— Шелк церемонно поклонился горбуну. — Но мы отвлеклись. Итак, поскольку эти далазийцы собираются решать судьбы мира, полагаю, нам следует узнать их поближе. И если мысль их устремится в неверном направлении, то, возможно, нам удастся повлиять на ее ход.
— Типичный окольный путь, — пробормотал Сади. — Но идея, пожалуй, неплоха. Нам лучше разделиться. Тогда мы больше успеем разузнать.
— Сразу же после завтрака, — кивнул Белгарат.
— Но, дедушка! — запротестовал Гарион, мучимый нетерпением.
— Я проголодался, Гарион, а когда я хочу есть, то хуже соображаю.
— Это многое объясняет, — елейным голосом произнес Белдин. — Когда ты был молод, нам следовало кормить тебя вдвое чаще…
— Известно ли тебе, что порой ты просто несносен?
— Как это ни удивительно, да.
Вскоре вчерашние молодые женщины принесли путешественникам завтрак, и Бархотка тотчас же отвела в сторонку большеглазую с копной каштановых волос и быстро перекинулась с нею парой слов. Затем драснийка возвратилась к столу.
— Ее зовут Онатель, — доложила Бархотка, — и она пригласила нас с Сенедрой завтра в гости туда, где она и другие девушки работают. Знаете, женщины без устали чешут языком и, возможно, нам удастся разузнать что-нибудь полезное.
— Но ведь ту пророчицу, которую мы повстречали на Веркате, кажется, тоже звали Онатель? — припомнил Сади.
— Это очень распространенное женское имя в Далазии, — ответил Закет. — Самая знаменитая пророчица далазийцев носила это имя.
— Однако остров Веркат находится на территории Хтол-Мургоса, — отметил Сади.
— Ничего тут нет странного, — сказал Белгарат. — Мы располагаем достоверными сведениями о том, что раса далазийцев и раса рабов в Хтол-Мургосе родственны друг другу. А общие имена — лишь еще одно тому подтверждение.
Когда они вышли из дома и отправились в разные стороны, уже вовсю пригревало ласковое утреннее солнце. Гарион и Закет сняли доспехи и оставили в доме оружие, однако Гарион предусмотрительно прихватил с собой Шар, спрятав его в мешочек у пояса. Они с Закетом направились прямо через лужайку, туда, где стояло несколько довольно больших по здешним меркам домов, — почти в самый центр города.
— Ты всегда так трясешься над этим камнем? — спросил Закет.
— Не уверен, что это подходящее слово, — ответил Гарион, — хотя, впрочем, ты прав — пусть даже и не подозреваешь почему. Видишь ли, Шар очень опасен, а я вовсе не хочу, чтобы он, пусть даже по чистой случайности, кому-то повредил.
— А на что он способен?
— Точно не знаю. Пока он еще ничего худого никому не сделал — кроме разве что Торака. Но не исключено, что это была работа меча.
— И никто в мире, кроме тебя, не должен касаться Шара?
— Навряд ли. Эрионд таскал его с собой не один год. Все пытался кому-нибудь его всучить. Но люди эти были истинные алорийцы и предпочли не искушать судьбу.
— Значит, только вы двое можете к нему прикасаться?
— Еще мой сын, — ответил Гарион. — Я приложил его ручку к Шару сразу же, как только мальчик появился на свет. Шар был очень рад этой встрече.
— Камень? Камень радовался?!
— Он не такой, как другие камни. — Гарион улыбнулся. — Порой он позволяет себе милые глупости. Может потерять рассудительность, увлечься. Мне частенько приходится следить за собственными мыслями. Ведь решив, что мне чего-то очень хочется, Шар способен начать действовать по собственному разумению. — Он рассмеялся. — Однажды я размышлял о том, как Торак расколол мир, и Шар совершенно серьезно принялся объяснять мне, как его воссоединить.
— Да не может быть!
— Правда-правда! Для него не существует понятия «невозможно». Если бы я захотел, то он, наверное, смог бы столкнуть звезды с их орбит и сложить из них на небе мое имя. — Гарион вдруг почувствовал, что Шар в мешочке у него на поясе беспокойно зашевелился. — Прекрати! — резко приказал он. — Это был всего лишь пример, а вовсе не просьба!
Закет изумленно уставился на него.
— А фантастическое было бы зрелище, правда? — сказал Гарион. — Представь: из конца в конец ночного неба сияющими огромными буквами начертано «Белгарион»…
— А знаешь, Гарион, — обрел наконец дар речи Закет, — я всегда считал, что в один прекрасный день мы с тобой двинемся друг на друга войной. Не будешь ли ты жестоко разочарован, если я решу не высовываться?
— Думаю, я это стоически перенесу, — ухмыльнулся Гарион. — На худой конец, в этой войне я могу перебиться и без тебя. А ты будешь время от времени меня навещать и осведомляться, как идут дела. Сенедра угостит тебя ужином. Правда, повариха она не лучшая в мире, но ведь порой приходится идти на маленькие жертвы, правда?
Они какое-то время молча глядели друг на друга и вдруг расхохотались. Процесс, начавшийся в душе Гариона в первую встречу с чудаковатым и благородным Ургитом, благополучно завершился. Гарион с удовлетворением осознал, что сделал первые шаги к тому, чтобы покончить с вековой распрей между Алорией и Ангараком.
Далазийцы почти не обращали внимания на друзей, идущих по вымощенным мрамором улочкам мимо сверкающих фонтанов. Жители Келля спокойно и сосредоточенно занимались своими делами, погруженные в размышления. Разговаривали они крайне мало, поскольку в этом просто не возникало необходимости.
— Жутковатое местечко, правда? — заметил Закет. — Я не привык к городам, где никто ни черта не делает.
— Но ведь они заняты делом.
— Ты понимаешь, о чем я. Здесь нет лавок торговцев — да что там, даже улицы никто не метет!
— Немного странно, не спорю. — Гарион осмотрелся. — Но что самое удивительное, мы не встретили еще ни одной прорицательницы. Я думал, именно здесь они живут.
— Может, они сидят по домам?
— Не исключено.
Утренняя прогулка не помогла Гариону и его друзьям что-либо разузнать. Они несколько раз пытались завязать разговор с облаченными в белое далазийцами, но те, хотя и были безупречно вежливы, явно не горели желанием поддерживать беседу. Они просто отвечали на вопросы — но и только.
— Отвратительно, правда? — заявил Шелк, когда они с Сади возвратились в дом, где их поселили. — Никогда не встречал господ столь неразговорчивых. Представь, ни с кем не удалось поболтать даже о погоде!
— А не заметили ли вы часом, в какую сторону направились Лизелль и Сенедра? — спросил Гарион у Шелка.
— Кажется, куда-то на противоположный конец города. Скорее всего они вернутся вместе с уже знакомыми нам юными дамами, когда те принесут нам обед.
Гарион оглядел остальных.
— Кто-нибудь из вас видел хотя бы одну прорицательницу?
— А их здесь и нет, — ответила Полгара. Она сидела у окна, зашивая прореху на тунике Дарника. — Одна старая женщина рассказала мне, что они живут в особом месте. Это за пределами города.
— Как ты ухитрилась вытянуть из нее ответ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Типичный окольный путь, — пробормотал Сади. — Но идея, пожалуй, неплоха. Нам лучше разделиться. Тогда мы больше успеем разузнать.
— Сразу же после завтрака, — кивнул Белгарат.
— Но, дедушка! — запротестовал Гарион, мучимый нетерпением.
— Я проголодался, Гарион, а когда я хочу есть, то хуже соображаю.
— Это многое объясняет, — елейным голосом произнес Белдин. — Когда ты был молод, нам следовало кормить тебя вдвое чаще…
— Известно ли тебе, что порой ты просто несносен?
— Как это ни удивительно, да.
Вскоре вчерашние молодые женщины принесли путешественникам завтрак, и Бархотка тотчас же отвела в сторонку большеглазую с копной каштановых волос и быстро перекинулась с нею парой слов. Затем драснийка возвратилась к столу.
— Ее зовут Онатель, — доложила Бархотка, — и она пригласила нас с Сенедрой завтра в гости туда, где она и другие девушки работают. Знаете, женщины без устали чешут языком и, возможно, нам удастся разузнать что-нибудь полезное.
— Но ведь ту пророчицу, которую мы повстречали на Веркате, кажется, тоже звали Онатель? — припомнил Сади.
— Это очень распространенное женское имя в Далазии, — ответил Закет. — Самая знаменитая пророчица далазийцев носила это имя.
— Однако остров Веркат находится на территории Хтол-Мургоса, — отметил Сади.
— Ничего тут нет странного, — сказал Белгарат. — Мы располагаем достоверными сведениями о том, что раса далазийцев и раса рабов в Хтол-Мургосе родственны друг другу. А общие имена — лишь еще одно тому подтверждение.
Когда они вышли из дома и отправились в разные стороны, уже вовсю пригревало ласковое утреннее солнце. Гарион и Закет сняли доспехи и оставили в доме оружие, однако Гарион предусмотрительно прихватил с собой Шар, спрятав его в мешочек у пояса. Они с Закетом направились прямо через лужайку, туда, где стояло несколько довольно больших по здешним меркам домов, — почти в самый центр города.
— Ты всегда так трясешься над этим камнем? — спросил Закет.
— Не уверен, что это подходящее слово, — ответил Гарион, — хотя, впрочем, ты прав — пусть даже и не подозреваешь почему. Видишь ли, Шар очень опасен, а я вовсе не хочу, чтобы он, пусть даже по чистой случайности, кому-то повредил.
— А на что он способен?
— Точно не знаю. Пока он еще ничего худого никому не сделал — кроме разве что Торака. Но не исключено, что это была работа меча.
— И никто в мире, кроме тебя, не должен касаться Шара?
— Навряд ли. Эрионд таскал его с собой не один год. Все пытался кому-нибудь его всучить. Но люди эти были истинные алорийцы и предпочли не искушать судьбу.
— Значит, только вы двое можете к нему прикасаться?
— Еще мой сын, — ответил Гарион. — Я приложил его ручку к Шару сразу же, как только мальчик появился на свет. Шар был очень рад этой встрече.
— Камень? Камень радовался?!
— Он не такой, как другие камни. — Гарион улыбнулся. — Порой он позволяет себе милые глупости. Может потерять рассудительность, увлечься. Мне частенько приходится следить за собственными мыслями. Ведь решив, что мне чего-то очень хочется, Шар способен начать действовать по собственному разумению. — Он рассмеялся. — Однажды я размышлял о том, как Торак расколол мир, и Шар совершенно серьезно принялся объяснять мне, как его воссоединить.
— Да не может быть!
— Правда-правда! Для него не существует понятия «невозможно». Если бы я захотел, то он, наверное, смог бы столкнуть звезды с их орбит и сложить из них на небе мое имя. — Гарион вдруг почувствовал, что Шар в мешочке у него на поясе беспокойно зашевелился. — Прекрати! — резко приказал он. — Это был всего лишь пример, а вовсе не просьба!
Закет изумленно уставился на него.
— А фантастическое было бы зрелище, правда? — сказал Гарион. — Представь: из конца в конец ночного неба сияющими огромными буквами начертано «Белгарион»…
— А знаешь, Гарион, — обрел наконец дар речи Закет, — я всегда считал, что в один прекрасный день мы с тобой двинемся друг на друга войной. Не будешь ли ты жестоко разочарован, если я решу не высовываться?
— Думаю, я это стоически перенесу, — ухмыльнулся Гарион. — На худой конец, в этой войне я могу перебиться и без тебя. А ты будешь время от времени меня навещать и осведомляться, как идут дела. Сенедра угостит тебя ужином. Правда, повариха она не лучшая в мире, но ведь порой приходится идти на маленькие жертвы, правда?
Они какое-то время молча глядели друг на друга и вдруг расхохотались. Процесс, начавшийся в душе Гариона в первую встречу с чудаковатым и благородным Ургитом, благополучно завершился. Гарион с удовлетворением осознал, что сделал первые шаги к тому, чтобы покончить с вековой распрей между Алорией и Ангараком.
Далазийцы почти не обращали внимания на друзей, идущих по вымощенным мрамором улочкам мимо сверкающих фонтанов. Жители Келля спокойно и сосредоточенно занимались своими делами, погруженные в размышления. Разговаривали они крайне мало, поскольку в этом просто не возникало необходимости.
— Жутковатое местечко, правда? — заметил Закет. — Я не привык к городам, где никто ни черта не делает.
— Но ведь они заняты делом.
— Ты понимаешь, о чем я. Здесь нет лавок торговцев — да что там, даже улицы никто не метет!
— Немного странно, не спорю. — Гарион осмотрелся. — Но что самое удивительное, мы не встретили еще ни одной прорицательницы. Я думал, именно здесь они живут.
— Может, они сидят по домам?
— Не исключено.
Утренняя прогулка не помогла Гариону и его друзьям что-либо разузнать. Они несколько раз пытались завязать разговор с облаченными в белое далазийцами, но те, хотя и были безупречно вежливы, явно не горели желанием поддерживать беседу. Они просто отвечали на вопросы — но и только.
— Отвратительно, правда? — заявил Шелк, когда они с Сади возвратились в дом, где их поселили. — Никогда не встречал господ столь неразговорчивых. Представь, ни с кем не удалось поболтать даже о погоде!
— А не заметили ли вы часом, в какую сторону направились Лизелль и Сенедра? — спросил Гарион у Шелка.
— Кажется, куда-то на противоположный конец города. Скорее всего они вернутся вместе с уже знакомыми нам юными дамами, когда те принесут нам обед.
Гарион оглядел остальных.
— Кто-нибудь из вас видел хотя бы одну прорицательницу?
— А их здесь и нет, — ответила Полгара. Она сидела у окна, зашивая прореху на тунике Дарника. — Одна старая женщина рассказала мне, что они живут в особом месте. Это за пределами города.
— Как ты ухитрилась вытянуть из нее ответ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115