Я улыбалась, пока она смотрела на меня, потрясённая. Не могла сдержать улыбки, и было мне так хорошо, как уже много дней не было. И тут мне ещё пришла в голову одна мысль, и я произнесла её, так же улыбаясь:
— Помнишь, ты говорила, что не можешь понять, отчего я не бросаюсь на шею Ричарду, когда он просил меня выйти за него замуж?
— Я не говорила тебе за него выходить, я только сказала: «Брось вампира и сохрани вервольфа».
Я снова улыбнулась.
— Я помню, как прихожу домой, а Ричард открыл дверь своим ключом и приготовил мне обед, не спрашивая, и я чуть не взбесилась. Как будто вторглись в моё личное пространство.
Она кивнула:
— Это как когда надеваешь новый свитер, правильного цвета и отлично сидящий, а в следующий раз, как его наденешь, если не поддеть под него рубашку, он оказывается кусачий. Отличный свитер, но надо, чтобы было что-то между ним и твоей кожей.
Я подумала и должна была согласиться.
— Вот именно, кусачий свитер.
— Но когда Мика к тебе переехал, так ведь не было? — спросила она голосом вдруг тихим и робким.
Я покачала головой.
— Жутко было. Я ничего о нем вообще не знала, честно. Просто как-то… щёлкнуло.
— Любовь с первого взгляда, — тихо сказала Ронни.
— «Быстро жениться — долго каяться», — говорит поговорка.
— Но ты же не вышла за него, — продолжала Ронни. — Почему?
— Во-первых, ни один из нас такую идею не выдвигал, во-вторых, я думаю, что ни у кого из нас нет такой потребности.
Тут ещё был вопрос Жан-Клода, Ашера, Натэниела, но я уж не хотела усложнять ситуацию.
— Так почему Луи хочет свадьбы?
— Это у него надо спрашивать, Ронни. Он сказал, что предложил всего лишь жить вместе, но ты и этого не хочешь.
— Я люблю жить сама по себе.
— Так скажи ему это.
— Если я скажу, я его потеряю.
— Тогда решай, что ты больше любишь — его или жить сама по себе.
— Вот так?
— Вот так, — кивнула я.
— У тебя все так просто получается.
— Уж как есть. Луи только хочет, чтобы вы каждую ночь спали вместе и просыпались рядом каждое утро. Звучит не слишком страшно.
Она уронила голову на руки, мне был виден только затылок. Насколько я могла судить, она не плакала, но…
— Ронни, я что-то не так сказала?
Она произнесла что-то, чего я не поняла.
— Прости, не расслышала.
Она чуть приподняла голову, только чтобы сказать:
— Я не хочу каждую ночь с ним ложиться и каждое утро с ним просыпаться.
— Ты хочешь, чтобы были отдельные спальни? — спросила я, не успев сама понять, насколько глуп вопрос.
— Нет, — ответила она и выпрямилась, смахивая только что выступившие слезы. Она казалась сейчас скорее сердитой и нетерпеливой, чем плачущей. — А что если я встречу симпатичного парня? С которым мне захочется спать, и это не будет Луи?
Слезы просохли. Она смотрела на меня так, будто хотела сказать: «Ну как ты не понимаешь?»
— Ты хочешь сказать, что не хочешь моногамии?
— Нет, но я просто не знаю, готова ли я к моногамии.
На это я не знала, что ответить, потому что с моногамией мне пришлось расстаться не вчера.
— Почти все люди хотят быть моногамными, Ронни. Подумай, как бы ты восприняла, если бы Луи спал с другой женщиной?
— С облегчением, — сказала она. — Потому что я бы имела право рассвирепеть и выбросить его к чёртовой матери. И все.
— Ты всерьёз?
Я постаралась взглянуть глубже страдания и смятения, но мало что там разглядела.
— Да. Нет. Анита, черт меня побери, я не знаю! Я думала, что у нас все будет отлично, если я смогу его заставить чуть притормозить, а он вместо того вдруг дал по газам.
— Вы давно уже встречаетесь?
— Почти два года.
— Ты мне не говорила, что он тебя в доме стесняет.
— А как я могла? Ты здесь утопаешь в домашнем уюте. Все, чего мне не хочется, тебя радует.
Я вспомнила слова Луи, что Ронни от меня отдалилась не потому, что я встречаюсь с Жан-Клодом, а потому что её напрягало, что Мика меня не напрягает. Я тогда решила, что он не прав, сейчас я уже не была в этом так уверена.
— Я всегда готова слушать, Ронни.
— Я не могла, Анита. Ты трахаешься с мужиком, которого видишь впервые в жизни, и тут же он к тебе переезжает. Ты понимаешь, это как раз то, чего я терпеть не могу. Кто-то вселяется в твой дом, занимает твоё пространство, отнимает твоё уединение, а ты это лакаешь и облизываешься.
И снова в её голосе была нотка упрёка, будто я её предала.
— Мне что, извиниться за то, что я счастлива?
— И ты счастлива? Действительно счастлива?
Я вздохнула:
— Тебе будет легче, если я скажу «нет»?
Она покачала головой:
— Нет, Анита, я не это имею в виду, но… — она взяла меня за руку, — как ты можешь, чтобы у тебя в доме столько народу жило, постоянно? Ты уже не бываешь одна. Как ты без этого можешь жить?
Я подумала и ответила.
— Могу. Я провела детство в одиночестве в семье, где меня не понимали или не хотели понимать. И наконец-то я живу среди тех, кто не считает меня моральным уродом.
— Потому что они ещё больше уроды.
На этот раз я убрала руку:
— А это уже грубо.
— Я не хотела говорить грубо. Но разве Жан-Клод не ревнует к Мике, как ревновал к Ричарду?
— Нет, — ответила я и не стала развивать тему, потому что Ронни не была готова слышать, как между нами тремя все устроено. Она и так считает нас извращёнными, а если бы ещё и знала…
— Почему так?
Я только покачала головой и встала подлить себе кофе. Она считает моего любовника моральным уродом, Жан-Клода всегда терпеть не могла, и я не хотела делиться с ней интимными откровениями на их счёт. Эти права она потеряла. И мне от этого было грустно. Я было думала, что кризис в их отношениях с Луи поможет нам с Ронни восстановить былую дружбу, но это не получается. А жаль.
Я налила себе кофе и стала думать, что бы сказать полезного. Наконец я поняла, что если я оставлю без ответа её последние замечания, друзьями мы уже никогда не будем. Или правда, или ничего.
Я прислонилась к кухонному шкафу и посмотрела на Ронни. Что-то, наверное, выразилось у меня на лице, потому что она спросила:
— Чего ты взбесилась?
— Ронни, когда ты говоришь, что мой любовник — больший изврат, чем я, ты меня называешь извратом. О друзьях так не думают.
— Я не это хотела сказать.
— А что тогда?
— Извини, Анита, я действительно такого не имела в виду. Но мне очень не понравилось, когда Мика появился невесть откуда. А Натэниел, который здесь живёт, готовит и убирает — он что, вроде горничной?
— Он мой pomme de sang, — сказала я с лицом столь же холодным, как мой голос.
— Это значит, что он у тебя вроде пищи?
— Иногда, — сказала я, глазами предупреждая Ронни, чтобы была поосторожнее.
— Анита, я не сплю со своим бифштексом. Я не читаю на ночь сказки стакану молочного коктейля.
Я достаточно рассказывала Ронни подробностей о своей личной жизни, и теперь она бросает мне их в лицо с пренебрежением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
— Помнишь, ты говорила, что не можешь понять, отчего я не бросаюсь на шею Ричарду, когда он просил меня выйти за него замуж?
— Я не говорила тебе за него выходить, я только сказала: «Брось вампира и сохрани вервольфа».
Я снова улыбнулась.
— Я помню, как прихожу домой, а Ричард открыл дверь своим ключом и приготовил мне обед, не спрашивая, и я чуть не взбесилась. Как будто вторглись в моё личное пространство.
Она кивнула:
— Это как когда надеваешь новый свитер, правильного цвета и отлично сидящий, а в следующий раз, как его наденешь, если не поддеть под него рубашку, он оказывается кусачий. Отличный свитер, но надо, чтобы было что-то между ним и твоей кожей.
Я подумала и должна была согласиться.
— Вот именно, кусачий свитер.
— Но когда Мика к тебе переехал, так ведь не было? — спросила она голосом вдруг тихим и робким.
Я покачала головой.
— Жутко было. Я ничего о нем вообще не знала, честно. Просто как-то… щёлкнуло.
— Любовь с первого взгляда, — тихо сказала Ронни.
— «Быстро жениться — долго каяться», — говорит поговорка.
— Но ты же не вышла за него, — продолжала Ронни. — Почему?
— Во-первых, ни один из нас такую идею не выдвигал, во-вторых, я думаю, что ни у кого из нас нет такой потребности.
Тут ещё был вопрос Жан-Клода, Ашера, Натэниела, но я уж не хотела усложнять ситуацию.
— Так почему Луи хочет свадьбы?
— Это у него надо спрашивать, Ронни. Он сказал, что предложил всего лишь жить вместе, но ты и этого не хочешь.
— Я люблю жить сама по себе.
— Так скажи ему это.
— Если я скажу, я его потеряю.
— Тогда решай, что ты больше любишь — его или жить сама по себе.
— Вот так?
— Вот так, — кивнула я.
— У тебя все так просто получается.
— Уж как есть. Луи только хочет, чтобы вы каждую ночь спали вместе и просыпались рядом каждое утро. Звучит не слишком страшно.
Она уронила голову на руки, мне был виден только затылок. Насколько я могла судить, она не плакала, но…
— Ронни, я что-то не так сказала?
Она произнесла что-то, чего я не поняла.
— Прости, не расслышала.
Она чуть приподняла голову, только чтобы сказать:
— Я не хочу каждую ночь с ним ложиться и каждое утро с ним просыпаться.
— Ты хочешь, чтобы были отдельные спальни? — спросила я, не успев сама понять, насколько глуп вопрос.
— Нет, — ответила она и выпрямилась, смахивая только что выступившие слезы. Она казалась сейчас скорее сердитой и нетерпеливой, чем плачущей. — А что если я встречу симпатичного парня? С которым мне захочется спать, и это не будет Луи?
Слезы просохли. Она смотрела на меня так, будто хотела сказать: «Ну как ты не понимаешь?»
— Ты хочешь сказать, что не хочешь моногамии?
— Нет, но я просто не знаю, готова ли я к моногамии.
На это я не знала, что ответить, потому что с моногамией мне пришлось расстаться не вчера.
— Почти все люди хотят быть моногамными, Ронни. Подумай, как бы ты восприняла, если бы Луи спал с другой женщиной?
— С облегчением, — сказала она. — Потому что я бы имела право рассвирепеть и выбросить его к чёртовой матери. И все.
— Ты всерьёз?
Я постаралась взглянуть глубже страдания и смятения, но мало что там разглядела.
— Да. Нет. Анита, черт меня побери, я не знаю! Я думала, что у нас все будет отлично, если я смогу его заставить чуть притормозить, а он вместо того вдруг дал по газам.
— Вы давно уже встречаетесь?
— Почти два года.
— Ты мне не говорила, что он тебя в доме стесняет.
— А как я могла? Ты здесь утопаешь в домашнем уюте. Все, чего мне не хочется, тебя радует.
Я вспомнила слова Луи, что Ронни от меня отдалилась не потому, что я встречаюсь с Жан-Клодом, а потому что её напрягало, что Мика меня не напрягает. Я тогда решила, что он не прав, сейчас я уже не была в этом так уверена.
— Я всегда готова слушать, Ронни.
— Я не могла, Анита. Ты трахаешься с мужиком, которого видишь впервые в жизни, и тут же он к тебе переезжает. Ты понимаешь, это как раз то, чего я терпеть не могу. Кто-то вселяется в твой дом, занимает твоё пространство, отнимает твоё уединение, а ты это лакаешь и облизываешься.
И снова в её голосе была нотка упрёка, будто я её предала.
— Мне что, извиниться за то, что я счастлива?
— И ты счастлива? Действительно счастлива?
Я вздохнула:
— Тебе будет легче, если я скажу «нет»?
Она покачала головой:
— Нет, Анита, я не это имею в виду, но… — она взяла меня за руку, — как ты можешь, чтобы у тебя в доме столько народу жило, постоянно? Ты уже не бываешь одна. Как ты без этого можешь жить?
Я подумала и ответила.
— Могу. Я провела детство в одиночестве в семье, где меня не понимали или не хотели понимать. И наконец-то я живу среди тех, кто не считает меня моральным уродом.
— Потому что они ещё больше уроды.
На этот раз я убрала руку:
— А это уже грубо.
— Я не хотела говорить грубо. Но разве Жан-Клод не ревнует к Мике, как ревновал к Ричарду?
— Нет, — ответила я и не стала развивать тему, потому что Ронни не была готова слышать, как между нами тремя все устроено. Она и так считает нас извращёнными, а если бы ещё и знала…
— Почему так?
Я только покачала головой и встала подлить себе кофе. Она считает моего любовника моральным уродом, Жан-Клода всегда терпеть не могла, и я не хотела делиться с ней интимными откровениями на их счёт. Эти права она потеряла. И мне от этого было грустно. Я было думала, что кризис в их отношениях с Луи поможет нам с Ронни восстановить былую дружбу, но это не получается. А жаль.
Я налила себе кофе и стала думать, что бы сказать полезного. Наконец я поняла, что если я оставлю без ответа её последние замечания, друзьями мы уже никогда не будем. Или правда, или ничего.
Я прислонилась к кухонному шкафу и посмотрела на Ронни. Что-то, наверное, выразилось у меня на лице, потому что она спросила:
— Чего ты взбесилась?
— Ронни, когда ты говоришь, что мой любовник — больший изврат, чем я, ты меня называешь извратом. О друзьях так не думают.
— Я не это хотела сказать.
— А что тогда?
— Извини, Анита, я действительно такого не имела в виду. Но мне очень не понравилось, когда Мика появился невесть откуда. А Натэниел, который здесь живёт, готовит и убирает — он что, вроде горничной?
— Он мой pomme de sang, — сказала я с лицом столь же холодным, как мой голос.
— Это значит, что он у тебя вроде пищи?
— Иногда, — сказала я, глазами предупреждая Ронни, чтобы была поосторожнее.
— Анита, я не сплю со своим бифштексом. Я не читаю на ночь сказки стакану молочного коктейля.
Я достаточно рассказывала Ронни подробностей о своей личной жизни, и теперь она бросает мне их в лицо с пренебрежением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216