний ангараканец уверует в Эрионда?
— Вера эта распространится по свету дальше. Возможно, ты и доживешь до того дня, когда Эрионд станет единственным в мире богом, ибо это предначертано с самого начала.
— И он обретет Власть и Силу?
Гарион невольно поежился, вспомнив темные пророчества гролимов.
— Ты хорошо знаешь Эрионда. Разве можешь ты представить его восседающим на троне и хладнокровно взирающим на приносимые ему кровавые жертвы?
— Никоим образом! А что станется с остальными богами? С Алдуром, с другими?
— У них много дел. Они совершили в этом мире то, что им надлежало совершить, а во вселенной великое множество миров.
— А как же Ул? Он тоже покинет нас?
— Ул никогда и никого не покидает, Гарион. Он вездесущ. Разве это не ответ на все твои вопросы? Мне еще много предстоит уладить. Есть еще люди, судьбы которых я должен устроить. Кстати прими поздравления с рождением дочек.
— Дочек?!
— Это такие маленькие детки женского пола. Очень хитрые, но они много смазливее сыновей, да и пахнут куда приятнее.
— А… сколько же их будет? — беззвучно выдохнул Гарион.
— Не так уж мало. Позволь воздержаться от прямого ответа. Не хочу лишать тебя сюрприза. Скажу лишь одно: по возвращении в Риву тебе следует сразу начать обустраивать просторную детскую в твоем дворце. — Голос помолчал, а потом сказал: — Прощай, Гарион. Будь счастлив.
Эти последние свои слова голос произнес уже не так сухо, как прежде.
Солнце уже садилось, когда Гарион, Сенедра и Гэран присоединились к друзьям, растерянно бродившим вокруг туши убитого дракона.
— Надо что-то придумать, — бормотал Белгарат. — Этот зверь, в сущности, не так уж и отвратен. Он был просто туп, а это не такое уж страшное преступление. Я даже жалел его и теперь не хочу бросать его тело вот так, на растерзание жадным чайкам.
— Ты становишься сентиментальным, Белгарат, — отметил въедливый Белдин. — Как это досадно!
— С возрастом все мы становимся немного сентиментальными, — пожал плечами Белгарат.
— Моя подружка в порядке? — спросила Бархотка у Сади, возвратившегося откуда-то с глиняным кувшинчиком в руках. — Тебя долго не было.
— Зит прекрасно себя чувствует, — ответил Сади. — Просто один из малышей решил поиграть со мною в прятки. Он очень хорошо спрятался — я не скоро его отыскал.
— Какой смысл нам тут засиживаться? — подал голос Шелк. — Не лучше ли зажечь сигнальный огонь — может быть, Креска успеет подобрать нас до темноты?
— Мы ждем гостей, Хелдар, — сказал Эрионд.
— Ждем гостей? И кто же это к нам припожалует?
— Кое-кто из друзей намеревается нас навестить.
— Это твои друзья или наши?
— Всего понемножку. Вон кое-кто уже показался. — И Эрионд указал на море.
Все дружно повернулись туда, куда он указывал. Шелк вдруг расхохотался.
— Следовало бы это предвидеть, — сказал он. — Вот и полагайся после этого на Бэрака!
«Морская птица» величественно покачивалась на волнах, плавно огибая рифы.
— Давай-ка, Белдин, сходим на берег и зажжем сигнальный огонь, — предложил Шелк.
— Ты что, сам не справишься?
— С превеликим удовольствием — как. только ты научишь меня поджигать камни.
— Ох, об этом я как-то не подумал…
— Ты твердо уверен, что Белгарат моложе тебя? У тебя явный склероз, старичок.
— Не зарывайся, Шелк! Ладно, пошли. Так уж и быть, просигналим этой лодке-переростку…
И они вдвоем направились вниз, к берегу моря.
— И это предначертано? — спросил Гарион у Эрионда. — Бэрак должен был появиться?
— Тут не обошлось без нашего участия, — признался Эрионд. — Ведь надо же тебе как-то добраться до Ривы. К тому же Бэрак и его спутники — именно те, кому надлежит первыми узнать о случившемся.
— Спутники? Но правильно ли это? Ведь в Реоне Цирадис сказала…
— Теперь этой проблемы больше не существует, — улыбнулся Эрионд. — Выбор сделан. К нам навстречу уже спешат многие. Очень многие. Наш общий друг имеет обыкновение соединять судьбы.
С правого борта «Морской птицы» уже спустили шлюпку, и она скользила по воде, в лучах закатного солнца напоминающей расплавленное золото. Все стали спускаться на берег — туда, где уже стояли Шелк и Белдин, и куда плыла шлюпка.
— Что тебя так задержало? — крикнул Шелк Бэраку, стоящему на носу шлюпки.
Сейчас рыжая борода великана казалась огненной. Бэрак широко улыбался.
— Как тут у вас дела? — прокричал он.
— Весьма недурственно, — крикнул Шелк в ответ, но тотчас же осекся. — Прости, Цирадис, наверное, я дал маху…
— Успокойся, принц Хелдар. Мой дорогой друг сознательно пожертвовал собой, и я уверена, что душа его сейчас радуется вместе со всеми нами.
Теперь Гарион видел, что в шлюпке собрались все: за спиной огромного черекца посверкивали доспехи Мандореллена, был тут и Хеттар, гибкий, словно хлыст, и Лелдорин, и даже Релг. Заметно подросший сын Бэрака Унрак был прикован к корме — такая строгость по отношению к юноше несколько удивляла.
Бэрак поставил огромную ногу на борт, готовясь выпрыгнуть из шлюпки.
— Осторожнее, — предупредил Шелк. — Тут довольно глубоко. Немало гролимов испытало это на собственной шкуре.
— Вы побросали их в море? — спросил Бэрак.
— Нет. Они сигали туда по собственной доброй воле.
Киль шлюпки прошелестел по гальке, и вскоре Бэрак и остальные были уже на берегу.
— Мы проворонили много интересного? — спросил верзила.
— Да не то чтобы, — пожал плечами Шелк. — Ничего такого — просто мы в очередной раз спасли вселенную. Ну, ты знаешь, как это делается. А у твоего сына какие-то неприятности?
Шелк поглядел на Унрака, закованного в цепи. Вид у юноши был унылый.
— Да сущая мелочь, — ответил Бэрак. — Около полудня он вдруг обернулся медведем, вот и все. Мы решили, что это неспроста.
— Это у вас фамильное. Но сейчас-то к чему цепи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Гарион с трудом сдержал улыбку.
— Но почему я? — спросил он, изо всех сил стараясь изобразить на своем лице тупость и наивность. Некоторое время было тихо, а затем раздался смех.
— Прошу, не начинай сначала, Гарион!
— Прости. А что будет дальше?
— Ты отправишься домой.
— Нет, меня интересует, что произойдет в мире?
— Тут очень многое зависит от Закета. Эрионд теперь — бог Ангарака, а Закет, невзирая на то, что существуют Ургит, Дроста и Натель, король Ангарака. А это ответственность немалая, и ему придется порядком попотеть, истребляя самых фанатичных гролимов, ведь ему предстоит обратить всех ангараканцев в новую веру — все они должны восславить Эрионда.
— Он справится, — уверенно ответил Гарион. — Закет весьма искусен по части убеждения…
— Полагаю, Цирадис сгладит некоторые неизбежные шероховатости.
— Ну ладно. А что потом? Что будет после того, как последний ангараканец уверует в Эрионда?
— Вера эта распространится по свету дальше. Возможно, ты и доживешь до того дня, когда Эрионд станет единственным в мире богом, ибо это предначертано с самого начала.
— И он обретет Власть и Силу?
Гарион невольно поежился, вспомнив темные пророчества гролимов.
— Ты хорошо знаешь Эрионда. Разве можешь ты представить его восседающим на троне и хладнокровно взирающим на приносимые ему кровавые жертвы?
— Никоим образом! А что станется с остальными богами? С Алдуром, с другими?
— У них много дел. Они совершили в этом мире то, что им надлежало совершить, а во вселенной великое множество миров.
— А как же Ул? Он тоже покинет нас?
— Ул никогда и никого не покидает, Гарион. Он вездесущ. Разве это не ответ на все твои вопросы? Мне еще много предстоит уладить. Есть еще люди, судьбы которых я должен устроить. Кстати прими поздравления с рождением дочек.
— Дочек?!
— Это такие маленькие детки женского пола. Очень хитрые, но они много смазливее сыновей, да и пахнут куда приятнее.
— А… сколько же их будет? — беззвучно выдохнул Гарион.
— Не так уж мало. Позволь воздержаться от прямого ответа. Не хочу лишать тебя сюрприза. Скажу лишь одно: по возвращении в Риву тебе следует сразу начать обустраивать просторную детскую в твоем дворце. — Голос помолчал, а потом сказал: — Прощай, Гарион. Будь счастлив.
Эти последние свои слова голос произнес уже не так сухо, как прежде.
Солнце уже садилось, когда Гарион, Сенедра и Гэран присоединились к друзьям, растерянно бродившим вокруг туши убитого дракона.
— Надо что-то придумать, — бормотал Белгарат. — Этот зверь, в сущности, не так уж и отвратен. Он был просто туп, а это не такое уж страшное преступление. Я даже жалел его и теперь не хочу бросать его тело вот так, на растерзание жадным чайкам.
— Ты становишься сентиментальным, Белгарат, — отметил въедливый Белдин. — Как это досадно!
— С возрастом все мы становимся немного сентиментальными, — пожал плечами Белгарат.
— Моя подружка в порядке? — спросила Бархотка у Сади, возвратившегося откуда-то с глиняным кувшинчиком в руках. — Тебя долго не было.
— Зит прекрасно себя чувствует, — ответил Сади. — Просто один из малышей решил поиграть со мною в прятки. Он очень хорошо спрятался — я не скоро его отыскал.
— Какой смысл нам тут засиживаться? — подал голос Шелк. — Не лучше ли зажечь сигнальный огонь — может быть, Креска успеет подобрать нас до темноты?
— Мы ждем гостей, Хелдар, — сказал Эрионд.
— Ждем гостей? И кто же это к нам припожалует?
— Кое-кто из друзей намеревается нас навестить.
— Это твои друзья или наши?
— Всего понемножку. Вон кое-кто уже показался. — И Эрионд указал на море.
Все дружно повернулись туда, куда он указывал. Шелк вдруг расхохотался.
— Следовало бы это предвидеть, — сказал он. — Вот и полагайся после этого на Бэрака!
«Морская птица» величественно покачивалась на волнах, плавно огибая рифы.
— Давай-ка, Белдин, сходим на берег и зажжем сигнальный огонь, — предложил Шелк.
— Ты что, сам не справишься?
— С превеликим удовольствием — как. только ты научишь меня поджигать камни.
— Ох, об этом я как-то не подумал…
— Ты твердо уверен, что Белгарат моложе тебя? У тебя явный склероз, старичок.
— Не зарывайся, Шелк! Ладно, пошли. Так уж и быть, просигналим этой лодке-переростку…
И они вдвоем направились вниз, к берегу моря.
— И это предначертано? — спросил Гарион у Эрионда. — Бэрак должен был появиться?
— Тут не обошлось без нашего участия, — признался Эрионд. — Ведь надо же тебе как-то добраться до Ривы. К тому же Бэрак и его спутники — именно те, кому надлежит первыми узнать о случившемся.
— Спутники? Но правильно ли это? Ведь в Реоне Цирадис сказала…
— Теперь этой проблемы больше не существует, — улыбнулся Эрионд. — Выбор сделан. К нам навстречу уже спешат многие. Очень многие. Наш общий друг имеет обыкновение соединять судьбы.
С правого борта «Морской птицы» уже спустили шлюпку, и она скользила по воде, в лучах закатного солнца напоминающей расплавленное золото. Все стали спускаться на берег — туда, где уже стояли Шелк и Белдин, и куда плыла шлюпка.
— Что тебя так задержало? — крикнул Шелк Бэраку, стоящему на носу шлюпки.
Сейчас рыжая борода великана казалась огненной. Бэрак широко улыбался.
— Как тут у вас дела? — прокричал он.
— Весьма недурственно, — крикнул Шелк в ответ, но тотчас же осекся. — Прости, Цирадис, наверное, я дал маху…
— Успокойся, принц Хелдар. Мой дорогой друг сознательно пожертвовал собой, и я уверена, что душа его сейчас радуется вместе со всеми нами.
Теперь Гарион видел, что в шлюпке собрались все: за спиной огромного черекца посверкивали доспехи Мандореллена, был тут и Хеттар, гибкий, словно хлыст, и Лелдорин, и даже Релг. Заметно подросший сын Бэрака Унрак был прикован к корме — такая строгость по отношению к юноше несколько удивляла.
Бэрак поставил огромную ногу на борт, готовясь выпрыгнуть из шлюпки.
— Осторожнее, — предупредил Шелк. — Тут довольно глубоко. Немало гролимов испытало это на собственной шкуре.
— Вы побросали их в море? — спросил Бэрак.
— Нет. Они сигали туда по собственной доброй воле.
Киль шлюпки прошелестел по гальке, и вскоре Бэрак и остальные были уже на берегу.
— Мы проворонили много интересного? — спросил верзила.
— Да не то чтобы, — пожал плечами Шелк. — Ничего такого — просто мы в очередной раз спасли вселенную. Ну, ты знаешь, как это делается. А у твоего сына какие-то неприятности?
Шелк поглядел на Унрака, закованного в цепи. Вид у юноши был унылый.
— Да сущая мелочь, — ответил Бэрак. — Около полудня он вдруг обернулся медведем, вот и все. Мы решили, что это неспроста.
— Это у вас фамильное. Но сейчас-то к чему цепи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115