Вспомните.
В чем смысл?
- Подумайте о возможностях, которые вы упустили. О девушках или юношах, которым вы не сделали предложения. Об упущенных шансах. Об акциях, которые вы не купили. О деньгах, которые не сберегли. Об учебе, которую вы бросили, об экзаменах, на которых вы провалились, о продвижении по службе, обошедшем вас стороной.
Кое-кто заплакал. Один или два причитали. В этом и состоит смысл? Ходить кругами и плакать от души?
- Это ваша жизнь, - говорил Форман. - Выпустите это из себя. Все выпустите. Подумайте о людях, которых вы знали и которые умерли или забыли вас. Что вы при этом чувствуете? Нет ощущения, что вас предали? Мама умерла и оставила вас в одиночестве. Отец ушел навсегда. Дедушка и бабушка. Или, может быть, брат, сестра или кто-нибудь еще покинул вас. Может быть, это был один-единственный человек, которого вы любили, и после его ухода вы поняли, что вам никогда не полюбить так сильно. Нет, прошло уже много времени. Зачем продолжать мучить себя? Вы хотите, чтобы они оставили вас в покое, верно? Вам это удалось! Больше никто вас не потревожит. Каждый остался наедине с самим собой. Что вы при этом чувствуете? Какую цену вы заплатили?
Его слова терзали нас, и мы кружились и плакали. Слезы текли по нашим щекам. Из моей груди вырывались рыдания. Я видел лица из моего прошлого. Кении, который покончил с собой, и никто никогда так и не узнал, почему он это сделал. Стив, умерший в своей машине. Отец Майка, которого нашли во дворе дома. Эд, которого убили. Бабушка, умершая в доме для престарелых. Мой отец…
Я поймал себя на том, что все они - мужчины. Да, конечно, бабушка. Но все остальные… Что это означает? Неужели не было ни одной женщины, смерть которой заставила бы меня грустить? Я подумал о матери. О Боже!
Я вспомнил обо всех этих походах в больницу, когда я был маленьким. У меня постоянно болели уши. И зубы тоже. Мать любила указывать на скобки на моих зубах и укорять: «Это - мой новый «кадиллак». Это было еще до первого бестселлера отца. Будь оно все проклято!
У меня никогда не было возможности сказать «прощай» - ни одному из них! Бог, твоя Вселенная так чертовски несправедлива! Я ничего не имею против смерти. Я возражаю против незавершенности! Я ни разу не получил возможность попрощаться! Со всеми ними…
Я упал на колени, не в состоянии идти. Это нечестно. У меня никогда не было случая сказать маме, как на самом деле я люблю ее…
… и всех их, с того самого момента. Шорти. Лэрри. Луиса. Дьюка. Томми. Алека. Холли. Я кричал. Ругался. Рыдал. Давился. Кто-то поставил меня на ноги.
- Пошли, Джим. Не останавливайся. Все хорошо. Не сдерживай себя. Ты все делаешь прекрасно. Только не останавливайся.
Два человека поддерживали меня с обеих сторон. Я вцепился в обоих.
- Это и есть то самое, - слышался голос вездесущего Формана. - Это - ваша жизнь. Это то, как все обернулось. Это ясно написано на ваших лицах. Ваше тело сейчас выражает то, что вы есть. Все ваше тело. Как вы идете, как вы говорите, как несете себя, как видят вас другие.
Это и есть вы. Усвойте это. Вот оно! Это то, как вы использовали предоставленные вам возможности. Как распорядились собой.
Усвойте это! - кричал Форман. - Вы не станете в конце концов коронованной особой! Вас не выберут президентом. Вы не будете кинозвездой. Не выйдете замуж за принца. А кого это волнует? Вот главное!
Это было ужасно.
А потом тон Формана изменился. Больше он не кричал, и мы поняли, что теперь он жалеет нас.
- Свою грусть вы повсюду несете с собой, куда бы вы ни пошли. Вы тащите за собой по жизни своих мертвецов. Ну и что? Что вы от этого получаете? Ничего. Так зачем вы делаете это? Подумайте, какую цену вы платите. Посмотрите, как это будит в вас ярость и жажду мщения. Посмотрите, как это отталкивает вас от людей, которые вам не безразличны. Посмотрите, как это удерживает вас от того, чтобы покончить раз и навсегда с мертвыми.
Голос Формана согревал нас.
- Единственная вещь, на которую вы способны, - это выживать. Но даже этого вы толком не умеете, потому что энергия, которую вы тратите на печаль, ярость и отмщение, не может быть использована больше ни на что. Так войну уж точно не выиграть. Послушайте меня. Есть еще кое-что - по ту сторону выживания. Это нечто большее, чем просто выживание. Нет, я не скажу, что это такое. Вы должны понять это сами. И поймете, обещаю вам.
Выпустите из себя печаль. Она держит вас, как якорь. Не держитесь за нее. Вам больше не нужно таскать это за собой.
А потом, спустя некоторое время, когда вытекла последняя капля грусти, мы сели на пол у стен. Мы были выжаты до конца. Кто-то продолжал тихонько всхлипывать, но на лицах уже появились улыбки, а слезы были слезами облегчения и радости.
А потом наступило время обеда.
А после обеда…
Один козопас по имени Джимми Фицхью
Милой сказал: «То место в тебе я люблю,
Где кожа влажная,
Остальное не важно,
А уж про коз я и не говорю».
ДОГОРАНИЕ
Никто никогда ни к чему не готов. В противном случае не имело бы смысла переживать это.
Соломон Краткий
Я устал.
Устал сражаться. Устал убегать. Устал жить.
Я смотрел на бетонные опоры моста и думал о том, как было бы просто покончить с болью раз и навсегда. Быстрое движение руля - и все закончится.
Только закончится ли?
С моим везением я, пожалуй, выживу.
Возможно, я просто сшибу пролет моста своей башкой; считается, что армейские фургоны прочны, как танки. А если нет?..
Пока я размышлял о прочности машины, мост промелькнул мимо…
… и я понял, как был близок к тому, чтобы и в самом деле крутануть баранку в сторону.
Я съехал на обочину.
Нет, только не здесь. Автострада открыта со всех сторон. Слишком незащищенное место.
Я не мог останавливаться - и не мог ехать дальше. Кто это сказал однажды, что ад так же бесконечен, как скоростные автострады? Наверное, такая мысль приходила в голову многим. Слишком уж это очевидно.
Двадцать минут спустя шоссе сузилось до четырех полос и свернуло к предгорьям.
Здесь.
Я притормозил возле площадки для отдыха. Если включить детекторы, никто не подъедет, не подав сигнал тревоги.
Съехав с шоссе, я с трудом открыл дверцу и почти что вывалился наружу. Мои руки дрожали от изнеможения. Я лег, уткнувшись лицом в траву, просто дыша зеленью. И розоватостью. Пахло хорошо - сахарной пудрой.
А потом, когда зрение сфокусировалось, я увидел маленькие розовые ростки, проклевывающиеся то здесь, то там. И голубые тоже. Так вот что я нюхаю! Я сел и огляделся. На будущий год здесь вообще не останется; зелени.
Я встал. Обошел автобус. Отошел в сторону. Я начг нервничать. Вернулся. Может быть, следовало прихватить винтовку? Нет, наверное, не стоит. Если меня собирались сожрать, пусть жрут.
Я не знал, чего я хочу: жить или умереть.
- Ты знаешь, чем хторранин предпочитает нюхать обделавшегося человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
В чем смысл?
- Подумайте о возможностях, которые вы упустили. О девушках или юношах, которым вы не сделали предложения. Об упущенных шансах. Об акциях, которые вы не купили. О деньгах, которые не сберегли. Об учебе, которую вы бросили, об экзаменах, на которых вы провалились, о продвижении по службе, обошедшем вас стороной.
Кое-кто заплакал. Один или два причитали. В этом и состоит смысл? Ходить кругами и плакать от души?
- Это ваша жизнь, - говорил Форман. - Выпустите это из себя. Все выпустите. Подумайте о людях, которых вы знали и которые умерли или забыли вас. Что вы при этом чувствуете? Нет ощущения, что вас предали? Мама умерла и оставила вас в одиночестве. Отец ушел навсегда. Дедушка и бабушка. Или, может быть, брат, сестра или кто-нибудь еще покинул вас. Может быть, это был один-единственный человек, которого вы любили, и после его ухода вы поняли, что вам никогда не полюбить так сильно. Нет, прошло уже много времени. Зачем продолжать мучить себя? Вы хотите, чтобы они оставили вас в покое, верно? Вам это удалось! Больше никто вас не потревожит. Каждый остался наедине с самим собой. Что вы при этом чувствуете? Какую цену вы заплатили?
Его слова терзали нас, и мы кружились и плакали. Слезы текли по нашим щекам. Из моей груди вырывались рыдания. Я видел лица из моего прошлого. Кении, который покончил с собой, и никто никогда так и не узнал, почему он это сделал. Стив, умерший в своей машине. Отец Майка, которого нашли во дворе дома. Эд, которого убили. Бабушка, умершая в доме для престарелых. Мой отец…
Я поймал себя на том, что все они - мужчины. Да, конечно, бабушка. Но все остальные… Что это означает? Неужели не было ни одной женщины, смерть которой заставила бы меня грустить? Я подумал о матери. О Боже!
Я вспомнил обо всех этих походах в больницу, когда я был маленьким. У меня постоянно болели уши. И зубы тоже. Мать любила указывать на скобки на моих зубах и укорять: «Это - мой новый «кадиллак». Это было еще до первого бестселлера отца. Будь оно все проклято!
У меня никогда не было возможности сказать «прощай» - ни одному из них! Бог, твоя Вселенная так чертовски несправедлива! Я ничего не имею против смерти. Я возражаю против незавершенности! Я ни разу не получил возможность попрощаться! Со всеми ними…
Я упал на колени, не в состоянии идти. Это нечестно. У меня никогда не было случая сказать маме, как на самом деле я люблю ее…
… и всех их, с того самого момента. Шорти. Лэрри. Луиса. Дьюка. Томми. Алека. Холли. Я кричал. Ругался. Рыдал. Давился. Кто-то поставил меня на ноги.
- Пошли, Джим. Не останавливайся. Все хорошо. Не сдерживай себя. Ты все делаешь прекрасно. Только не останавливайся.
Два человека поддерживали меня с обеих сторон. Я вцепился в обоих.
- Это и есть то самое, - слышался голос вездесущего Формана. - Это - ваша жизнь. Это то, как все обернулось. Это ясно написано на ваших лицах. Ваше тело сейчас выражает то, что вы есть. Все ваше тело. Как вы идете, как вы говорите, как несете себя, как видят вас другие.
Это и есть вы. Усвойте это. Вот оно! Это то, как вы использовали предоставленные вам возможности. Как распорядились собой.
Усвойте это! - кричал Форман. - Вы не станете в конце концов коронованной особой! Вас не выберут президентом. Вы не будете кинозвездой. Не выйдете замуж за принца. А кого это волнует? Вот главное!
Это было ужасно.
А потом тон Формана изменился. Больше он не кричал, и мы поняли, что теперь он жалеет нас.
- Свою грусть вы повсюду несете с собой, куда бы вы ни пошли. Вы тащите за собой по жизни своих мертвецов. Ну и что? Что вы от этого получаете? Ничего. Так зачем вы делаете это? Подумайте, какую цену вы платите. Посмотрите, как это будит в вас ярость и жажду мщения. Посмотрите, как это отталкивает вас от людей, которые вам не безразличны. Посмотрите, как это удерживает вас от того, чтобы покончить раз и навсегда с мертвыми.
Голос Формана согревал нас.
- Единственная вещь, на которую вы способны, - это выживать. Но даже этого вы толком не умеете, потому что энергия, которую вы тратите на печаль, ярость и отмщение, не может быть использована больше ни на что. Так войну уж точно не выиграть. Послушайте меня. Есть еще кое-что - по ту сторону выживания. Это нечто большее, чем просто выживание. Нет, я не скажу, что это такое. Вы должны понять это сами. И поймете, обещаю вам.
Выпустите из себя печаль. Она держит вас, как якорь. Не держитесь за нее. Вам больше не нужно таскать это за собой.
А потом, спустя некоторое время, когда вытекла последняя капля грусти, мы сели на пол у стен. Мы были выжаты до конца. Кто-то продолжал тихонько всхлипывать, но на лицах уже появились улыбки, а слезы были слезами облегчения и радости.
А потом наступило время обеда.
А после обеда…
Один козопас по имени Джимми Фицхью
Милой сказал: «То место в тебе я люблю,
Где кожа влажная,
Остальное не важно,
А уж про коз я и не говорю».
ДОГОРАНИЕ
Никто никогда ни к чему не готов. В противном случае не имело бы смысла переживать это.
Соломон Краткий
Я устал.
Устал сражаться. Устал убегать. Устал жить.
Я смотрел на бетонные опоры моста и думал о том, как было бы просто покончить с болью раз и навсегда. Быстрое движение руля - и все закончится.
Только закончится ли?
С моим везением я, пожалуй, выживу.
Возможно, я просто сшибу пролет моста своей башкой; считается, что армейские фургоны прочны, как танки. А если нет?..
Пока я размышлял о прочности машины, мост промелькнул мимо…
… и я понял, как был близок к тому, чтобы и в самом деле крутануть баранку в сторону.
Я съехал на обочину.
Нет, только не здесь. Автострада открыта со всех сторон. Слишком незащищенное место.
Я не мог останавливаться - и не мог ехать дальше. Кто это сказал однажды, что ад так же бесконечен, как скоростные автострады? Наверное, такая мысль приходила в голову многим. Слишком уж это очевидно.
Двадцать минут спустя шоссе сузилось до четырех полос и свернуло к предгорьям.
Здесь.
Я притормозил возле площадки для отдыха. Если включить детекторы, никто не подъедет, не подав сигнал тревоги.
Съехав с шоссе, я с трудом открыл дверцу и почти что вывалился наружу. Мои руки дрожали от изнеможения. Я лег, уткнувшись лицом в траву, просто дыша зеленью. И розоватостью. Пахло хорошо - сахарной пудрой.
А потом, когда зрение сфокусировалось, я увидел маленькие розовые ростки, проклевывающиеся то здесь, то там. И голубые тоже. Так вот что я нюхаю! Я сел и огляделся. На будущий год здесь вообще не останется; зелени.
Я встал. Обошел автобус. Отошел в сторону. Я начг нервничать. Вернулся. Может быть, следовало прихватить винтовку? Нет, наверное, не стоит. Если меня собирались сожрать, пусть жрут.
Я не знал, чего я хочу: жить или умереть.
- Ты знаешь, чем хторранин предпочитает нюхать обделавшегося человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142