Пока не появился в твоей жизни Жан-Клод, ты была такая правильная, как никто. То есть я не считала себя распутной, пока тебя не встретила и не сравнила. Рядом с тобой, монахиней, любая казалась шлюхой.
И это тоже было сказано с жёлчью.
— Я не знала, что у тебя такое чувство.
— Ничего плохого в нем не было, ты даже помогла мне удержаться от некоторых неудачных решений. Я в тех случаях думала: а что скажет Анита? Подожду, выясню, есть ли у парня что-то, кроме смазливой морды.
— Ух ты! Никогда раньше ни у кого не была ангелом-хранителем.
Она пожала плечами:
— Меня не раздражали твои моральные ценности по сравнению с моими. Я просто не понимаю, как это вышло, что передо мной монотонная жизнь в моногамии, а у тебя гарем. Просто это кажется неправильным.
Вот тут я могла согласиться.
— Погоди, моногамия моногамией, но ты мне говорила, что такого секса, как с Луи, у тебя никогда не было.
— Нет, лучший в моей жизни секс был с одним мужиком…
Я перебила:
— … с по-настоящему большим дрыном, который знал, как этим инструментом пользоваться. Красавец, белокурые локоны, большие синие глаза, широкие плечи…
Она засмеялась:
— Наверное, я слишком часто это рассказывала.
— Это было приключение на одну ночь, а наутро он исчез, пока ты ещё спала. Ты пыталась его найти, но он назвался вымышленным именем, и ничего не вышло. Такого оскорбления никакой секс не загладит.
— Так мог бы сказать человек, никогда не имевший приключения на одну ночь.
Моя очередь была пожать плечами:
— Не могу сказать о себе, что у меня такое было.
— Тогда ты даже не знаешь, что упустила.
Я не стала спорить. За много лет мы привыкли, что у нас разные взгляды на мужчин, секс и отношения.
— Пусть так, но тогда Луи — это лучший из тех, с кем секс повторялся.
Она на миг задумалась, потом кивнула.
— С этим я согласна. Самый лучший регулярный секс в моей жизни.
— И как ты будешь себя чувствовать без него?
— Недотраханной, — ответила она и рассмеялась, но я не подхватила её смех, и она погрустнела. — Анита, не надо такой серьёзности. Мне нужен друг, который мне просто скажет, что семейная жизнь — не для меня, и что вполне можно его выкинуть к черту, раз он ставит ультиматумы.
— Если ты не любишь Луи, то брось его, но я не была бы твоим другом, если бы не спросила: это ты его не любишь, или просто боишься позволить себе полюбить вообще?
Она посмотрела на меня мрачно:
— Ага, и я помру в одиночестве, окружённая кучей кошек и пистолетов.
— Я немножко о другом: может, сходить к психоаналитику было бы не так уж глупо.
Она посмотрела на меня в радостном изумлении.
— И это мне говоришь ты? Я думала, ты терпеть не можешь всех этих психоаналитиков, стоящих на кладбище и расспрашивающих твоих клиентов, как они себя чувствуют, когда давно умершие родители, обижавшие их, вдруг поднимаются из могилы. Ну и кошмар!
— Среди них есть нормальные специалисты, Ронни. Просто на работе мне они редко попадаются.
— И ты по секрету от меня ходишь к психоаналитику?
Я подумала и ответила так:
— Знаешь, я сама недавно поняла, что к Марианне я пошла не только научиться управлять своими парапсихическими способностями. В Нью-Йорке люди ходят к ведьмам вместо психоаналитиков. Я просто решила опередить моду.
— А кого ты знаешь в Нью-Йорке?
— Одну женщину, аниматора и истребительницу вампиров. Она говорила, что когда идёшь к психоаналитику-ведьме, экономишь время на пересказ всякой магии и экстрасенсорики, потому что они сами это знают. У неё были те же проблемы, что у меня, когда я ходила к священнику или обычному психоаналитику. Понимаешь, лет в тринадцать отец водил меня к такому. Психоаналитик пытался решить мои наболевшие вопросы насчёт смерти матери и повторного брака отца, но не хотел верить, что я поднимаю мёртвых случайно. Он мне постоянно говорил, что я это делаю специально, назло Джудит и отцу.
— Ты никогда этого не рассказывала.
— Только когда этот психоаналитик сказал отцу, что во мне есть «зло», тогда отец обратился к бабуле Флорес, и наконец-то хоть кто-то мог понять, что со мной происходит.
— Так ты понимала, начиная с Марианной, что это психотерапия?
— Нет, конечно. В то время я бы ни за что на это не пошла.
Она улыбнулась:
— Вот это та Анита, что все мы знаем и любим.
Я улыбнулась в ответ:
— Даже сейчас я ворчу, когда приходится это признавать, и ты единственная, кому я сказала, хотя Мика, думаю, тоже догадывается. Со мной легче становится жить — кто-то же должен был постараться.
— Так оно помогает? — спросила она.
Я кивнула.
— И ты думаешь, мне стоит поехать в Теннеси?
— Можно поискать поближе к дому. У тебя же не те проблемы, что у меня. Психотерапевт не скажет тебе, что ты неправильная, или в тебе зло, или вообще тебе не поверит.
— Ты хочешь сказать, что мои проблемы — обыденны?
— Если они не в том, что Луи раз в месяц покрывается шерстью, то да.
Она нахмурилась и подтащила к себе чашку.
— Не совсем. То есть, я видела всю картину, и с животными я не сплю. Это его устраивает, поскольку не оборотни, как правило, именно здесь проводят черту в отношениях со своими спутниками жизни. Ты знаешь, что при сексе в образе животного это может передаваться, если секс грубый и жидкости затекают в царапины.
Она это сказала, будто читала учебник, или предупреждала меня, не подумав.
— Я знаю.
— Ох, прости, ты же у нас эксперт, а не я.
И снова ниточка жёлчи в голосе. Когда она впервые на меня разозлилась? Насколько давно?
— Нет, Ронни, ты правильно делаешь. Имеет смысл это говорить человеку, который встречается с лунарно ограниченными.
Она уставилась на меня:
— Ты сказала «лунарно ограниченными»?
Я кивнула:
— Последняя политкорректная формулировка.
— С каких пор ты стала политкорректной?
— С тех пор, как услышала эту фразу и прикололась над ней до чёртиков.
Я все ещё стояла, прислоняясь к шкафу, потому что в Ронни я видела больше злости, чем могла бы объяснить. Злость из-за вампиров была мне понятна, но с проблемами насчёт допуска мужчин в свою жизнь разобраться было труднее.
— «Лунарно ограниченные» — надо будет Луи сказать. Он обхохочется… — Она осеклась, лицо её потухло, будто на неё навалилась давящая тяжесть. — Анита, что мне, к чёртовой матери, делать?
— Не знаю.
Я снова села за стол и погладила её по руке. Будь на её месте Кэтрин, она бы прильнула ко мне, ища поддержки, но у Ронни моё отношение к телесной близости, и она особо не обнимается. Да, моё отношение к телесной близости, за исключением секса. Я никогда не понимала, как можно быть не против траха, если ты не позволяешь кому-то даже обнять тебя в утешение, но у каждого свои понятия.
— Я не хочу, чтобы он совсем уходил из моей жизни, но я не готова выходить замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
И это тоже было сказано с жёлчью.
— Я не знала, что у тебя такое чувство.
— Ничего плохого в нем не было, ты даже помогла мне удержаться от некоторых неудачных решений. Я в тех случаях думала: а что скажет Анита? Подожду, выясню, есть ли у парня что-то, кроме смазливой морды.
— Ух ты! Никогда раньше ни у кого не была ангелом-хранителем.
Она пожала плечами:
— Меня не раздражали твои моральные ценности по сравнению с моими. Я просто не понимаю, как это вышло, что передо мной монотонная жизнь в моногамии, а у тебя гарем. Просто это кажется неправильным.
Вот тут я могла согласиться.
— Погоди, моногамия моногамией, но ты мне говорила, что такого секса, как с Луи, у тебя никогда не было.
— Нет, лучший в моей жизни секс был с одним мужиком…
Я перебила:
— … с по-настоящему большим дрыном, который знал, как этим инструментом пользоваться. Красавец, белокурые локоны, большие синие глаза, широкие плечи…
Она засмеялась:
— Наверное, я слишком часто это рассказывала.
— Это было приключение на одну ночь, а наутро он исчез, пока ты ещё спала. Ты пыталась его найти, но он назвался вымышленным именем, и ничего не вышло. Такого оскорбления никакой секс не загладит.
— Так мог бы сказать человек, никогда не имевший приключения на одну ночь.
Моя очередь была пожать плечами:
— Не могу сказать о себе, что у меня такое было.
— Тогда ты даже не знаешь, что упустила.
Я не стала спорить. За много лет мы привыкли, что у нас разные взгляды на мужчин, секс и отношения.
— Пусть так, но тогда Луи — это лучший из тех, с кем секс повторялся.
Она на миг задумалась, потом кивнула.
— С этим я согласна. Самый лучший регулярный секс в моей жизни.
— И как ты будешь себя чувствовать без него?
— Недотраханной, — ответила она и рассмеялась, но я не подхватила её смех, и она погрустнела. — Анита, не надо такой серьёзности. Мне нужен друг, который мне просто скажет, что семейная жизнь — не для меня, и что вполне можно его выкинуть к черту, раз он ставит ультиматумы.
— Если ты не любишь Луи, то брось его, но я не была бы твоим другом, если бы не спросила: это ты его не любишь, или просто боишься позволить себе полюбить вообще?
Она посмотрела на меня мрачно:
— Ага, и я помру в одиночестве, окружённая кучей кошек и пистолетов.
— Я немножко о другом: может, сходить к психоаналитику было бы не так уж глупо.
Она посмотрела на меня в радостном изумлении.
— И это мне говоришь ты? Я думала, ты терпеть не можешь всех этих психоаналитиков, стоящих на кладбище и расспрашивающих твоих клиентов, как они себя чувствуют, когда давно умершие родители, обижавшие их, вдруг поднимаются из могилы. Ну и кошмар!
— Среди них есть нормальные специалисты, Ронни. Просто на работе мне они редко попадаются.
— И ты по секрету от меня ходишь к психоаналитику?
Я подумала и ответила так:
— Знаешь, я сама недавно поняла, что к Марианне я пошла не только научиться управлять своими парапсихическими способностями. В Нью-Йорке люди ходят к ведьмам вместо психоаналитиков. Я просто решила опередить моду.
— А кого ты знаешь в Нью-Йорке?
— Одну женщину, аниматора и истребительницу вампиров. Она говорила, что когда идёшь к психоаналитику-ведьме, экономишь время на пересказ всякой магии и экстрасенсорики, потому что они сами это знают. У неё были те же проблемы, что у меня, когда я ходила к священнику или обычному психоаналитику. Понимаешь, лет в тринадцать отец водил меня к такому. Психоаналитик пытался решить мои наболевшие вопросы насчёт смерти матери и повторного брака отца, но не хотел верить, что я поднимаю мёртвых случайно. Он мне постоянно говорил, что я это делаю специально, назло Джудит и отцу.
— Ты никогда этого не рассказывала.
— Только когда этот психоаналитик сказал отцу, что во мне есть «зло», тогда отец обратился к бабуле Флорес, и наконец-то хоть кто-то мог понять, что со мной происходит.
— Так ты понимала, начиная с Марианной, что это психотерапия?
— Нет, конечно. В то время я бы ни за что на это не пошла.
Она улыбнулась:
— Вот это та Анита, что все мы знаем и любим.
Я улыбнулась в ответ:
— Даже сейчас я ворчу, когда приходится это признавать, и ты единственная, кому я сказала, хотя Мика, думаю, тоже догадывается. Со мной легче становится жить — кто-то же должен был постараться.
— Так оно помогает? — спросила она.
Я кивнула.
— И ты думаешь, мне стоит поехать в Теннеси?
— Можно поискать поближе к дому. У тебя же не те проблемы, что у меня. Психотерапевт не скажет тебе, что ты неправильная, или в тебе зло, или вообще тебе не поверит.
— Ты хочешь сказать, что мои проблемы — обыденны?
— Если они не в том, что Луи раз в месяц покрывается шерстью, то да.
Она нахмурилась и подтащила к себе чашку.
— Не совсем. То есть, я видела всю картину, и с животными я не сплю. Это его устраивает, поскольку не оборотни, как правило, именно здесь проводят черту в отношениях со своими спутниками жизни. Ты знаешь, что при сексе в образе животного это может передаваться, если секс грубый и жидкости затекают в царапины.
Она это сказала, будто читала учебник, или предупреждала меня, не подумав.
— Я знаю.
— Ох, прости, ты же у нас эксперт, а не я.
И снова ниточка жёлчи в голосе. Когда она впервые на меня разозлилась? Насколько давно?
— Нет, Ронни, ты правильно делаешь. Имеет смысл это говорить человеку, который встречается с лунарно ограниченными.
Она уставилась на меня:
— Ты сказала «лунарно ограниченными»?
Я кивнула:
— Последняя политкорректная формулировка.
— С каких пор ты стала политкорректной?
— С тех пор, как услышала эту фразу и прикололась над ней до чёртиков.
Я все ещё стояла, прислоняясь к шкафу, потому что в Ронни я видела больше злости, чем могла бы объяснить. Злость из-за вампиров была мне понятна, но с проблемами насчёт допуска мужчин в свою жизнь разобраться было труднее.
— «Лунарно ограниченные» — надо будет Луи сказать. Он обхохочется… — Она осеклась, лицо её потухло, будто на неё навалилась давящая тяжесть. — Анита, что мне, к чёртовой матери, делать?
— Не знаю.
Я снова села за стол и погладила её по руке. Будь на её месте Кэтрин, она бы прильнула ко мне, ища поддержки, но у Ронни моё отношение к телесной близости, и она особо не обнимается. Да, моё отношение к телесной близости, за исключением секса. Я никогда не понимала, как можно быть не против траха, если ты не позволяешь кому-то даже обнять тебя в утешение, но у каждого свои понятия.
— Я не хочу, чтобы он совсем уходил из моей жизни, но я не готова выходить замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216