Чуть-чуть приподнялись глаза, и они стали больше — не намного, всего чуть-чуть — или это брови стали шире и дугообразнее? И ресницы гуще и темнее? Черт, непонятно.
— В чем дело? — спросил снова Дамиан, и на этот раз в его голосе звучала струночка страха.
— Я принесу зеркало, — сказал Мика и пошёл за ним.
— Это невозможно! — произнесла я, обращаясь в основном к себе.
— Я чем-нибудь могу помочь? — спросила доктор Лилиан от дальнего конца островка. Дамиан поднял на неё глаза, и она ахнула.
— В чем дело? — спросил он, и голос его готов был сорваться.
Я потрепала его по голове:
— Ничего, ты вполне здоров… и даже красив.
Страх теперь захватил и его глаза.
— О чем вы все говорите?
Мика вернулся с ручным зеркальцем и просто протянул его мне. Я взяла его, но Дамиан зажмурил глаза, будто боялся глянуть.
— Дамиан, все в порядке, ты выглядишь изумительно.
Но я отчасти понимала его страх, потому что, даже если стало лучше, до чего же жутко будет увидеть перемены в лице, к которому ты уже тысячу лет как привык. Меня волнуют изменения в моем лице, к которому я привыкала куда меньше времени.
Он все тряс и тряс головой.
— Дамиан, пожалуйста, взгляни. Ничего плохого, все очень хорошо. Я тебе обещаю.
Он стал чуть-чуть приоткрывать глаза, но как только увидел, они сразу широко раскрылись, и он взял у меня зеркальце. Поводил им вокруг себя, чтобы увидеть глаза, рот, и ещё слегка изменился у него нос — я этого не заметила, но он увидел. Я ведь, как я уже говорила, не исследовала его лицо тщательно, а он его хорошо знал.
Дамиан осторожно потрогал лицо, будто боялся ощутить не то, что видит. Зеркальце он уронил, и Натэниел подхватил его, не дав упасть на пол.
— Что со мной случилось?
Я хотела было ответить, что не знаю, но Мика меня опередил.
— Надо бы позвонить Жан-Клоду. Мы знаем, что он уже встал.
Эта мысль мне понравилась:
— Да, пожалуй.
Я даже поднялась было к телефону, но у конца островка, напротив телефона, сидел Ричард, и мне вдруг не захотелось к этому телефону подходить. Правая рука Ричарда была примотана к груди, полностью обездвижена, будто Лилиан стала бинтовать его в мумию, да передумала. На меня он не смотрел — смотрел ниже, на Дамиана.
— Исцеление и небольшая лицевая реконструкция — хорошо у тебя получается, — сказал он, и по тону было ясно, что это не комплимент.
— Я не нарочно.
— Я знаю. — Очень устало он сказал эти два слова. — Жан-Клод мне как-то говорил, что не помнит, как они с Ашером выглядели до знакомства с Бёлль Морт, но зато он видел других до и после. Бёлль никогда не выбирала некрасивых, но некоторые потом прибавляли в красоте. Это не слишком обычно даже в её роду, но случалось достаточно часто, чтобы родилась легенда, будто с её потомками такое бывает всегда.
Я посмотрела на него:
— И когда же это у вас с Жан-Клодом выпало время поделиться такими сведениями?
— Когда ты дезертировала на полгода с лишним. У нас было много времени поговорить, а у меня было много вопросов.
Насчёт «дезертировала» я не могла спорить, а потому пропустила мимо ушей.
— Я его спросила когда-то, не вампирский ли трюк — его лицо и тело, и он сказал, что нет.
— Вампирские трюки — иллюзия, — сказал Ричард, — а это, — он махнул рукой в сторону Дамиана, — реальность.
— Но Дамиан уже давно вампир. Если бы такие изменения должны были произойти, это бы уже давно случилось.
— Я не из рода Бёлль, — сказал Дамиан.
Он ощупывал лицо самыми кончиками пальцев, будто так было менее страшно.
— Но Анита из её рода, — сказал Ричард. — Через связь с Жан-Клодом, она входит в линию Бёлль.
— Я же не вампир, — возразила я.
— Ты питаешься как вампир, — напомнил Ричард.
Наконец-то злость подняла свою мерзкую, но приятную на этот раз голову. Если я разозлюсь, мне станет лучше, и не так меня будет волновать присутствие Ричарда.
— Ты так же связан с Жан-Клодом, как и я. Только случайно я не допустила к тебе ardeur, Ричард. В следующий раз, когда сложится такая ситуация, может настать твой черёд.
— Я не умею исцелять сексом, а ты, кажется, умеешь.
— Ты вызывала мунина, когда была с Дамианом? — спросила доктор Лилиан.
Я покачала головой.
— Не почувствовала, чтобы Райна была поблизости. А её трудно пропустить.
Как далёкое эхо прозвучало у меня в голове, будто «призрак» Райны сказал: рада, что ты заметила. Я тут же эту метафизическую дверь захлопнула поплотнее, заперла и серебряную цепь повесила. Все это, конечно, метафизически, метафорически, но притом и реально. Частично Райна живёт во мне, и, похоже, что бы я ни делала, до конца мне от неё не избавиться. Могу её контролировать в некоторых пределах, но не изгнать. Видит Бог, я пыталась.
— Если не Райна, то кто-то из вас умеет исцелять сексом, — заключила доктор Лилиан вполне логически. Два плюс два — четыре.
Я, оказывается, уже трясла головой, и только потом это заметила.
— Я этого не делала.
— Кто тогда? — спросил Ричард.
На его лице выразились гнев и надменность. В этом виде он почему-то был красивее и недоступнее. Один из немногих случаев, когда я твёрдо была уверена, что Ричард осознает, насколько он красив, когда достаточно злится и хочет блеснуть и заставить страдать. Почему это от гнева люди становятся красивыми? От ярости такого не бывает. Она тебя уродует, а небольшая злость только придаёт пряности. Одна из жестокостей природы; а может быть — её способ помешать нам убивать друг друга ещё чаще.
— Не знаю, но после секса он так не выглядел. Не таков он был в ванной, когда проявилась Мор… та-кто-его-создала. И в холле он был не таким, — я шагнула ближе к Ричарду, — и в спальне, — ещё ближе, — и в гостиной.
Ещё шаг — и я оказалась с ним рядом, но все ещё видела его лицо, не напрягаясь. Он на фут меня выше, так что есть трудности с ракурсом.
— И самым близким лицом к Жан-Клоду в этой комнате в тот момент была не я.
Он посмотрел на меня своим безупречным профилем.
— Я к нему не подходил.
— Жан-Клод может знать ответ, — сказал Мика.
Он стоял за моей спиной, не слишком близко, но достаточно, чтобы, если я решу сделать какую-нибудь глупость… интересно, он собрался бы вмешаться?
— Мика прав, — заключила доктор Лилиан.
— Ага, Мика всегда прав, — сказал Ричард, и голос его нёс эмоции, на которые даже намёка не было в словах. Первый реальный признак ревности, который я у него увидела. Отчасти я этому обрадовалась, но в тот миг, когда мелькнула первая искорка радости, я поняла, в чем дело. Мне стало стыдно самой себя, а от этого я на себя разозлилась.
— Он почти всегда прав. — В голосе моем не звучала злость. Нам нужны были ответы, а не припадки злобы. Я показала обеими руками: — Позволишь подойти к телефону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
— В чем дело? — спросил снова Дамиан, и на этот раз в его голосе звучала струночка страха.
— Я принесу зеркало, — сказал Мика и пошёл за ним.
— Это невозможно! — произнесла я, обращаясь в основном к себе.
— Я чем-нибудь могу помочь? — спросила доктор Лилиан от дальнего конца островка. Дамиан поднял на неё глаза, и она ахнула.
— В чем дело? — спросил он, и голос его готов был сорваться.
Я потрепала его по голове:
— Ничего, ты вполне здоров… и даже красив.
Страх теперь захватил и его глаза.
— О чем вы все говорите?
Мика вернулся с ручным зеркальцем и просто протянул его мне. Я взяла его, но Дамиан зажмурил глаза, будто боялся глянуть.
— Дамиан, все в порядке, ты выглядишь изумительно.
Но я отчасти понимала его страх, потому что, даже если стало лучше, до чего же жутко будет увидеть перемены в лице, к которому ты уже тысячу лет как привык. Меня волнуют изменения в моем лице, к которому я привыкала куда меньше времени.
Он все тряс и тряс головой.
— Дамиан, пожалуйста, взгляни. Ничего плохого, все очень хорошо. Я тебе обещаю.
Он стал чуть-чуть приоткрывать глаза, но как только увидел, они сразу широко раскрылись, и он взял у меня зеркальце. Поводил им вокруг себя, чтобы увидеть глаза, рот, и ещё слегка изменился у него нос — я этого не заметила, но он увидел. Я ведь, как я уже говорила, не исследовала его лицо тщательно, а он его хорошо знал.
Дамиан осторожно потрогал лицо, будто боялся ощутить не то, что видит. Зеркальце он уронил, и Натэниел подхватил его, не дав упасть на пол.
— Что со мной случилось?
Я хотела было ответить, что не знаю, но Мика меня опередил.
— Надо бы позвонить Жан-Клоду. Мы знаем, что он уже встал.
Эта мысль мне понравилась:
— Да, пожалуй.
Я даже поднялась было к телефону, но у конца островка, напротив телефона, сидел Ричард, и мне вдруг не захотелось к этому телефону подходить. Правая рука Ричарда была примотана к груди, полностью обездвижена, будто Лилиан стала бинтовать его в мумию, да передумала. На меня он не смотрел — смотрел ниже, на Дамиана.
— Исцеление и небольшая лицевая реконструкция — хорошо у тебя получается, — сказал он, и по тону было ясно, что это не комплимент.
— Я не нарочно.
— Я знаю. — Очень устало он сказал эти два слова. — Жан-Клод мне как-то говорил, что не помнит, как они с Ашером выглядели до знакомства с Бёлль Морт, но зато он видел других до и после. Бёлль никогда не выбирала некрасивых, но некоторые потом прибавляли в красоте. Это не слишком обычно даже в её роду, но случалось достаточно часто, чтобы родилась легенда, будто с её потомками такое бывает всегда.
Я посмотрела на него:
— И когда же это у вас с Жан-Клодом выпало время поделиться такими сведениями?
— Когда ты дезертировала на полгода с лишним. У нас было много времени поговорить, а у меня было много вопросов.
Насчёт «дезертировала» я не могла спорить, а потому пропустила мимо ушей.
— Я его спросила когда-то, не вампирский ли трюк — его лицо и тело, и он сказал, что нет.
— Вампирские трюки — иллюзия, — сказал Ричард, — а это, — он махнул рукой в сторону Дамиана, — реальность.
— Но Дамиан уже давно вампир. Если бы такие изменения должны были произойти, это бы уже давно случилось.
— Я не из рода Бёлль, — сказал Дамиан.
Он ощупывал лицо самыми кончиками пальцев, будто так было менее страшно.
— Но Анита из её рода, — сказал Ричард. — Через связь с Жан-Клодом, она входит в линию Бёлль.
— Я же не вампир, — возразила я.
— Ты питаешься как вампир, — напомнил Ричард.
Наконец-то злость подняла свою мерзкую, но приятную на этот раз голову. Если я разозлюсь, мне станет лучше, и не так меня будет волновать присутствие Ричарда.
— Ты так же связан с Жан-Клодом, как и я. Только случайно я не допустила к тебе ardeur, Ричард. В следующий раз, когда сложится такая ситуация, может настать твой черёд.
— Я не умею исцелять сексом, а ты, кажется, умеешь.
— Ты вызывала мунина, когда была с Дамианом? — спросила доктор Лилиан.
Я покачала головой.
— Не почувствовала, чтобы Райна была поблизости. А её трудно пропустить.
Как далёкое эхо прозвучало у меня в голове, будто «призрак» Райны сказал: рада, что ты заметила. Я тут же эту метафизическую дверь захлопнула поплотнее, заперла и серебряную цепь повесила. Все это, конечно, метафизически, метафорически, но притом и реально. Частично Райна живёт во мне, и, похоже, что бы я ни делала, до конца мне от неё не избавиться. Могу её контролировать в некоторых пределах, но не изгнать. Видит Бог, я пыталась.
— Если не Райна, то кто-то из вас умеет исцелять сексом, — заключила доктор Лилиан вполне логически. Два плюс два — четыре.
Я, оказывается, уже трясла головой, и только потом это заметила.
— Я этого не делала.
— Кто тогда? — спросил Ричард.
На его лице выразились гнев и надменность. В этом виде он почему-то был красивее и недоступнее. Один из немногих случаев, когда я твёрдо была уверена, что Ричард осознает, насколько он красив, когда достаточно злится и хочет блеснуть и заставить страдать. Почему это от гнева люди становятся красивыми? От ярости такого не бывает. Она тебя уродует, а небольшая злость только придаёт пряности. Одна из жестокостей природы; а может быть — её способ помешать нам убивать друг друга ещё чаще.
— Не знаю, но после секса он так не выглядел. Не таков он был в ванной, когда проявилась Мор… та-кто-его-создала. И в холле он был не таким, — я шагнула ближе к Ричарду, — и в спальне, — ещё ближе, — и в гостиной.
Ещё шаг — и я оказалась с ним рядом, но все ещё видела его лицо, не напрягаясь. Он на фут меня выше, так что есть трудности с ракурсом.
— И самым близким лицом к Жан-Клоду в этой комнате в тот момент была не я.
Он посмотрел на меня своим безупречным профилем.
— Я к нему не подходил.
— Жан-Клод может знать ответ, — сказал Мика.
Он стоял за моей спиной, не слишком близко, но достаточно, чтобы, если я решу сделать какую-нибудь глупость… интересно, он собрался бы вмешаться?
— Мика прав, — заключила доктор Лилиан.
— Ага, Мика всегда прав, — сказал Ричард, и голос его нёс эмоции, на которые даже намёка не было в словах. Первый реальный признак ревности, который я у него увидела. Отчасти я этому обрадовалась, но в тот миг, когда мелькнула первая искорка радости, я поняла, в чем дело. Мне стало стыдно самой себя, а от этого я на себя разозлилась.
— Он почти всегда прав. — В голосе моем не звучала злость. Нам нужны были ответы, а не припадки злобы. Я показала обеими руками: — Позволишь подойти к телефону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216