Куропатки с
любопытством смотрели на нее и не обратили внимания на шорох в кустах.
Раздался громкий звук "паф!", и на землю полетели две окровавленные,
бьющие крыльями куропатки, которые тотчас же были схвачены желтой собакой.
3
Кэдди жил в жалкой лачуге около реки. Его жизнь, с точки зрения
греческих философов, могла быть названа идеальным существованием. У него
не было богатства, и ему не надо было платить налоги. Он работал очень
мало и всю жизнь развлекался; он любил охотиться. Соседи считали его
просто бродягой. Он стрелял и ставил западни круглый год. Кэдди хвастался,
что может назвать месяц по вкусу мяса убитой куропатки, даже не заглядывая
в календарь. Конечно, это указывает на большой опыт и наблюдательность, но
в то же время и на нечто другое, заслуживающее порицания. Законное время
охоты на куропаток начинается 15 сентября, но Кэдди не дожидался этого
срока. Однако он как-то ухитрялся избегать наказания из года в год и даже
заинтересовал собой репортера одной газеты, напечатавшего интервью с ним и
отозвавшегося о нем как о любопытном типе.
Он редко стрелял в лет, что нелегко в густой листве, и предпочитал
ловить птиц силками. Но он знал о выводке куропаток в овраге, так долго
живших спокойно, и, боясь, что другие охотники найдут их, решил покончить
с ними. Он не слыхал шума крыльев, когда мать-куропатка улетела и увлекла
за собой своих четырех уцелевших птенцов. Поэтому он удовольствовался
двумя убитыми куропатками и вернулся в свою хижину.
Но птенцы узнали теперь, что собака - на лисица и с ней надо вести себя
иначе. Старое правило, что послушание обеспечивает безопасность, еще раз
подтвердилось и навсегда запечатлелось в их памяти.
Весь конец сентября они прятались от охотников и других врагов. Они
садились по ночам на длинные тонкие ветки больших деревьев, среди густой
листвы, защищающей их от воздушных врагов. Вышина деревьев предохраняла их
от врагов, обитающих внизу, на земле, и им оставалось бояться только тех,
кто мог лазить по деревьям. Но хруст нижних сучьев всегда вовремя
предупреждал их.
Листья начали падать, и листва редела с каждым днем. Наступило время
орехов, время сов, ибо каждому месяцу соответствовал не только род пищи,
но и особый враг. Совы прилетали с севера, и спать на деревьях стало
опаснее, чем на земле. Куропатка переменила место ночлега и вместо
древесных ветвей пряталась в густую зелень болиголова.
Только один из птенцов пренебрег ее призывом "Криит, криит!" и остался
на ночь на высокой ветке вяза, почти совершенно лишенной листьев. И утром
его утащила огромная желтоглазая сова.
Теперь остались только мать-куропатка и три птенца. Но птенцы эти уже
настолько выросли, что по величине сравнялись с нею. А самый старший, тот
самый, который притаился когда-то на щепке, был даже больше своей матери.
У юных куропаток уже показались вокруг шеи перышки, будущие воротнички.
Пока еще эти перышки были очень малы и тонки, но уже можно было себе
представить, какие они будут, когда вырастут. И молодые куропатки очень
гордились этим украшением.
Такие воротнички для куропатки то же самое, что хвост для павлина. Это
их главное украшение. Воротничок у самок черного цвета с легким
зеленоватым отливом, у самца нее воротник шире, чернее и с ярко-зеленым
отливом. Случается порой, что какая-нибудь куропатка достигает гораздо
большей величины и силы, чем обыкновенно, - тогда воротник у нее бывает
медно-красного цвета, слегка лиловатый и даже золотистый.
Тот самый птенец, который лежал на щепке и всегда слушался свою мать,
стал взрослым еще до наступления октября - "месяца Желудей" - и теперь
сверкал красотой медно-красного с золотом воротничка. Это и был
Красношейка, прославленный петух-куропатка долины Дона.
4
Однажды, около половины октября, когда вся семья куропаток, наевшись до
отвала, грелась на солнышке вблизи большого соснового бревна, раздался
отдаленный звук выстрела. Красношейка вскочил на бревно, с важностью
прошелся несколько раз, затем, возбужденный воздухом и светом, громко и
вызывающе захлопал крыльями. Он хлопал в воздухе крыльями, пока весь
ближний лес не наполнился их шумом. Брат и сестра слушали его с удивлением
и восторгом. А мать с этой минуты начала его немного побаиваться.
Ноябрь - это "месяц Безумия". По какому-то странному закону природы все
куропатки, тетерева и другие птицы безумствуют в ноябре в первый год своей
жизни. У них появляется непреодолимое стремление куда-нибудь бежать, все
равно куда! И самые разумные из них делают в это время много глупостей.
Они бесцельно отправляются ночью гулять и так спешат, что часто погибают
либо перерезанные надвое проволокой, либо разбившись о фонари паровоза.
Утро они встречают в самых неожиданных местах: в сараях, на открытых
болотах, или на телеграфных проводах в каком-нибудь большом городе, или
даже на кораблях, стоящих на якоре у берега.
Такое стремление к странствиям, по-видимому, является пережитком
привычки к осенним перелетам.
Мать Красношейки поняла, что наступает именно такой период, когда
заметила, что виноградные кисти темнеют, а клен начинает ронять на землю
красные листья. Но ничего другого не оставалось матери, как только
заботиться о здоровье своих уже взрослых детей и удерживать их в самом
безопасном месте леса.
К югу потянулись стаи диких гусей. Юные куропатки никогда еще не видели
этих птиц с длинными шеями. Они приняли их за ястребов и, конечно,
испугались. Но, увидев, что мать не боится, они тоже осмелели и наблюдали
за полетом гусей с величайшим волнением.
Волновал ли их дикий звонкий крик гусей или возникло внутреннее
побуждение, но только ими овладело странное влечение следовать за гусиной
стаей. Они смотрели на этих трубачей, стрелой летевших к югу и мало-помалу
исчезавших вдали. Куропатки взобрались на самые высокие ветки, чтобы еще
раз увидеть гусей, и с этого часа в них совершилась перемена.
Ноябрьское безумие началось в полнолуние. Оно выразилось всего сильнее
у более хилых. Маленькая семья распалась. Красношейка часто улетал по
ночам в далекие странствия. Его влекло на юг, но там расстилалась перед
ним беспредельная гладь озера Онтарио, и Красношейка возвращался назад.
Конец этого "месяца Безумия" застал его снова на берегу Илистого ручья, но
уже совершенно одного.
5
Была зима, пищи становилось все меньше. Красношейка продолжал жить в
лесном овраге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
любопытством смотрели на нее и не обратили внимания на шорох в кустах.
Раздался громкий звук "паф!", и на землю полетели две окровавленные,
бьющие крыльями куропатки, которые тотчас же были схвачены желтой собакой.
3
Кэдди жил в жалкой лачуге около реки. Его жизнь, с точки зрения
греческих философов, могла быть названа идеальным существованием. У него
не было богатства, и ему не надо было платить налоги. Он работал очень
мало и всю жизнь развлекался; он любил охотиться. Соседи считали его
просто бродягой. Он стрелял и ставил западни круглый год. Кэдди хвастался,
что может назвать месяц по вкусу мяса убитой куропатки, даже не заглядывая
в календарь. Конечно, это указывает на большой опыт и наблюдательность, но
в то же время и на нечто другое, заслуживающее порицания. Законное время
охоты на куропаток начинается 15 сентября, но Кэдди не дожидался этого
срока. Однако он как-то ухитрялся избегать наказания из года в год и даже
заинтересовал собой репортера одной газеты, напечатавшего интервью с ним и
отозвавшегося о нем как о любопытном типе.
Он редко стрелял в лет, что нелегко в густой листве, и предпочитал
ловить птиц силками. Но он знал о выводке куропаток в овраге, так долго
живших спокойно, и, боясь, что другие охотники найдут их, решил покончить
с ними. Он не слыхал шума крыльев, когда мать-куропатка улетела и увлекла
за собой своих четырех уцелевших птенцов. Поэтому он удовольствовался
двумя убитыми куропатками и вернулся в свою хижину.
Но птенцы узнали теперь, что собака - на лисица и с ней надо вести себя
иначе. Старое правило, что послушание обеспечивает безопасность, еще раз
подтвердилось и навсегда запечатлелось в их памяти.
Весь конец сентября они прятались от охотников и других врагов. Они
садились по ночам на длинные тонкие ветки больших деревьев, среди густой
листвы, защищающей их от воздушных врагов. Вышина деревьев предохраняла их
от врагов, обитающих внизу, на земле, и им оставалось бояться только тех,
кто мог лазить по деревьям. Но хруст нижних сучьев всегда вовремя
предупреждал их.
Листья начали падать, и листва редела с каждым днем. Наступило время
орехов, время сов, ибо каждому месяцу соответствовал не только род пищи,
но и особый враг. Совы прилетали с севера, и спать на деревьях стало
опаснее, чем на земле. Куропатка переменила место ночлега и вместо
древесных ветвей пряталась в густую зелень болиголова.
Только один из птенцов пренебрег ее призывом "Криит, криит!" и остался
на ночь на высокой ветке вяза, почти совершенно лишенной листьев. И утром
его утащила огромная желтоглазая сова.
Теперь остались только мать-куропатка и три птенца. Но птенцы эти уже
настолько выросли, что по величине сравнялись с нею. А самый старший, тот
самый, который притаился когда-то на щепке, был даже больше своей матери.
У юных куропаток уже показались вокруг шеи перышки, будущие воротнички.
Пока еще эти перышки были очень малы и тонки, но уже можно было себе
представить, какие они будут, когда вырастут. И молодые куропатки очень
гордились этим украшением.
Такие воротнички для куропатки то же самое, что хвост для павлина. Это
их главное украшение. Воротничок у самок черного цвета с легким
зеленоватым отливом, у самца нее воротник шире, чернее и с ярко-зеленым
отливом. Случается порой, что какая-нибудь куропатка достигает гораздо
большей величины и силы, чем обыкновенно, - тогда воротник у нее бывает
медно-красного цвета, слегка лиловатый и даже золотистый.
Тот самый птенец, который лежал на щепке и всегда слушался свою мать,
стал взрослым еще до наступления октября - "месяца Желудей" - и теперь
сверкал красотой медно-красного с золотом воротничка. Это и был
Красношейка, прославленный петух-куропатка долины Дона.
4
Однажды, около половины октября, когда вся семья куропаток, наевшись до
отвала, грелась на солнышке вблизи большого соснового бревна, раздался
отдаленный звук выстрела. Красношейка вскочил на бревно, с важностью
прошелся несколько раз, затем, возбужденный воздухом и светом, громко и
вызывающе захлопал крыльями. Он хлопал в воздухе крыльями, пока весь
ближний лес не наполнился их шумом. Брат и сестра слушали его с удивлением
и восторгом. А мать с этой минуты начала его немного побаиваться.
Ноябрь - это "месяц Безумия". По какому-то странному закону природы все
куропатки, тетерева и другие птицы безумствуют в ноябре в первый год своей
жизни. У них появляется непреодолимое стремление куда-нибудь бежать, все
равно куда! И самые разумные из них делают в это время много глупостей.
Они бесцельно отправляются ночью гулять и так спешат, что часто погибают
либо перерезанные надвое проволокой, либо разбившись о фонари паровоза.
Утро они встречают в самых неожиданных местах: в сараях, на открытых
болотах, или на телеграфных проводах в каком-нибудь большом городе, или
даже на кораблях, стоящих на якоре у берега.
Такое стремление к странствиям, по-видимому, является пережитком
привычки к осенним перелетам.
Мать Красношейки поняла, что наступает именно такой период, когда
заметила, что виноградные кисти темнеют, а клен начинает ронять на землю
красные листья. Но ничего другого не оставалось матери, как только
заботиться о здоровье своих уже взрослых детей и удерживать их в самом
безопасном месте леса.
К югу потянулись стаи диких гусей. Юные куропатки никогда еще не видели
этих птиц с длинными шеями. Они приняли их за ястребов и, конечно,
испугались. Но, увидев, что мать не боится, они тоже осмелели и наблюдали
за полетом гусей с величайшим волнением.
Волновал ли их дикий звонкий крик гусей или возникло внутреннее
побуждение, но только ими овладело странное влечение следовать за гусиной
стаей. Они смотрели на этих трубачей, стрелой летевших к югу и мало-помалу
исчезавших вдали. Куропатки взобрались на самые высокие ветки, чтобы еще
раз увидеть гусей, и с этого часа в них совершилась перемена.
Ноябрьское безумие началось в полнолуние. Оно выразилось всего сильнее
у более хилых. Маленькая семья распалась. Красношейка часто улетал по
ночам в далекие странствия. Его влекло на юг, но там расстилалась перед
ним беспредельная гладь озера Онтарио, и Красношейка возвращался назад.
Конец этого "месяца Безумия" застал его снова на берегу Илистого ручья, но
уже совершенно одного.
5
Была зима, пищи становилось все меньше. Красношейка продолжал жить в
лесном овраге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112