Особенно больно царапался желтый.
Когда они коснулись земли, верхним оказался желтый. И когда они наконец
расстались, каждому досталось вдоволь и в особенности черному. Он
взобрался на стену и, ворча, истекая кровью, исчез, в то время как от окна
к окну передавалась весть, что наконец-то Оранжевый Билли как следует
отдул Черного Нига.
Либо желтый кот был очень искусный сыщик, либо трущобная киска не
слишком усердно пряталась, но он нашел ее среди ящиков, и она не пыталась
бежать. Ничто так не покоряет женское сердце, как победа на поле боя.
Желтый кот и киска вскоре подружились. Не то чтобы они делили жизнь и пищу
- это не в обычае у кошек, - они только признавали друг за другом особые
приятельские права.
5
Сентябрь прошел. Наступили короткие октябрьские дни, когда в старом
ящике из-под бисквитов произошло важное событие. Если бы сюда явился
Оранжевый Билли, он увидел бы пятерых котят, свернувшихся в объятиях своей
матери, маленькой трущобной кошечки. Настало и для нее счастливое время.
Она испытывала величайший восторг, она облизывала их с нежностью,
удивившей бы ее самое, если бы она только была способна рассуждать.
В ее безрадостную жизнь вошла радость, но прибавилось также и забот.
Теперь все ее силы уходили на поиски пищи. Заботы увеличивались по мере
того, как росли котята. Через шесть недель они начали вылезать из ящика и
лазили всюду каждый день, как только мать уходила на промысел.
В трущобном мире хорошо известно, что беда идет тучей, а счастье -
полосой. Киска пережила три схватки с собаками и получила несколько
кирпичей от негра - слуги Японца Мали. Затем произошел перелом. На
следующее же утро она нашла молочный бидон без крышки, успешно ограбила
одного из пенсионеров тачки и отыскала большую рыбью голову - все это в
каких-нибудь два часа. Возвращаясь домой с тем чувством безмятежного
покоя, какое может дать один только полный желудок, она увидела у себя на
дворе маленькое коричневое существо. Киска вспомнила прежние свои охоты.
Она убила и съела не одну мышь на своем веку и решила, что этот коричневый
зверь, вероятно, крупная мышь с коротким хвостом и большими ушами.
Она подкрадывалась к нему с ненужной осторожностью. Маленький кролик
только выпрямился и, казалось, потешался над нею. Он и не пытался бежать,
и кошка без труда схватила его.
Так как ей не очень хотелось есть, она отнесла его к ящику и бросила на
кучу котят. Ему не очень было больно. Он скоро оправился от страха и,
видя, что не может выбраться из ящика, пристроился к котятам. Когда же они
начали ужинать, он без колебаний присоединился к ним. Кошка опешила.
Охотничий инстинкт одержал было верх над всем остальным, но она была сыта,
и это спасло кролика. В нашей киске проснулся материнский инстинкт, и она
стала кормить кролика своим молоком.
Кролик сделался членом семьи и стал пользоваться уходом и пищей наравне
с котятами.
Прошло две недели. Котята весело резвились среди ящиков в отсутствие
матери, кролик же не мог выбраться наружу. Увидав котят на заднем дворе,
Японец Мали приказал своему негру перестрелять их, что тот и проделал в
одно прекрасное утро, вооружившись двадцатидвухдюймовой винтовкой. Он
застрелил одного за другим всех котят. Вдруг на стене показалась взрослая
кошка с крысой в зубах. Он готовился застрелить также и ее, но вид крысы
изменил его намерение: кошка-крысолов достойна жить.
Эта крыса оказалась первой, когда-либо пойманной нашей киской, но она
спасла ей жизнь. Кошка пробралась через кучи хлама к ящику, но, к ее
удивлению, ни один из котят не явился на зов. А кролик отказывался есть
крысу. Она стала кормить его молоком, продолжая время от времени звать
своих котят. Негр подкрался к ящику и, заглянув в него, увидел, к
величайшему изумлению, что в нем находятся кошка, живой кролик и мертвая
крыса.
Мать-кошка пригнула назад уши и зарычала. Негр удалился, но минуту
спустя на ящик опустилась доска, а ящик вместе с его обитателями, живыми и
мертвыми, был препровожден в птичий подвал.
- Смотри-ка, хозяин, вот где кролик, который пропал! А ты-то думал, что
я его украл!
Кошку с кроликом поместили в большую железную клетку и в течение
нескольких дней выставляли как образец счастливого семейства.
Кролик вскоре захворал и умер. А кошка ни на минуту не чувствовала себя
счастливой в клетке. Нужды нет, что ей вдоволь давали пить и есть. Она
тосковала в неволе и, весьма вероятно, добилась бы скоро свободы или
смерти. Но, к своему несчастью, во время четырехдневного заключения в
клетке она так хорошо отмыла свою шкурку и шерсть ее оказалась такого
необычайного цвета, что Японец решил оставить ее у себя.
ЖИЗНЬ ВТОРАЯ
6
Японец Мали был самый плутоватый из сынов лондонского предместья,
когда-либо торговавших дешевыми канарейками в подвальном этаже. Он был
очень беден, и негр жил с ним потому только, что уроженец Лондона
соглашался делить с ним стол и кровать и вообще считал его равным себе, в
то время как американцы обращаются с неграми, словно с собаками.
Японец считал себя честным человеком, хотя всем было известно, что
зарабатывал он укрывательством краденых собак и кошек. С полдюжины
канареек служили просто-напросто ширмой. Однако Японец не унывал. Он
по-своему был не лишен честолюбия и любил, чтобы его считали знатоком
своего дела. Однажды он даже отважился представить кошку на великосветскую
выставку общества Никербокер, руководясь тремя довольно-таки смутными
целями: во-первых, для удовлетворения своего самолюбия; во-вторых, ради
дарового входа на выставку; а в-третьих, "надо, знаете ли, присматриваться
к дорогим кошкам, если уж занимаешься кошачьим делом". Но выставка была
великосветская, и жалкая ангорская полукровка была отвергнута с
негодованием.
Единственными интересными для Японца газетными столбцами были те, где
помещались объявления о пропаже и находке собак и кошек. Однажды он
вырезал и сохранил заметку "о продаже кошек на мех". Этот клочок бумаги
был пришпилен к стене лавчонки, и он заставил Японца приняться за жестокий
опыт над трущобной кошкой. Прежде всего он вымазал ее грязную шкуру особым
снадобьем для уничтожения, насекомых. Затем основательно вымыл ее в теплой
воде с мылом, невзирая на вопли, когти и зубы. Киска была в ярости. Но
когда она стала подсыхать, шерсть ее распушилась, сделалась необыкновенно
чистой и мягкой. Японец и его помощник были очень довольны своим опытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Когда они коснулись земли, верхним оказался желтый. И когда они наконец
расстались, каждому досталось вдоволь и в особенности черному. Он
взобрался на стену и, ворча, истекая кровью, исчез, в то время как от окна
к окну передавалась весть, что наконец-то Оранжевый Билли как следует
отдул Черного Нига.
Либо желтый кот был очень искусный сыщик, либо трущобная киска не
слишком усердно пряталась, но он нашел ее среди ящиков, и она не пыталась
бежать. Ничто так не покоряет женское сердце, как победа на поле боя.
Желтый кот и киска вскоре подружились. Не то чтобы они делили жизнь и пищу
- это не в обычае у кошек, - они только признавали друг за другом особые
приятельские права.
5
Сентябрь прошел. Наступили короткие октябрьские дни, когда в старом
ящике из-под бисквитов произошло важное событие. Если бы сюда явился
Оранжевый Билли, он увидел бы пятерых котят, свернувшихся в объятиях своей
матери, маленькой трущобной кошечки. Настало и для нее счастливое время.
Она испытывала величайший восторг, она облизывала их с нежностью,
удивившей бы ее самое, если бы она только была способна рассуждать.
В ее безрадостную жизнь вошла радость, но прибавилось также и забот.
Теперь все ее силы уходили на поиски пищи. Заботы увеличивались по мере
того, как росли котята. Через шесть недель они начали вылезать из ящика и
лазили всюду каждый день, как только мать уходила на промысел.
В трущобном мире хорошо известно, что беда идет тучей, а счастье -
полосой. Киска пережила три схватки с собаками и получила несколько
кирпичей от негра - слуги Японца Мали. Затем произошел перелом. На
следующее же утро она нашла молочный бидон без крышки, успешно ограбила
одного из пенсионеров тачки и отыскала большую рыбью голову - все это в
каких-нибудь два часа. Возвращаясь домой с тем чувством безмятежного
покоя, какое может дать один только полный желудок, она увидела у себя на
дворе маленькое коричневое существо. Киска вспомнила прежние свои охоты.
Она убила и съела не одну мышь на своем веку и решила, что этот коричневый
зверь, вероятно, крупная мышь с коротким хвостом и большими ушами.
Она подкрадывалась к нему с ненужной осторожностью. Маленький кролик
только выпрямился и, казалось, потешался над нею. Он и не пытался бежать,
и кошка без труда схватила его.
Так как ей не очень хотелось есть, она отнесла его к ящику и бросила на
кучу котят. Ему не очень было больно. Он скоро оправился от страха и,
видя, что не может выбраться из ящика, пристроился к котятам. Когда же они
начали ужинать, он без колебаний присоединился к ним. Кошка опешила.
Охотничий инстинкт одержал было верх над всем остальным, но она была сыта,
и это спасло кролика. В нашей киске проснулся материнский инстинкт, и она
стала кормить кролика своим молоком.
Кролик сделался членом семьи и стал пользоваться уходом и пищей наравне
с котятами.
Прошло две недели. Котята весело резвились среди ящиков в отсутствие
матери, кролик же не мог выбраться наружу. Увидав котят на заднем дворе,
Японец Мали приказал своему негру перестрелять их, что тот и проделал в
одно прекрасное утро, вооружившись двадцатидвухдюймовой винтовкой. Он
застрелил одного за другим всех котят. Вдруг на стене показалась взрослая
кошка с крысой в зубах. Он готовился застрелить также и ее, но вид крысы
изменил его намерение: кошка-крысолов достойна жить.
Эта крыса оказалась первой, когда-либо пойманной нашей киской, но она
спасла ей жизнь. Кошка пробралась через кучи хлама к ящику, но, к ее
удивлению, ни один из котят не явился на зов. А кролик отказывался есть
крысу. Она стала кормить его молоком, продолжая время от времени звать
своих котят. Негр подкрался к ящику и, заглянув в него, увидел, к
величайшему изумлению, что в нем находятся кошка, живой кролик и мертвая
крыса.
Мать-кошка пригнула назад уши и зарычала. Негр удалился, но минуту
спустя на ящик опустилась доска, а ящик вместе с его обитателями, живыми и
мертвыми, был препровожден в птичий подвал.
- Смотри-ка, хозяин, вот где кролик, который пропал! А ты-то думал, что
я его украл!
Кошку с кроликом поместили в большую железную клетку и в течение
нескольких дней выставляли как образец счастливого семейства.
Кролик вскоре захворал и умер. А кошка ни на минуту не чувствовала себя
счастливой в клетке. Нужды нет, что ей вдоволь давали пить и есть. Она
тосковала в неволе и, весьма вероятно, добилась бы скоро свободы или
смерти. Но, к своему несчастью, во время четырехдневного заключения в
клетке она так хорошо отмыла свою шкурку и шерсть ее оказалась такого
необычайного цвета, что Японец решил оставить ее у себя.
ЖИЗНЬ ВТОРАЯ
6
Японец Мали был самый плутоватый из сынов лондонского предместья,
когда-либо торговавших дешевыми канарейками в подвальном этаже. Он был
очень беден, и негр жил с ним потому только, что уроженец Лондона
соглашался делить с ним стол и кровать и вообще считал его равным себе, в
то время как американцы обращаются с неграми, словно с собаками.
Японец считал себя честным человеком, хотя всем было известно, что
зарабатывал он укрывательством краденых собак и кошек. С полдюжины
канареек служили просто-напросто ширмой. Однако Японец не унывал. Он
по-своему был не лишен честолюбия и любил, чтобы его считали знатоком
своего дела. Однажды он даже отважился представить кошку на великосветскую
выставку общества Никербокер, руководясь тремя довольно-таки смутными
целями: во-первых, для удовлетворения своего самолюбия; во-вторых, ради
дарового входа на выставку; а в-третьих, "надо, знаете ли, присматриваться
к дорогим кошкам, если уж занимаешься кошачьим делом". Но выставка была
великосветская, и жалкая ангорская полукровка была отвергнута с
негодованием.
Единственными интересными для Японца газетными столбцами были те, где
помещались объявления о пропаже и находке собак и кошек. Однажды он
вырезал и сохранил заметку "о продаже кошек на мех". Этот клочок бумаги
был пришпилен к стене лавчонки, и он заставил Японца приняться за жестокий
опыт над трущобной кошкой. Прежде всего он вымазал ее грязную шкуру особым
снадобьем для уничтожения, насекомых. Затем основательно вымыл ее в теплой
воде с мылом, невзирая на вопли, когти и зубы. Киска была в ярости. Но
когда она стала подсыхать, шерсть ее распушилась, сделалась необыкновенно
чистой и мягкой. Японец и его помощник были очень довольны своим опытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112