Он тряс головой. Нет, он не будет сидеть в темноте и терпеть этот окутывающий голос. Он не понял, что здесь дело не в сексуальной ориентации. Дело в том, что это был Жан-Клод. Его сила — соблазн, никак не связанный с сексом — и полностью связанный с ним.
Двое официантов вели какую-то женщину к сцене. Женщина была высокой и почти болезненно худой. Очевидно, она размахивала пачкой денег потолще, чем у других, потому что Жан-Клод предпочитал женщин с более круглыми формами. Как он когда-то мне заметил, придворные французские красавицы его времени по сегодняшним стандартам имели бы двадцатый размер. Старые вампиры в основном предпочитают женщин низеньких и с формами. Мы просто живём не в том столетии.
Лампы вокруг сцены разгорались так медленно, что если все время смотреть на сцену, можно было бы и не заметить. Света как раз хватало, чтобы публике были видны тела. От пояса вверх видны были бледные руки, скользившие по телу женщины. Ничего такого, чтобы не комильфо, но Жан-Клод больше получал, касаясь спины, плеч или талии женщины, чем большинство мужчин от прикосновения к груди и паху. Иногда важно не что трогать, а как трогать.
Он прижал её к себе, не оставив просвета, и её тонкий силуэт почти слился с ним. Жан-Клод поднял к себе её лицо, бледной рукой охватил его, чтобы управлять поцелуем. Рука его охватила её за талию и напряглась достаточно, чтобы женщина откинула голову назад и удивлённо округлила рот. Однажды одна женщина начала лапать Жан-Клода, и он сейчас постарался, чтобы между телами не осталось просвета, куда могла бы пролезть слишком нескромная рука. Женщины эти воспринимали близкий фронтальный контакт как знак внимания, я же знала, что это не так. Это был признак полного контроля, и ещё… и ещё — что это ощущение ему удовольствия не доставляет.
Но когда он склонился к ней и сомкнул свои губы с её, неприятных ощущений не было. Он целовал её так, будто хотел вдохнуть всю. Он питался от её губ, как мог бы из шеи. И в некотором роде он действительно пил её.
Он пил её рот так, как подсказывала мне Дракон, когда была у меня в голове. Только та знала, как выпить суть мёртвого и сделать нежить мёртвой окончательно, насовсем. Здесь было не то, но до жути похоже. Он питал ardeur поцелуем.
— Николаос никогда бы не разрешила ему так пить, — произнёс за мной тихий голос.
Я обернулась и увидела Базза. Я не услышала и не ощутила его приближения, а это значит, что зрелище захватило меня больше, чем я думала.
— В смысле? — спросила я.
— Николаос знала, что он умеет питаться от публики даже без прикосновения, и потому запретила ему прикасаться к посетителям. — Базз посмотрел мимо меня на сцену. — Я думаю, она догадывалась, каким он может стать, и делала все, чтобы он не набрал такой силы.
— Она мертва уже почти три года. А ты говоришь так, будто сегодня впервые видишь такое представление.
Он посмотрел на меня:
— Так оно и есть.
Я вытаращила глаза:
— Николаос была мертва, она не могла ему помешать.
— Но могла ты, — ответил он.
— То есть?
— Ты в самом деле думаешь, что три года назад ты стала бы с ним встречаться, увидь ты вот такое?
Я снова обернулась к сцене. Стала смотреть, как он целует незнакомую женщину так, будто это его глубочайшая любовь — или хотя бы глубочайшее вожделение. Стерпела бы я такое три года назад? Нет. Воспользовалась бы как предлогом, чтобы дать ему отставку? О да, и ещё как.
Женщина у него в руках обмякла, её рот отвалился от его губ, будто она была в полуобмороке, будто от одного поцелуя она потеряла сознание. Я бы подумала, что она притворяется или преувеличивает, но мне пришлось поверить, когда официанты унесли её со сцены и вернули к компании за её столиком.
Жан-Клод оглядел публику. На лице его алели свежие мазки помады — на всей нижней челюсти. Они жутковато напоминали кровь, и я слишком хорошо его знала, чтобы подумать, будто совпадение случайное. Синие глаза превратились в сплошной синий огонь, будто в них горели летние сумерки.
— Кто следующий?
Он будто шептал прямо мне в ухо, будто стоял вплотную сзади. Такой сильной была эта иллюзия, что пришлось подавить желание оглянуться и посмотреть. Мне полагается быть иммунной к такой фигне, и если так ощущаю я, то что же чувствуют эти женщины с полными воодушевления лицами?
Я чуть опустила щиты и увидела, что Жан-Клод пылает силой. Это было то, чем ему полагается быть. Он не просто питал ardeur; это была замена питания кровью. Самоцель. Такого я ещё никогда не видела, ни у Жан-Клода, ни у кого. Очень было похоже на все прочие его способности, но больше, куда больше их.
Я повернулась к Баззу:
— Вот это его питание и спасло меня.
Он посмотрел недоуменно — у вампиров, мёртвых всего двадцать лет, ещё сохраняется человеческая мимика.
— Спасло от чего?
— Если бы не стал есть он, мне пришлось бы есть для него. Для этого, в частности, и нужен слуга-человек. Мы едим, когда вампиры сами не могут. Я бы до сих пор валялась за сценой, трахаясь до метафизического посинения. — Я затрясла головой. — Нет уж, лучше не надо.
— Так ты не расстроилась, что он обрабатывает чужих женщин?
Я сама ощутила, как лицо моё стало недружелюбным.
— А ты расстроен, что я не расстроена?
Он поднял руки вверх перед собой, шевельнув мышцами — случайно, наверное. Он хотел показать свою безобидность, но слишком он мускулист, чтобы не выглядеть впечатляюще — или пугающе, зависит от точки зрения.
— Я просто хотел сказать, что это быстрая перемена отношения, вот и все.
Я вздохнула:
— В последний раз, когда Жан-Клод спросил меня, можно ли ему кормиться от публики, я на самом деле не поняла смысл вопроса. — Я улыбнулась, но не слишком весело. — К тому же я тогда ещё не трахалась с незнакомыми ради кормёжки вампирских сил. Как ни странно, это изменило моё отношение ко многому.
Он смотрел на меня серьёзно. На мой вкус — слишком серьёзно. Я не могла понять, что с ним такое, и потому решила сменить тему:
— Примо засунули в свободный гроб?
— Мы его убрали, пока ты мылась.
Я кивнула. Мне об этом уже сказали, но я ещё наложила на гроб руки и ощутила запертого там Примо, за серебряными цепями и освящёнными предметами. Не то чтобы я никому не доверяю, просто быть осторожной не вредит. И странное поведение Базза не изменило моё мнение по этому поводу ни на йоту.
— Лизандро мне сказал, что ты ему велела посидеть при гробе нянькой.
— Велела, — кивнула я.
— Примо в гробу, обвязанном крестами, Анита. Он не вылезет.
Я пожала плечами. Лизандро был высок, смугл, красив, и волосы у него были длиннее, чем у всех новых охранников. И только у него был сзади за поясом пистолет под чёрной футболкой. Увидев оружие, я определила его как крысолюда, и не ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Двое официантов вели какую-то женщину к сцене. Женщина была высокой и почти болезненно худой. Очевидно, она размахивала пачкой денег потолще, чем у других, потому что Жан-Клод предпочитал женщин с более круглыми формами. Как он когда-то мне заметил, придворные французские красавицы его времени по сегодняшним стандартам имели бы двадцатый размер. Старые вампиры в основном предпочитают женщин низеньких и с формами. Мы просто живём не в том столетии.
Лампы вокруг сцены разгорались так медленно, что если все время смотреть на сцену, можно было бы и не заметить. Света как раз хватало, чтобы публике были видны тела. От пояса вверх видны были бледные руки, скользившие по телу женщины. Ничего такого, чтобы не комильфо, но Жан-Клод больше получал, касаясь спины, плеч или талии женщины, чем большинство мужчин от прикосновения к груди и паху. Иногда важно не что трогать, а как трогать.
Он прижал её к себе, не оставив просвета, и её тонкий силуэт почти слился с ним. Жан-Клод поднял к себе её лицо, бледной рукой охватил его, чтобы управлять поцелуем. Рука его охватила её за талию и напряглась достаточно, чтобы женщина откинула голову назад и удивлённо округлила рот. Однажды одна женщина начала лапать Жан-Клода, и он сейчас постарался, чтобы между телами не осталось просвета, куда могла бы пролезть слишком нескромная рука. Женщины эти воспринимали близкий фронтальный контакт как знак внимания, я же знала, что это не так. Это был признак полного контроля, и ещё… и ещё — что это ощущение ему удовольствия не доставляет.
Но когда он склонился к ней и сомкнул свои губы с её, неприятных ощущений не было. Он целовал её так, будто хотел вдохнуть всю. Он питался от её губ, как мог бы из шеи. И в некотором роде он действительно пил её.
Он пил её рот так, как подсказывала мне Дракон, когда была у меня в голове. Только та знала, как выпить суть мёртвого и сделать нежить мёртвой окончательно, насовсем. Здесь было не то, но до жути похоже. Он питал ardeur поцелуем.
— Николаос никогда бы не разрешила ему так пить, — произнёс за мной тихий голос.
Я обернулась и увидела Базза. Я не услышала и не ощутила его приближения, а это значит, что зрелище захватило меня больше, чем я думала.
— В смысле? — спросила я.
— Николаос знала, что он умеет питаться от публики даже без прикосновения, и потому запретила ему прикасаться к посетителям. — Базз посмотрел мимо меня на сцену. — Я думаю, она догадывалась, каким он может стать, и делала все, чтобы он не набрал такой силы.
— Она мертва уже почти три года. А ты говоришь так, будто сегодня впервые видишь такое представление.
Он посмотрел на меня:
— Так оно и есть.
Я вытаращила глаза:
— Николаос была мертва, она не могла ему помешать.
— Но могла ты, — ответил он.
— То есть?
— Ты в самом деле думаешь, что три года назад ты стала бы с ним встречаться, увидь ты вот такое?
Я снова обернулась к сцене. Стала смотреть, как он целует незнакомую женщину так, будто это его глубочайшая любовь — или хотя бы глубочайшее вожделение. Стерпела бы я такое три года назад? Нет. Воспользовалась бы как предлогом, чтобы дать ему отставку? О да, и ещё как.
Женщина у него в руках обмякла, её рот отвалился от его губ, будто она была в полуобмороке, будто от одного поцелуя она потеряла сознание. Я бы подумала, что она притворяется или преувеличивает, но мне пришлось поверить, когда официанты унесли её со сцены и вернули к компании за её столиком.
Жан-Клод оглядел публику. На лице его алели свежие мазки помады — на всей нижней челюсти. Они жутковато напоминали кровь, и я слишком хорошо его знала, чтобы подумать, будто совпадение случайное. Синие глаза превратились в сплошной синий огонь, будто в них горели летние сумерки.
— Кто следующий?
Он будто шептал прямо мне в ухо, будто стоял вплотную сзади. Такой сильной была эта иллюзия, что пришлось подавить желание оглянуться и посмотреть. Мне полагается быть иммунной к такой фигне, и если так ощущаю я, то что же чувствуют эти женщины с полными воодушевления лицами?
Я чуть опустила щиты и увидела, что Жан-Клод пылает силой. Это было то, чем ему полагается быть. Он не просто питал ardeur; это была замена питания кровью. Самоцель. Такого я ещё никогда не видела, ни у Жан-Клода, ни у кого. Очень было похоже на все прочие его способности, но больше, куда больше их.
Я повернулась к Баззу:
— Вот это его питание и спасло меня.
Он посмотрел недоуменно — у вампиров, мёртвых всего двадцать лет, ещё сохраняется человеческая мимика.
— Спасло от чего?
— Если бы не стал есть он, мне пришлось бы есть для него. Для этого, в частности, и нужен слуга-человек. Мы едим, когда вампиры сами не могут. Я бы до сих пор валялась за сценой, трахаясь до метафизического посинения. — Я затрясла головой. — Нет уж, лучше не надо.
— Так ты не расстроилась, что он обрабатывает чужих женщин?
Я сама ощутила, как лицо моё стало недружелюбным.
— А ты расстроен, что я не расстроена?
Он поднял руки вверх перед собой, шевельнув мышцами — случайно, наверное. Он хотел показать свою безобидность, но слишком он мускулист, чтобы не выглядеть впечатляюще — или пугающе, зависит от точки зрения.
— Я просто хотел сказать, что это быстрая перемена отношения, вот и все.
Я вздохнула:
— В последний раз, когда Жан-Клод спросил меня, можно ли ему кормиться от публики, я на самом деле не поняла смысл вопроса. — Я улыбнулась, но не слишком весело. — К тому же я тогда ещё не трахалась с незнакомыми ради кормёжки вампирских сил. Как ни странно, это изменило моё отношение ко многому.
Он смотрел на меня серьёзно. На мой вкус — слишком серьёзно. Я не могла понять, что с ним такое, и потому решила сменить тему:
— Примо засунули в свободный гроб?
— Мы его убрали, пока ты мылась.
Я кивнула. Мне об этом уже сказали, но я ещё наложила на гроб руки и ощутила запертого там Примо, за серебряными цепями и освящёнными предметами. Не то чтобы я никому не доверяю, просто быть осторожной не вредит. И странное поведение Базза не изменило моё мнение по этому поводу ни на йоту.
— Лизандро мне сказал, что ты ему велела посидеть при гробе нянькой.
— Велела, — кивнула я.
— Примо в гробу, обвязанном крестами, Анита. Он не вылезет.
Я пожала плечами. Лизандро был высок, смугл, красив, и волосы у него были длиннее, чем у всех новых охранников. И только у него был сзади за поясом пистолет под чёрной футболкой. Увидев оружие, я определила его как крысолюда, и не ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216