— А до Райны ты не знал, насколько ты большой?
Настала его очередь краснеть.
— До Райны я был девственником.
Я поёжилась, и, видя отразившуюся на его лице боль, сказала:
— Сама мысль о девственнике в руках Райны достаточно пугает. Она была очень извращённой стервой.
— Теперь я это знаю, — кивнул он.
— А ты знал это, когда начинал с нею?
— Мне не с чем было сравнивать.
У меня возникла мысль. Райна была его первой любовницей, и Райна настолько увлекалась садомазохизмом, что понятия безопасности, трезвого рассудка и внимания к партнёру никак не рассматривались. Она снимала порнографические фильмы — черт побери, даже с убийством актёров. Одна из самых страшных и извращённых личностей, которых я в жизни видала, а видала я их не мало. Раз Ричарду не с чем было сравнивать, что из этого следует?
Я попыталась подвести к этому постепенно, и вернулась к началу своей речи.
— Ты очень большой, Ричард, а это значит, что когда ты занимаешься любовью, это может твоей партнёрше быть больно, если ты не сдерживаешься.
— Значит, я делал тебе больно, — сказал он мрачно.
— Я этого не говорила.
— Сказала.
— Ричард, пожалуйста, слушай, что я говорю, а не редактируй мои слова.
Я встала, чтобы можно было ходить. Не такой разговор, чтобы сидеть неподвижно.
— Постараюсь.
— Уже хорошо. — Я встала перед ним и начала снова. — Многие женщины не любят во время секса толчки в шейку матки.
Он снова озадаченно наморщил лоб. Черт, как получилось, что я должна заниматься сексуальным образованием своего бывшего жениха? Как вообще втянулась в такой разговор? Наверное, просто повезло.
— Если ты входишь слишком глубоко, у большинства женщин ты доходишь до конца. Стучишь в конец влагалища, в шейку матки.
Он кивнул.
— Да, я всегда дохожу до конца.
Я сделала жест рукой — а я о чем?
— Вот это я и говорю.
— Что именно?
Я упёрла руки в боки, потому что он либо намеренно тормозил, либо действительно не понимал.
— Ты настолько большой, что всегда стучишь в шейку матки, если находишься в позиции, когда весь твой… орган может войти в женщину. Ричард, я не могу выразиться яснее, так что, пожалуйста, сообрази сам.
— Ты хочешь сказать, что им это больно.
— Да.
— И это было больно тебе.
— Нет. Я люблю, когда мне туда стучат. У меня от этого получается совершенно другой оргазм, так что я не возражаю.
Он снова нахмурился, но теперь — как будто думал.
— Ты хочешь сказать, что если тебе это не нравится, тогда это больно.
— Это всегда больно, потому что в некоторых позициях с кем-нибудь, так хорошо оснащённым, как ты, это больно. Но для меня — и, спорить могу, для Райны, — наслаждение было больше боли.
Мне очень не хотелось относить себя с Райной к одной категории в каком бы то ни было смысле, но здесь я могла ручаться, что я права.
— То есть я тебе делал больно, и это не было больно?
Я вздохнула:
— Послушай, я сама только недавно стала в это врубаться. Иногда у меня центры боли и удовольствия путаются. То, что другим было бы больно, мне хорошо — по крайней мере, во время секса.
Это было моё признание, так что мне можно было не смотреть ему в глаза. Я делилась своей болью, а не его.
— У меня тоже, — сказал он.
Я посмотрела на него:
— Что ж, это многое объясняет.
— То есть?
— Секс всегда был отличный, Ричард. Даже когда все остальное летело к чертям, секс оставался классным.
— Ты всерьёз?
Я кивнула:
— Да.
Он улыбнулся, почти по-настоящему, только ещё глаза его немного дрожали.
— Так ты думаешь, что я для Клер слишком груб — из-за размера?
— И слишком энергичен.
Он снова так же нахмурился, не понимая.
— Ричард, тебе приходилось бывать с кем-нибудь, с кем ты не так… энергичен?
Он посмотрел на меня, и взгляд красноречивее слов давал отрицательный ответ.
— Окей. Одна моя подруга мне говорила, что мужчины — как утята. У них происходит импринтинг на первую любовницу. То есть они всегда занимаются любовью так, как их впервые научили. Тебя учила сексуальная садистка и продюсер порнофильмов с убийствами.
Он был потрясён. В глазах его появился ужас.
— То есть Клер была права? Я был слишком груб и делал ей больно.
Я покачала головой:
— Она тебя когда-нибудь просила во время секса не быть таким энергичным?
— Она вообще ничего никогда не просила… в смысле техники. Просто взорвалась и сказала, что я слишком груб. Что радуюсь, пробуждая в ней зверя. Радуюсь, когда она меня когтит. Радуюсь, превращая её в чудовище. Что всегда занимаюсь любовью как животное, в каком бы облике я ни был.
Э-эх. Я сказала то, что думала:
— Клер хотела тебя отделать посильнее, или это случайно она так попала?
— Ты о чем?
— О том, что если бы я хотела задеть тебя как можно больнее, то лучшего бы не придумала.
— По-моему, она просто так думала. Понимаешь, если я занимаюсь сексом достаточно грубо для Райны, то ведь любая другая женщина может воспринять это только как изнасилование, разве нет?
Я покачала головой и махнула рукой у него перед глазами, чтобы он посмотрел на меня.
— Чтобы я больше от тебя не слышала слова «изнасилование», Ричард, потому что этого ты не делаешь. Если ты с кем-то, кто любит секс в том же стиле, что и ты, то это просто хороший секс.
— Но грубый.
Я пожала плечами:
— Начинаешь ты не грубо, но, в общем, обычно этим кончаешь. Но никогда при этом не было ничего такого, чего я не хотела бы. Клер только надо было попросить о том, чего она хочет, но она с тобой обошлась, как многие женщины обходятся с мужчинами: будто ты должен читать её мысли. А ты не телепат, Ричард, всего лишь мужчина, а мужчины обычно хуже могут прочитать мысли женщины, чем другая женщина.
— Я не человек, Анита, я вервольф. Животное.
Я схватила его выше локтей:
— И этого я чтобы больше никогда не слышала. Слово «животное» ты произносишь как ругательство, и потому не прав. Но пока ты не допрёшь, что это не так, не давай никому вызвать у себя презрение к себе.
Тут он улыбнулся, слегка грустно, но по-настоящему. Коснулся моих рук ладонями, и я отодвинулась. Обниматься с ним я не собиралась. Помочь ему выбраться из кризиса я готова, но мы уже больше не пара.
— Если я тебе не делал больно, почему же ты отодвинулась сейчас?
Я обхватила себя руками и чуть отошла в сторону.
— Ты пришёл сюда за правдой, ладно, вот тебе правда. Мы больше не пара, Ричард, но это не значит, что я не чувствую… черт, я не хочу, чтобы ты меня неправильно понял.
— Неправильно — это как?
Снова он был готов к защите и нападению.
— Вчера у меня дома ты был очень прозрачен. Я ведь была у тебя в голове, Ричард. Я знаю, что ты думал, что ты чувствовал. Я это знаю изнутри.
— Тогда ты видела, что я хотел с тобой сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216