Тогда Уэб влез в яму обеими задними лапами.
Затем он весь стал погружаться в воду, и вода хлынула из ямы через край. В
конце концов он весь растянулся в этом почти горячем источнике. Он грелся
в зеленоватой воде. Ветер крутил пары над его головой.
Хотя в Скалистых горах и много таких серных источников, но во владениях
Уэба этот источник был единственным. Более часа Уэб лежал в воде. Затем он
вылез на уступ. У него совершенно прошла ломота в задней лапе, и вообще он
стал чувствовать себя хорошо и легко.
Уэб стряхнул воду со своей косматой шубы и отправился к выступу,
который был залит солнцем. Там он лег, чтобы обсохнуть. Потом прислонился
спиной к дереву возле источника и здесь оставил свою метку. Около этого
источника можно было, правда, найти много признаков пребывания и других
животных, лечивших здесь свои недуги, но Уэб с этим не считался.
Теперь около этого источника была надпись, которая благодаря своему
запаху, грязи и шерсти ясно говорила всем живым существам:
"Моя ванна. Не подходить! Уэб".
Уэб лежал на выступе и грел спину до тех пор, пока она не высохла.
Потом он лег на спину и стал греть живот, тяжело переворачиваясь с боку на
бок, пока весь не обсох. Он окончательно убедился, что чувствует себя
после ванны очень хорошо. Конечно, он не мог сказать себе: "Я страдаю
неприятной болезнью - ревматизмом, и мне хорошо помогают серные ванны", но
он ясно понимал: "Мне было ужасно больно и стало лучше, когда я вывалялся
в этой вонючей яме".
И с тех пор каждый раз, когда у него начинались боли, он приходил к
источнику и каждый раз возвращался поправившимся.
11
Годы все шли и шли. Уэб уже больше не рос, но делался все светлее, все
злее и все опаснее. Владения его стали действительно громадными. Каждую
весну он проходил по всем своим землям и поправлял надписи, стертые
зимними вьюгами. Собственно говоря, ходить весной по своим владениям
вынуждал Уэба недостаток пищи. К тому же весной бывало всюду много ям с
глиной. Уэб испытывал сильный зуд во всей коже, потому что его зимняя шуба
линяла, и ему было приятно прикосновение холодной влажной глины, после
которого почесыванье о дерево вызывало такое болезненно острое
удовольствие, которое ни с чем нельзя было сравнить. Эти чесанья о деревья
также способствовали тому, что метки Уэба возобновлялись каждую весну.
Но вот в низовьях реки Малой Пайни основалась ферма Палетт-Рэнч.
Обитатели ее вскоре познакомились со "старым страшилищем". Клеймовщики
скота увидели его и сразу решили, что в этой местности искать других
медведей нечего, а этому медведю лучше не попадаться на пути и оставить
его в покое. Часто встречать Уэба им не приходилось, но следы и метки его
были везде. Хозяин фермы, страстный охотник, очень заинтересовался Уэбом.
Кое-что из истории старого медведя он узнал от Пикетта, но и сам догадался
об очень многом из жизни Уэба. Он узнал, что в медвежьих капканах Уэб
понимает больше, чем звероловы: он или обходит капканы, или вытаскивает
приманку, не трогая капкана. Иногда ему даже удается захлопнуть капкан
каким-нибудь колом.
И еще узнал хозяин фермы, что каждый год Уэб уходит из этих мест во
время сильной летней жары и во время зимней спячки.
12
Много лет назад правительство решило превратить область, расположенную
у верховьев Йеллоустона, в заповедник. Здесь, в этой великой стране чудес,
никто не должен был испытывать страха, потому что никому нельзя было
причинять вред. И зверь и птица здесь не знали насилия; девственные леса
не знали топора, заводы и копи не мутили потоков. Здесь все сохранилось в
таком виде, каким было до появления белого человека.
Об этом заповедном парке скоро узнали дикие животные. Они быстро
усвоили себе границы этого не огражденного ничем парка и прекрасно зажили
здесь, причем и характер их совершенно изменился: здесь, в парке, они без
всякого страха встречаются с человеком, не боятся его и сами на человека
никогда не нападают. Даже друг к другу в этой стране безопасности животные
относятся более терпимо.
Помимо спокойствия, дикие животные находили в Йеллоустонском парке
множество пищи, и потому они собирались здесь в таком количестве, как
нигде.
Там, в самом центре Йеллоустонского парка, построили гостиницу. Около
этой гостиницы жило особенно много медведей. В четверти мили от нее в лесу
находилась ровная поляна, куда служители каждый день сносили отбросы и
остатки пищи для медвежьей трапезы. И с каждым годом все больше медведей
принимало участие в этой трапезе. Очень часто там можно было увидеть сразу
чуть ли не дюжину медведей различных пород: черных, бурых, коричневых,
серых, серебристых, больших и маленьких. Здесь были и целые семьи и
бродячие одиночки. Все они прекрасно понимали, что в этом парке нельзя
производить насилия, и самые свирепые из них вели себя здесь очень тихо.
Десятки медведей бродили вокруг этой гостиницы, но никогда ни один медведь
не напал на человека.
Из года в год медведи приходили сюда и уходили, и живущие в гостинице
часто видели их.
Служащие гостиницы уже хорошо знали многих медведей. Медведи появлялись
во время летнего сезона, когда гостиница бывала открыта, и уходили, когда
гостиница закрывалась. Никто не знал, откуда они приходили и куда уходили.
Однажды в Йеллоустонский парк попал и владелец фермы Палетт-Рэнч. Он
остановился в гостинице и отправился на поляну посмотреть медвежью
трапезу. Там кормилось несколько черных медведей. К вечеру они быстро
удалились, так как к ним приближался громадный серебристый медведь.
Указывая на него, проводник сказал владельцу Палетт-Рэнча:
- Это самый большой медведь во всем парке. Хорошо, что он смирный, а то
могло бы произойти бог знает что.
- Этот медведь смирный? - удивился владелец фермы.
Он внимательно смотрел на медведя, который шел своей обычной,
переваливающейся походкой и возвышался, как копна сена среди поляны.
- Да ведь это наш Уэб с Мититсе! Самый опасный медведь в нашем крае!
- Вряд ли это тот, - сказал проводник. - Он бывает здесь у нас каждый
год в течение июля и августа, и я уверен, что он живет где-нибудь
поблизости.
- В течение июля и августа? Ну, так и есть, это Уэб! Как раз в это
время он исчезает из наших мест, - говорил хозяин фермы. - Вот посмотрите,
он немного хромает на заднюю лапу, а на одной передней у него не хватает
когтя... Так вот где он проводит лето! Однако я никогда бы не поверил, что
старый буян умеет так себя вести вдали от дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Затем он весь стал погружаться в воду, и вода хлынула из ямы через край. В
конце концов он весь растянулся в этом почти горячем источнике. Он грелся
в зеленоватой воде. Ветер крутил пары над его головой.
Хотя в Скалистых горах и много таких серных источников, но во владениях
Уэба этот источник был единственным. Более часа Уэб лежал в воде. Затем он
вылез на уступ. У него совершенно прошла ломота в задней лапе, и вообще он
стал чувствовать себя хорошо и легко.
Уэб стряхнул воду со своей косматой шубы и отправился к выступу,
который был залит солнцем. Там он лег, чтобы обсохнуть. Потом прислонился
спиной к дереву возле источника и здесь оставил свою метку. Около этого
источника можно было, правда, найти много признаков пребывания и других
животных, лечивших здесь свои недуги, но Уэб с этим не считался.
Теперь около этого источника была надпись, которая благодаря своему
запаху, грязи и шерсти ясно говорила всем живым существам:
"Моя ванна. Не подходить! Уэб".
Уэб лежал на выступе и грел спину до тех пор, пока она не высохла.
Потом он лег на спину и стал греть живот, тяжело переворачиваясь с боку на
бок, пока весь не обсох. Он окончательно убедился, что чувствует себя
после ванны очень хорошо. Конечно, он не мог сказать себе: "Я страдаю
неприятной болезнью - ревматизмом, и мне хорошо помогают серные ванны", но
он ясно понимал: "Мне было ужасно больно и стало лучше, когда я вывалялся
в этой вонючей яме".
И с тех пор каждый раз, когда у него начинались боли, он приходил к
источнику и каждый раз возвращался поправившимся.
11
Годы все шли и шли. Уэб уже больше не рос, но делался все светлее, все
злее и все опаснее. Владения его стали действительно громадными. Каждую
весну он проходил по всем своим землям и поправлял надписи, стертые
зимними вьюгами. Собственно говоря, ходить весной по своим владениям
вынуждал Уэба недостаток пищи. К тому же весной бывало всюду много ям с
глиной. Уэб испытывал сильный зуд во всей коже, потому что его зимняя шуба
линяла, и ему было приятно прикосновение холодной влажной глины, после
которого почесыванье о дерево вызывало такое болезненно острое
удовольствие, которое ни с чем нельзя было сравнить. Эти чесанья о деревья
также способствовали тому, что метки Уэба возобновлялись каждую весну.
Но вот в низовьях реки Малой Пайни основалась ферма Палетт-Рэнч.
Обитатели ее вскоре познакомились со "старым страшилищем". Клеймовщики
скота увидели его и сразу решили, что в этой местности искать других
медведей нечего, а этому медведю лучше не попадаться на пути и оставить
его в покое. Часто встречать Уэба им не приходилось, но следы и метки его
были везде. Хозяин фермы, страстный охотник, очень заинтересовался Уэбом.
Кое-что из истории старого медведя он узнал от Пикетта, но и сам догадался
об очень многом из жизни Уэба. Он узнал, что в медвежьих капканах Уэб
понимает больше, чем звероловы: он или обходит капканы, или вытаскивает
приманку, не трогая капкана. Иногда ему даже удается захлопнуть капкан
каким-нибудь колом.
И еще узнал хозяин фермы, что каждый год Уэб уходит из этих мест во
время сильной летней жары и во время зимней спячки.
12
Много лет назад правительство решило превратить область, расположенную
у верховьев Йеллоустона, в заповедник. Здесь, в этой великой стране чудес,
никто не должен был испытывать страха, потому что никому нельзя было
причинять вред. И зверь и птица здесь не знали насилия; девственные леса
не знали топора, заводы и копи не мутили потоков. Здесь все сохранилось в
таком виде, каким было до появления белого человека.
Об этом заповедном парке скоро узнали дикие животные. Они быстро
усвоили себе границы этого не огражденного ничем парка и прекрасно зажили
здесь, причем и характер их совершенно изменился: здесь, в парке, они без
всякого страха встречаются с человеком, не боятся его и сами на человека
никогда не нападают. Даже друг к другу в этой стране безопасности животные
относятся более терпимо.
Помимо спокойствия, дикие животные находили в Йеллоустонском парке
множество пищи, и потому они собирались здесь в таком количестве, как
нигде.
Там, в самом центре Йеллоустонского парка, построили гостиницу. Около
этой гостиницы жило особенно много медведей. В четверти мили от нее в лесу
находилась ровная поляна, куда служители каждый день сносили отбросы и
остатки пищи для медвежьей трапезы. И с каждым годом все больше медведей
принимало участие в этой трапезе. Очень часто там можно было увидеть сразу
чуть ли не дюжину медведей различных пород: черных, бурых, коричневых,
серых, серебристых, больших и маленьких. Здесь были и целые семьи и
бродячие одиночки. Все они прекрасно понимали, что в этом парке нельзя
производить насилия, и самые свирепые из них вели себя здесь очень тихо.
Десятки медведей бродили вокруг этой гостиницы, но никогда ни один медведь
не напал на человека.
Из года в год медведи приходили сюда и уходили, и живущие в гостинице
часто видели их.
Служащие гостиницы уже хорошо знали многих медведей. Медведи появлялись
во время летнего сезона, когда гостиница бывала открыта, и уходили, когда
гостиница закрывалась. Никто не знал, откуда они приходили и куда уходили.
Однажды в Йеллоустонский парк попал и владелец фермы Палетт-Рэнч. Он
остановился в гостинице и отправился на поляну посмотреть медвежью
трапезу. Там кормилось несколько черных медведей. К вечеру они быстро
удалились, так как к ним приближался громадный серебристый медведь.
Указывая на него, проводник сказал владельцу Палетт-Рэнча:
- Это самый большой медведь во всем парке. Хорошо, что он смирный, а то
могло бы произойти бог знает что.
- Этот медведь смирный? - удивился владелец фермы.
Он внимательно смотрел на медведя, который шел своей обычной,
переваливающейся походкой и возвышался, как копна сена среди поляны.
- Да ведь это наш Уэб с Мититсе! Самый опасный медведь в нашем крае!
- Вряд ли это тот, - сказал проводник. - Он бывает здесь у нас каждый
год в течение июля и августа, и я уверен, что он живет где-нибудь
поблизости.
- В течение июля и августа? Ну, так и есть, это Уэб! Как раз в это
время он исчезает из наших мест, - говорил хозяин фермы. - Вот посмотрите,
он немного хромает на заднюю лапу, а на одной передней у него не хватает
когтя... Так вот где он проводит лето! Однако я никогда бы не поверил, что
старый буян умеет так себя вести вдали от дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112