Я сказал: - Хорошо. Ты будешь дружить со мной? Она удивленно уставилась на меня: - Разве у тебя нет друзей?
Я отрицательно покачал головой, медленно и очень выразительно. Она заподозрила обман, но ведь взрослые никогда не врут. Или почти никогда.
- Ни одного? - ужаснулась Холли. - Ну хоть один…
- Даже медведя у меня нет, - стоял я на своем.
Тут она окончательно убедилась, что я говорю правду. Если взрослые на чемто настаивают, значит, так оно и есть.
- Ну… - Девочка задумалась, принимая очень важное решение, важнее даже, чем выбор жениха для взрослой девушки. Она немного поколебалась и решила: - Я буду с тобой дружить.
- Отлично. - Я снова посмотрел на круглоглазика. - А у тебя есть друг?
Он наблюдал за переговорами с несвойственным детям напряженным вниманием. А когда я повернулся к нему, только покрепче прижал медвежонка и отодвинулся. Мне захотелось притянуть его поближе, но вместо этого я лишь переменил позу. Все эти поклоны и сидение на корточках для разговора с метровым человечком плохо сказывались на моей спине.
- Его зовут Алек, - сообщила Холли.
- Какой Алек?
- Я не знаю.
Вперед вышел мальчик лет, наверное, двенадцати или тринадцати, а может, и старше - большинство этих детей были слишком маленькими для своего возраста. Его взгляд был несколько жестче.
- Вы кто? - подозрительно спросил он. - Здешний босс?
- Меня зовут Джим.
- Это я знаю. Но кто вы?
- Друг Холли. - Я попытался отвлечь его, протянув руку.
Не помогло.
- Угу. А что вы здесь делаете? Нам запретили разговаривать с незнакомыми.
- Выходить из автобуса вам тоже запретили. Он проигнорировал и это.
- Я хочу пить.
- Как тебя зовут?
- Зачем вам это нужно?
Я пожал плечами и снова сменил позу, окончательно разогнувшись и опершись спиной на автобус, теплый и пыльный. Майка уж точно измазана.
- Чтобы я знал, как к тебе обращаться.
Я посмотрел на паренька сверху вниз. Рост давал мне больше чем просто психологическое преимущество, но я чувствовал, что сейчас неподходящий момент для игр типа: «Я больше тебя». Вместо этого я улыбнулся.
- Ты ведь не хочешь, чтобы я звал тебя «Эй ты», не так ли?
Он сморщил нос и отошел к остальным детям, окончательно потеряв ко мне интерес.
- А ну-ка залезайте обратно в автобус, пока Олли не вернулся. - Он потянулся, чтобы схватить Алека, но тот увернулся. Мальчик снова попытался поймать его, и снова Алек отступил, на этот раз с заметным оттенком непокорства. Подросток опять шагнул к нему и занес кулак.
Я выставил руку - запястье мальчишки ударилось о нее. Схватив его, я поднял его руку над головой, удерживая крепко и на такой высоте, чтобы ему было неудобно. Причем не только физически.
- Кончай это дело, - сказал я тихо, но внушительно. - Здесь не будет никаких драк.
- Кто это сказал? - Я.
- Ну и что?
- А вот что… - Ладно, я сыграю в эту игру, раз уж это необходимо.
Я поднял его за шиворот. Материал рубашки был достаточно прочен, чтобы выдержать его вес; ступни мальчишки едва касались земли; оставалось только сделать Подножку.
- Я так сказал - я больше тебя. - Осторожно - на этот раз очень осторожно - я выставил кулак перед его физиономией. - Намного больше. Значит, если начнется мордобой, сорву банк я.
Он притушил свою воинственность - выхода не было, - но непокорство и недоверие оставил при себе. Тут я был бессилен. Закусив нижнюю губу, мальчишка смотрел мимо меня. Я выиграл.
Отпустив его, я сунул руки в карманы и улыбнулся.
Он ногой пнул меня в живот. Вполне заслуженно: не надо терять бдительность.
Главная проблема в драке с ребенком заключается в том, чтобы не казаться со стороны зверем. Лучше всего вообще не драться. К счастью, эта мысль появилась уже после того, как я разделался с ним. Слегка, конечно.
Сперва я хлопнул его по уху, а когда он поднял для зашиты руки, легонько ткнул в живот четырьмя пальцами. Он сложился пополам, и я шлепнул ладонью по его заднице. Потом, держа его на вытянутой руке - щенок по-прежнему норовил ударить меня, - шлепнул еще раз. А после этого крепко взял за горло, и он прекратил сопротивление, боясь задохнуться.
Я пытался скрыть, что тоже запыхался. Он сражался, как маленький тигр.
- Давай договоримся об одной вещи, - предложил я. - Никогда больше не пускай в ход кулаки, о'кей?
Он сверкнул на меня глазами: - Алек - мой.
- Как «твой»? Вы братья?
- Не совсем.
- Тогда что?
- Просто… мы вместе. Всегда.
- О! - Мне следовало бы сообразить. Ослабив хватку, я спросил: - Тебя можно отпустить?
Мальчишка кивнул.
- Хорошо. - Я освободил его. - Никто не собирается разлучать вас, не бойся. Но не смей его бить.
- Он не любит разговоров. А если его маленько поколотить, то двигается шустрее.
Неужели малыш страдает аутизмом? Что ж, вполне возможно. Но опять-таки, может, и нет. Может быть, он просто задержался в развитии, как многие из тех, кто попал под молот, висевший буквально над каждым. Иногда ненормальность - лишь здоровая реакция на аномальные обстоятельства, как сказал однажды Форман.
- Ладно. - Я положил руку на плечо Алека. Кругло-глазик давно прислонился ко мне в поисках защиты, но я не замечал этого, пока не нащупал его рукой. - Ладно, у нас здесь можно молчать. - Я наклонился к малышу: - Если не хочешь говорить, то и не говори. О'кей?
Он ничего не ответил, но смотрел на меня во все глаза.
В это время к нам подлетела Бетти-Джон Тримейн - коллекция веснушек и копна красноватых волос; они словно не могли окончательно выбрать, какими им быть - желтыми или ярко-рыжими, - и потому остановились пока на ужасном бледно-розовом цвете, сиянием окружавшем ее лицо. Загар превратил ее в генератор веснушек; иногда ее называли Матерью Веснушек, правда за глаза. Когда-то Би-Джей была хорошенькой; впрочем, она и сейчас смотрелась недурно, если вам нравятся худенькие женщины.
- О, привет, Джим, рада, что ты здесь. С детьми все в порядке?
- Все отлично.
Олли, шофер, нахмурился.
- Эй вы, малышня, вам же было велено сидеть в автобусе.
- Там слишком жарко, - вступился я. - Я разрешил им выйти.
- Ну, если так…
Би-Джей не обращала на шофера внимания. Она раскусила его, как и я.
- Пойдемте, дети. Вас ждет холодный лимонад, сандвичи с колбасой, булочки и персиковое мороженое - и все это надо съесть. О, кому нужно в туалет? Потом мы переоденемся в чистую одежду - о Господи, вы только посмотрите, какие среди вас есть поросята. Ладно, мы все вместе сходим на ручей и отмоем там вашу грязь. Привет, как тебя зовут, малыш? А потом мы отведем вас в ваши комнаты отдохнуть и… Кто любит кино? Поднимите руки. Отлично, и кино мы тоже посмотрим.
- Тут у меня две малявки, которые еще не умеют ходить. - Олли явно обозлился - на Би-Джей или, возможно, на меня.
- Я понесу одного, а Джим… Джим, ты как?
- О, конечно, - сказал я. - Не возражаю. Я уже кое с кем подружился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Я отрицательно покачал головой, медленно и очень выразительно. Она заподозрила обман, но ведь взрослые никогда не врут. Или почти никогда.
- Ни одного? - ужаснулась Холли. - Ну хоть один…
- Даже медведя у меня нет, - стоял я на своем.
Тут она окончательно убедилась, что я говорю правду. Если взрослые на чемто настаивают, значит, так оно и есть.
- Ну… - Девочка задумалась, принимая очень важное решение, важнее даже, чем выбор жениха для взрослой девушки. Она немного поколебалась и решила: - Я буду с тобой дружить.
- Отлично. - Я снова посмотрел на круглоглазика. - А у тебя есть друг?
Он наблюдал за переговорами с несвойственным детям напряженным вниманием. А когда я повернулся к нему, только покрепче прижал медвежонка и отодвинулся. Мне захотелось притянуть его поближе, но вместо этого я лишь переменил позу. Все эти поклоны и сидение на корточках для разговора с метровым человечком плохо сказывались на моей спине.
- Его зовут Алек, - сообщила Холли.
- Какой Алек?
- Я не знаю.
Вперед вышел мальчик лет, наверное, двенадцати или тринадцати, а может, и старше - большинство этих детей были слишком маленькими для своего возраста. Его взгляд был несколько жестче.
- Вы кто? - подозрительно спросил он. - Здешний босс?
- Меня зовут Джим.
- Это я знаю. Но кто вы?
- Друг Холли. - Я попытался отвлечь его, протянув руку.
Не помогло.
- Угу. А что вы здесь делаете? Нам запретили разговаривать с незнакомыми.
- Выходить из автобуса вам тоже запретили. Он проигнорировал и это.
- Я хочу пить.
- Как тебя зовут?
- Зачем вам это нужно?
Я пожал плечами и снова сменил позу, окончательно разогнувшись и опершись спиной на автобус, теплый и пыльный. Майка уж точно измазана.
- Чтобы я знал, как к тебе обращаться.
Я посмотрел на паренька сверху вниз. Рост давал мне больше чем просто психологическое преимущество, но я чувствовал, что сейчас неподходящий момент для игр типа: «Я больше тебя». Вместо этого я улыбнулся.
- Ты ведь не хочешь, чтобы я звал тебя «Эй ты», не так ли?
Он сморщил нос и отошел к остальным детям, окончательно потеряв ко мне интерес.
- А ну-ка залезайте обратно в автобус, пока Олли не вернулся. - Он потянулся, чтобы схватить Алека, но тот увернулся. Мальчик снова попытался поймать его, и снова Алек отступил, на этот раз с заметным оттенком непокорства. Подросток опять шагнул к нему и занес кулак.
Я выставил руку - запястье мальчишки ударилось о нее. Схватив его, я поднял его руку над головой, удерживая крепко и на такой высоте, чтобы ему было неудобно. Причем не только физически.
- Кончай это дело, - сказал я тихо, но внушительно. - Здесь не будет никаких драк.
- Кто это сказал? - Я.
- Ну и что?
- А вот что… - Ладно, я сыграю в эту игру, раз уж это необходимо.
Я поднял его за шиворот. Материал рубашки был достаточно прочен, чтобы выдержать его вес; ступни мальчишки едва касались земли; оставалось только сделать Подножку.
- Я так сказал - я больше тебя. - Осторожно - на этот раз очень осторожно - я выставил кулак перед его физиономией. - Намного больше. Значит, если начнется мордобой, сорву банк я.
Он притушил свою воинственность - выхода не было, - но непокорство и недоверие оставил при себе. Тут я был бессилен. Закусив нижнюю губу, мальчишка смотрел мимо меня. Я выиграл.
Отпустив его, я сунул руки в карманы и улыбнулся.
Он ногой пнул меня в живот. Вполне заслуженно: не надо терять бдительность.
Главная проблема в драке с ребенком заключается в том, чтобы не казаться со стороны зверем. Лучше всего вообще не драться. К счастью, эта мысль появилась уже после того, как я разделался с ним. Слегка, конечно.
Сперва я хлопнул его по уху, а когда он поднял для зашиты руки, легонько ткнул в живот четырьмя пальцами. Он сложился пополам, и я шлепнул ладонью по его заднице. Потом, держа его на вытянутой руке - щенок по-прежнему норовил ударить меня, - шлепнул еще раз. А после этого крепко взял за горло, и он прекратил сопротивление, боясь задохнуться.
Я пытался скрыть, что тоже запыхался. Он сражался, как маленький тигр.
- Давай договоримся об одной вещи, - предложил я. - Никогда больше не пускай в ход кулаки, о'кей?
Он сверкнул на меня глазами: - Алек - мой.
- Как «твой»? Вы братья?
- Не совсем.
- Тогда что?
- Просто… мы вместе. Всегда.
- О! - Мне следовало бы сообразить. Ослабив хватку, я спросил: - Тебя можно отпустить?
Мальчишка кивнул.
- Хорошо. - Я освободил его. - Никто не собирается разлучать вас, не бойся. Но не смей его бить.
- Он не любит разговоров. А если его маленько поколотить, то двигается шустрее.
Неужели малыш страдает аутизмом? Что ж, вполне возможно. Но опять-таки, может, и нет. Может быть, он просто задержался в развитии, как многие из тех, кто попал под молот, висевший буквально над каждым. Иногда ненормальность - лишь здоровая реакция на аномальные обстоятельства, как сказал однажды Форман.
- Ладно. - Я положил руку на плечо Алека. Кругло-глазик давно прислонился ко мне в поисках защиты, но я не замечал этого, пока не нащупал его рукой. - Ладно, у нас здесь можно молчать. - Я наклонился к малышу: - Если не хочешь говорить, то и не говори. О'кей?
Он ничего не ответил, но смотрел на меня во все глаза.
В это время к нам подлетела Бетти-Джон Тримейн - коллекция веснушек и копна красноватых волос; они словно не могли окончательно выбрать, какими им быть - желтыми или ярко-рыжими, - и потому остановились пока на ужасном бледно-розовом цвете, сиянием окружавшем ее лицо. Загар превратил ее в генератор веснушек; иногда ее называли Матерью Веснушек, правда за глаза. Когда-то Би-Джей была хорошенькой; впрочем, она и сейчас смотрелась недурно, если вам нравятся худенькие женщины.
- О, привет, Джим, рада, что ты здесь. С детьми все в порядке?
- Все отлично.
Олли, шофер, нахмурился.
- Эй вы, малышня, вам же было велено сидеть в автобусе.
- Там слишком жарко, - вступился я. - Я разрешил им выйти.
- Ну, если так…
Би-Джей не обращала на шофера внимания. Она раскусила его, как и я.
- Пойдемте, дети. Вас ждет холодный лимонад, сандвичи с колбасой, булочки и персиковое мороженое - и все это надо съесть. О, кому нужно в туалет? Потом мы переоденемся в чистую одежду - о Господи, вы только посмотрите, какие среди вас есть поросята. Ладно, мы все вместе сходим на ручей и отмоем там вашу грязь. Привет, как тебя зовут, малыш? А потом мы отведем вас в ваши комнаты отдохнуть и… Кто любит кино? Поднимите руки. Отлично, и кино мы тоже посмотрим.
- Тут у меня две малявки, которые еще не умеют ходить. - Олли явно обозлился - на Би-Джей или, возможно, на меня.
- Я понесу одного, а Джим… Джим, ты как?
- О, конечно, - сказал я. - Не возражаю. Я уже кое с кем подружился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142