Просто знала это - понимаешь? Ты просто уверен насчет чего-то и знаешь, как это произойдет. - Она глубоко вздохнула. - Хочешь знать правду? Я хотела сделать это. Мне хотелось узнать, что при этом испытываешь.
Я промолчал. Я знал это чувство - пережил его сам. Потянувшись, я погладил ее по волосам. Она говорила: - Все это так глупо. Один из самых невероятных дней в моей жизни. Ради одного этого меня и тренировали. Я узнала еще утром. Мне сказали: «Нам нужна самая драматичная видеозапись для президентского брифинга. Достаньте ее». Я понимала, что это значит. И сказала: «Я полечу». И полетела. - Она посмотрела на меня. - Разве что ты не входил в мои планы. - Она покраснела. - Ладно, входил. Я соврала, сказав, что не собиралась подбирать тебя. Я собиралась. Долго следила за тобой, пытаясь понять, что ты делаешь. Читала рапорт по Семье. Ты должен был хоть что-то знать о ренегатах и их отношениях с хторраннами. Потому я и подобрала тебя. Но на одно я не рассчитывала - то есть это не входило в наши планы, - что мы закончим в постели. - Она засмеялась.
- Что? - спросил я.
- Сегодняшняя ночь - ночь, которую я ждала всю жизнь. Я только что сбросила две бомбы и влюбилась и не знаю, что меня пугает больше.
- То, что влюбилась, - решил я.
- Да, - согласилась Лиз. - Какого черта я должна любить тебя? Знаешь, когда я впервые встретила тебя и - как там его зовут, - я подумала, что вы голубые, и даже сегодня утром продолжала считать так. Не знаю, когда я изменила мнение.
- Хочешь, я тебя рассмешу? - Ну?
- Всю жизнь мне придумывали прозвища, и это было первым. Я ненавидел людей за это. Я знал, что это неправда, но всегда боялся, что станет правдой. Вдруг они видят что-то, чего не вижу я? Я выходил из себя.
- Ну, так что же здесь смешного?
- Подожди, я к этому и веду. Когда мы с Тедом попали в Денвер, я делал все, что мог, - только бы доказать, что это не так. А теперь хочешь узнать самое смешное?
- Да.
Я рассказал о Теде, о той шутке, которую он сыграл со мной.
- Ах он маленький засранец, - возмутилась Лиз.
- Да. Больше всего меня задело, что я сам пошел на это. А он не сомневался, что так будет. Я был готов убить его. Но он оказался прав. Знаешь, что он сказал? «Выбрось это из головы. Каждое новое достижение в технологии открывает также и целый спектр новых сексуальных возможностей. Так что не стесняйся».
- И ты не постеснялся?
- Нет! У меня старомодное воспитание. Разве что… Она приподнялась на локте, чтобы видеть мое лицо, явно заинтересованная.
- Перестань. - Я убрал ее руку.
Она шлепнула меня по запястью и положила свою руку обратно - туда, куда подбиралась.
- Рассказывай дальше.
- Ну… Я продолжал оказываться в подобных ситуациях… - Я рассказал о Томми. Потом о своих галлюцинациях. - Только он был слишком реален, чтобы быть галлюцинацией. Но если я все-таки бредил, то какой вывод следует из этого? Я при галлюцинациях испытываю гомосексуальные ощущения. Так что, похоже, ты - и все остальные - правы. Ты можешь любить педика?
- Наверное. Уже люблю. Только…
- Только что?
- … Не думаю, что тебе стоит беспокоиться насчет этого. Мне нравится.
- Не в этом дело.
- Тогда в чем?
- Мне тоже нравится, потому я и делал это. Не только с тобой - со всеми остальными. Помнишь, что ты говорила раньше? Ты сделала это, чтобы узнать, что ты будешь при этом испытывать…
- Я говорила о бомбах.
- Да, но то же самое относится и ко мне. Я делал это, чтобы узнать, что при этом почувствую.
- Сколько раз?
- Какая разница?
- Знаешь, что об этом говорил Вольтер? Если ты сделал это один раз, ты экспериментировал. Больше - значит, извращенец.
- Я - извращенец.
Она села, завернулась в одеяло, чтобы согреться.
- Ладно, ты извращенец, а я сука. Мы стоим друг друга. Нет худа без добра.
Я уставился на нее. Она была абсолютно серьезна. Я был извращенцем. Она - сукой.
Ну и что?
И все равно я любил ее. И все равно она любила меня.
Я начал смеяться. Лиз тоже. Я протянул руки, и она упала на них.
- Знаешь, почему я люблю тебя так сильно?
- Почему?
- Потому что просто яюблю. Ты заставляешь меня смеяться. Я никогда не поверил бы, что у полковника Лизард Тирелли такое чувство юмора. Мне с тобой хорошо, спокойно. И прежде всего потому, что ты принимаешь меня таким, каков я есть.
После того как я закончил целовать ее, а она закончила целовать меня, Лиз сказала: - Послушай, мой хороший, у меня нет выбора. Я люблю тебя, потому что ты преданный.
- Даже если я виноват как черт?
- Особенно потому, что ты виноват как черт.
- Лиззи, - сказал я. - Мне надо сообщить тебе еще кое-что.
- Что0 - Я солгал.
- Насчет чего?
- Я солгал президенту Соединенных Штатов сегодня, то есть вчера. О людях в лагерях. Она спросила, остались ли они людьми. И я сказал «нет». Я сказал, что на себе испытал, будто они продали свою человечность. Это неправда. Ложь. Я знаю, как они человечны. Я сказал так только потому… потому что хотел, чтобы она сбросила бомбы. Я хотел отомстить.
- Я знаю. - Что?
- Я знаю, - повторила Лиз.
- Понимаешь, я солгал! И на основе этого президент принимала решение. О людях в лагерях. А я заверил ее, что они больше не люди. Я помог ей оправдать атомную бомбардировку.
Лиз помрачнела.
- Я знаю, - еще раз сказала она. - Теперь я отпущу тебе твой грех. Мы знали, что ты так поступишь. Потому и подставили тебя президенту. Доктор Зимф, доктор Форман и еще несколько человек одобрили это. Я работаю с Консультативным советом, милый. Мы хотели сбросить эти бомбы. Слушай, я едва ли не большая дура. Я сбросила их! Ты думаешь, что решение принималось только на основании твоих слов? Нет, было множество других причин. Ты присутствовал… - Она неожиданно рассмеялась. - О нет! Самое смешное заключается в том, что ты должен был уменьшить нашу вину! - А?
- Чтобы мы не барахтались в ней, как делаешь ты! И внезапно я все понял. Мы расхохотались!
- Я еще никогда в жизни так не развлекался в постели! Я чувствую себя законченным подлецом!
- Прекрасно! У тебя есть для этого еще один повод! - Она обхватила меня ногами. - Сделай что-нибудь извращенное.
- Ладно. Где ты хранишь бойскаутов?
- В холодильнике. На второй полке.
- М-м. Мы будем спать сегодня?
- Зимой отоспишься…
У шлюхи одной с внешностью суки
Вечно бурчало в голодном брюхе.
Ее любовник Билл
Ей мотоцикл купил,
И теперь цикл трещит у нее в ухе.
ГАВАЙИ
Гений - это перпетуум-мобиле.
Соломон Краткий
- Ну уж, это совсем по-курортному… - запротестовал я.
- Нас приглашает сам Форман, - настаивала Лиз. - Это большая честь.
Я пожал плечами.
- Хорошо. - И пошел за ней.
В палатке у пляжа мы взяли напрокат велосипеды и покатили по оживленному бульвару к Даймонд-Хед. Кратер возвышался огромной зеленой стеной.
Я поражался энергии Формана. За ним не угнаться. Я начал испытывать благодарность к светофорам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Я промолчал. Я знал это чувство - пережил его сам. Потянувшись, я погладил ее по волосам. Она говорила: - Все это так глупо. Один из самых невероятных дней в моей жизни. Ради одного этого меня и тренировали. Я узнала еще утром. Мне сказали: «Нам нужна самая драматичная видеозапись для президентского брифинга. Достаньте ее». Я понимала, что это значит. И сказала: «Я полечу». И полетела. - Она посмотрела на меня. - Разве что ты не входил в мои планы. - Она покраснела. - Ладно, входил. Я соврала, сказав, что не собиралась подбирать тебя. Я собиралась. Долго следила за тобой, пытаясь понять, что ты делаешь. Читала рапорт по Семье. Ты должен был хоть что-то знать о ренегатах и их отношениях с хторраннами. Потому я и подобрала тебя. Но на одно я не рассчитывала - то есть это не входило в наши планы, - что мы закончим в постели. - Она засмеялась.
- Что? - спросил я.
- Сегодняшняя ночь - ночь, которую я ждала всю жизнь. Я только что сбросила две бомбы и влюбилась и не знаю, что меня пугает больше.
- То, что влюбилась, - решил я.
- Да, - согласилась Лиз. - Какого черта я должна любить тебя? Знаешь, когда я впервые встретила тебя и - как там его зовут, - я подумала, что вы голубые, и даже сегодня утром продолжала считать так. Не знаю, когда я изменила мнение.
- Хочешь, я тебя рассмешу? - Ну?
- Всю жизнь мне придумывали прозвища, и это было первым. Я ненавидел людей за это. Я знал, что это неправда, но всегда боялся, что станет правдой. Вдруг они видят что-то, чего не вижу я? Я выходил из себя.
- Ну, так что же здесь смешного?
- Подожди, я к этому и веду. Когда мы с Тедом попали в Денвер, я делал все, что мог, - только бы доказать, что это не так. А теперь хочешь узнать самое смешное?
- Да.
Я рассказал о Теде, о той шутке, которую он сыграл со мной.
- Ах он маленький засранец, - возмутилась Лиз.
- Да. Больше всего меня задело, что я сам пошел на это. А он не сомневался, что так будет. Я был готов убить его. Но он оказался прав. Знаешь, что он сказал? «Выбрось это из головы. Каждое новое достижение в технологии открывает также и целый спектр новых сексуальных возможностей. Так что не стесняйся».
- И ты не постеснялся?
- Нет! У меня старомодное воспитание. Разве что… Она приподнялась на локте, чтобы видеть мое лицо, явно заинтересованная.
- Перестань. - Я убрал ее руку.
Она шлепнула меня по запястью и положила свою руку обратно - туда, куда подбиралась.
- Рассказывай дальше.
- Ну… Я продолжал оказываться в подобных ситуациях… - Я рассказал о Томми. Потом о своих галлюцинациях. - Только он был слишком реален, чтобы быть галлюцинацией. Но если я все-таки бредил, то какой вывод следует из этого? Я при галлюцинациях испытываю гомосексуальные ощущения. Так что, похоже, ты - и все остальные - правы. Ты можешь любить педика?
- Наверное. Уже люблю. Только…
- Только что?
- … Не думаю, что тебе стоит беспокоиться насчет этого. Мне нравится.
- Не в этом дело.
- Тогда в чем?
- Мне тоже нравится, потому я и делал это. Не только с тобой - со всеми остальными. Помнишь, что ты говорила раньше? Ты сделала это, чтобы узнать, что ты будешь при этом испытывать…
- Я говорила о бомбах.
- Да, но то же самое относится и ко мне. Я делал это, чтобы узнать, что при этом почувствую.
- Сколько раз?
- Какая разница?
- Знаешь, что об этом говорил Вольтер? Если ты сделал это один раз, ты экспериментировал. Больше - значит, извращенец.
- Я - извращенец.
Она села, завернулась в одеяло, чтобы согреться.
- Ладно, ты извращенец, а я сука. Мы стоим друг друга. Нет худа без добра.
Я уставился на нее. Она была абсолютно серьезна. Я был извращенцем. Она - сукой.
Ну и что?
И все равно я любил ее. И все равно она любила меня.
Я начал смеяться. Лиз тоже. Я протянул руки, и она упала на них.
- Знаешь, почему я люблю тебя так сильно?
- Почему?
- Потому что просто яюблю. Ты заставляешь меня смеяться. Я никогда не поверил бы, что у полковника Лизард Тирелли такое чувство юмора. Мне с тобой хорошо, спокойно. И прежде всего потому, что ты принимаешь меня таким, каков я есть.
После того как я закончил целовать ее, а она закончила целовать меня, Лиз сказала: - Послушай, мой хороший, у меня нет выбора. Я люблю тебя, потому что ты преданный.
- Даже если я виноват как черт?
- Особенно потому, что ты виноват как черт.
- Лиззи, - сказал я. - Мне надо сообщить тебе еще кое-что.
- Что0 - Я солгал.
- Насчет чего?
- Я солгал президенту Соединенных Штатов сегодня, то есть вчера. О людях в лагерях. Она спросила, остались ли они людьми. И я сказал «нет». Я сказал, что на себе испытал, будто они продали свою человечность. Это неправда. Ложь. Я знаю, как они человечны. Я сказал так только потому… потому что хотел, чтобы она сбросила бомбы. Я хотел отомстить.
- Я знаю. - Что?
- Я знаю, - повторила Лиз.
- Понимаешь, я солгал! И на основе этого президент принимала решение. О людях в лагерях. А я заверил ее, что они больше не люди. Я помог ей оправдать атомную бомбардировку.
Лиз помрачнела.
- Я знаю, - еще раз сказала она. - Теперь я отпущу тебе твой грех. Мы знали, что ты так поступишь. Потому и подставили тебя президенту. Доктор Зимф, доктор Форман и еще несколько человек одобрили это. Я работаю с Консультативным советом, милый. Мы хотели сбросить эти бомбы. Слушай, я едва ли не большая дура. Я сбросила их! Ты думаешь, что решение принималось только на основании твоих слов? Нет, было множество других причин. Ты присутствовал… - Она неожиданно рассмеялась. - О нет! Самое смешное заключается в том, что ты должен был уменьшить нашу вину! - А?
- Чтобы мы не барахтались в ней, как делаешь ты! И внезапно я все понял. Мы расхохотались!
- Я еще никогда в жизни так не развлекался в постели! Я чувствую себя законченным подлецом!
- Прекрасно! У тебя есть для этого еще один повод! - Она обхватила меня ногами. - Сделай что-нибудь извращенное.
- Ладно. Где ты хранишь бойскаутов?
- В холодильнике. На второй полке.
- М-м. Мы будем спать сегодня?
- Зимой отоспишься…
У шлюхи одной с внешностью суки
Вечно бурчало в голодном брюхе.
Ее любовник Билл
Ей мотоцикл купил,
И теперь цикл трещит у нее в ухе.
ГАВАЙИ
Гений - это перпетуум-мобиле.
Соломон Краткий
- Ну уж, это совсем по-курортному… - запротестовал я.
- Нас приглашает сам Форман, - настаивала Лиз. - Это большая честь.
Я пожал плечами.
- Хорошо. - И пошел за ней.
В палатке у пляжа мы взяли напрокат велосипеды и покатили по оживленному бульвару к Даймонд-Хед. Кратер возвышался огромной зеленой стеной.
Я поражался энергии Формана. За ним не угнаться. Я начал испытывать благодарность к светофорам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142