- Вероятно, вам понадобятся бумажные салфетки. Некоторые начнут плакать. Я заранее объясню, что плакать можно и даже нужно. Чтобы победить в этой игре, надо как можно сильнее кричать и плакать. Так что успокаивать не нужно - пусть хорошенько накричатся, а если заплачут - пусть плачут. Все будет в порядке. Вы разберетесь, если кому-нибудь действительно станет плохо.
Я вышел на середину комнаты. Дети быстро образовали вокруг меня большой круг. Игра всегда начиналась с него.
- Итак, - начал я. - Сегодня мы поиграем в шум. В любой шум. Громкий, тихий, счастливый и даже несчастный. Для начала попрактикуемся. Давайте проверим, как громко мы можем шуметь. Поглядим, кто кричит громче всех.
И мы начали.
Ребята завывали, как привидения, улюлюкали, как дикие индейцы, выли, как сирены воздушной тревоги.
Айви улыбнулась мне. Маленьким чудовищам понравилась идея. Их постоянно просили не шуметь, а здесь взрослый разрешает им устроить бедлам. И уж они постарались!
- Должно быть, я туговат на ухо! - выкрикнул я, Приходилось орать во все горло. - Но я вас не слышу!
Уровень шума поднялся по крайней мере на десять децибел.
- Вот теперь кое-что слышно, но почему молчит Алек? - Я выждал, когда шум слегка пошел на убыль, и опустился перед Алеком на одно колено. - Ты можешь не кричать, если не хочешь. Но твой медведь не умеет разговаривать. Так, может, покричишь за медведя?
Мальчик отрицательно покачал головой.
- Даже за медведя?
Алек, казалось, очень расстроился. Я не хотел сильно давить на него, но нужно, чтобы он пошумел хоть чуть-чуть.
- Знаешь, - нарочито небрежно сказал я, - спроси медведя, не хочет ли он, чтобы ты пошумел? Если хочет, тогда покричи. Если нет - ну что ж…
Алек кивнул.
- Ну, давай. Спрашивай.
Алек отвернулся и склонился над дырой в шее игрушки. Я ждал, но, вероятно, его медведь не отличался болтливостью.
- Отлично. - Я выпрямился и обратился ко всем: Мы неплохо размялись. Теперь закричим по-настоящему. Теперь давайте кричать по-настоящему. Пусть они нас услышат - там, в большом доме.
На этот раз дети вложили в крик всю душу. Как только они поняли, что не возбраняется вывернуть наизнанку легкие, были отпущены все тормоза. Я заметил, что со стен посыпалась штукатурка, а на некоторых деревьях за окном кора пошла пузырями.
Я дирижировал рукой, как пропеллером, чтобы крик не ослабевал как можно дольше. Лица детей покраснели я лоснились. Все они подпрыгивали от возбуждения и орали изо всех сил. Отлично! Мне было нужно, чтобы они достигли пика возбуждения непосредственно перед гем, как выдохнуться. Требовался еще один хороший крик.
- Прекрасно, это то, что надо. Еще разок, последний, - распорядился я. - Самый главный.
Бросив взгляд на Алека, я увидел, что он кричит. Сначала мне показалось, что все идет хорошо и наконец-то удалось заставить его издать хоть какой-то звук. Но по-юм сообразил, что малыш, уронив медведя, заходится в - амом настоящем шоке.
О-хо-хо…
Инстинктивно я обхватил его и крепко прижал к гру-ди. Он задеревенел и никак не мог остановиться. Напротив, вопль его становился все неистовее, неистовее и неистовее. Он не слышал меня и не мог прервать свой крик. Остальные дети понемногу утихомирились и смотре-ли на Алека и меня. Лица были озадаченны, неуверенны. Что это, тоже элемент игры? Я дал сигнал Маленькой Айви - описал пальцем круг в воздухе, мол, пусть еще немного покричат - и вышел на улицу с попрежнему кричащим Алеком на руках. Широкими шагами я пере-сек темную лужайку, сбросив на ходу туфли, и, подойдя к бассейну, не останавливаясь, шагнул прямо в воду вместе с малышом.
Мы вынырнули, ловя ртом воздух. Правой рукой я по-прежнему держал Алека, загребая по-собачьи и колотя по воде как сумасшедший. Мальчик все еще пытался кри-чать, но, совершенно застигнутый врасплох, в основное кашлял и отплевывался. .
- Все хорошо, Алек, все просто прекрасно. Я люблю тебя, маленький. Ты все сделал правильно. Просто ты за-был, как надо остановиться.
Он сердито посмотрел на меня, но я обнял его и крепко поцеловал. Тут Алек обозлился по-настоящему. Злость хорошая примета. Она гораздо лучше безразличия. Этот человек, по крайней мере, живет. Я поплыл с ним к мелкому концу бассейна, где была лесенка.
Когда мы вернулись в большую комнату, с нас обоих текло ручьями, я смеялся, а Алек безуспешно пытался прийти в себя. Он и сердился на меня, и в то же время не хотел отпускать. И еще ему хотелось снова закричать, а вот бассейн его не привлекал.
Маленькая Айви уже заворачивала нас в полотенца Такое случалось и раньше - время от времени кто-нибудь получал сеанс водной терапии. Близость бассейна была одной из причин, почему мы проводили игры в главном вестибюле.
Мы сняли с Алека мокрую одежду, и он сидел голый, завернувшись в три больших толстых полотенца. Где-то были и купальные халаты, но Маленькая Айви не нашла их. а останавливать игру было нельзя.
Дети по-прежнему образовывали круг, только теперь они сидели на полу, а Маленькая Айви для пущей таинственности притушила свет. Ради безопасности я посадил Алека к себе на колени.
- Хорошо, - сказал я. - А теперь давайте вспомним о самом печальном на свете. Я начну. Самое печальное нз свете - это добрый старина Вэг, оставшийся без ужина. Разве это не ужасно?
Некоторые с серьезным видом закивали. Многие любили старика Вэга. Я задал вопрос: Кто может придумать что-нибудь еще более печальное?
Одна маленькая девочка подняла руку: - А если все останутся без ужина?
- Хорошая мысль, - одобрил я. - Это намного печальнее. А что еще хуже?
Один из подростков предположил: - Все останутся без ужина, потому что не будет никакой еды?
- И никто не знает, где моя мама, - добавил маленький Тоби-Джой Кристофер.
Следовало быть предельно осторожным с этим упражнением, так как мне не хотелось, чтобы они раньше времени перешли в следующую стадию. Я быстро сказал: - О да, это ужасно печально. Господи, как это печально, мне даже хочется плакать.
Я закрыл лицо ладонями и притворился, будто плачу. Алек удивленно смотрел на меня.
- Но давайте подумаем о еще более печальных вещах, - предложил я. - Кто может вспомнить что-то еще более печальное?
- Моя мама ушла, - напомнил Тоби-Джой.
- А у меня никогда не было мамы, - вмешалась маленькая девочка.
- Моя мама умерла, - сообщила другая. Отлично. Теперь они сравнивают печали.
- А моя мама сказала, что вернется. Я просто жду ее здесь. - Малышка была почти что надменна. Этим она ставила себя как бы выше игры: я, мол. не отношусь к вам, я здесь временный гость.
Ответом ей было несколько недоверчивых взглядов. Дети неглупы. Каждый понимал: если уж ты тут, значит, тебе больше некуда податься и никто за тобой не придет. Это было правдой даже для большинства взрослых. Упорно ходили слухи, что Джека Балабана разыскивают за убийство в Ирландии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142