Ее сопровождали десять маленьких пищавших птенцов.
Красношейка порхнул к ней и страшно напугал крошечных пушистых птенцов
с блестящими глазами. Его несколько озадачило то, что они заявляли права
на его подругу и пользовались ее вниманием даже больше, чем он. Впрочем,
он вскоре примирился с такой переменой и стал делить с ней заботы о
птенцах, чего никогда не делал его собственный отец.
6
Среди куропаток и тетеревов хорошие отцы встречаются редко. Обычно
самка строит гнездо и воспитывает своих птенцов без помощи отца. Она даже
часто скрывает от него, где находится ее гнездо, и встречается с ним лишь
в определенных местах, у бревна, где он барабанит крыльями, или там, где
птенцы ищут пищу, а иногда на том месте, где они купаются в песке.
Подругу Красношейки звали Бурка. Когда ее малютки вылупились из яйца,
она была так поглощена заботами о них, что часто забывала об их
великолепном отце и не шла к нему на зов. Но на четвертый день, когда
малютки несколько окрепли, она взяла их с собой и пошла познакомить детей
с отцом.
Некоторые отцы не интересуются своими детьми, но Красношейка был не
таков: он сразу начал помогать своей подруге воспитывать малюток. Они
научились пить и есть совершенно так же, как некогда научился их отец, и
могли, переваливаясь, следовать за своей матерью, а отец охранял их сзади.
Они отправились к ручью и, вытянувшись в ряд друг за дружкой, словно
нитка бус, стали спускаться по склону холма. Красная белка, выглянув из-за
соснового ствола, смотрела на эту процессию пушистых птенцов. Рунти, самый
слабый, далеко отстал от других. Красношейка, вскочив на высокую ветку,
занялся чисткой своих перьев. Белка не заметила его и подошла к Рунти. Она
испытывала странное влечение попробовать птичьей крови, и при виде
отставшего птенчика, показавшегося ей легкой добычей, эта жажда крови у
нее усилилась. С этим жестоким намерением она бросилась к отставшему
птенцу. Бурка заметила это слишком поздно, но белку увидел Красношейка и
бросился на рыжего убийцу. У него не было другого оружия, кроме кулаков,
то есть выпуклых суставов крыльев, но какие удары он мог наносить ими! При
первой же атаке он с силой ударил белку в самое чувствительное место - в
кончик ее носа, и белка завертелась и свалилась на землю. Поднявшись, она
с трудом заковыляла к куче хвороста. Там она лежала задыхаясь. Из носа у
нее текли крупные капли крови. Красношейка предоставил ей лежать там. Что
с нею сталось, он не узнал никогда, да и не интересовался ее дальнейшей
судьбой.
Семья куропаток направилась к воде, но на песке какая-то корова
оставила глубокие следы своих копыт, и в одну из этих ямок упал маленький
птенчик. Он жалобно пищал, потому что не мог вылезти оттуда.
Положение было трудное. Родители не знали, что им делать, так как не
могли достать птенца из ямки. Но пока они растерянно топтались вокруг,
песчаные края ямы обсыпались и образовался пологий склон. По этому склону
малютка выбрался из ямы и весело побежал к своим братьям, укрывавшимся под
широким веером материнского хвоста.
Бурка была веселая маленькая мать, очень живая, находчивая и разумная.
Она и днем и ночью не переставала заботиться о своих детках. Как гордо
выступала она, кудахтая, когда вместе со своим выводком прогуливалась в
лесу! Как старательно распускала она свой хвост во всю ширину, чтобы
доставить им возможно больше тени, и никогда не терялась при виде врага.
Еще до того как птенцы научились летать, они уже повстречались со
старым Кэдди. Хотя был только июнь и охота была еще запрещена, но он шел с
ружьем по склону оврага, и его собака Так, бежавшая впереди, так близко
подошла к Бурке и ее выводку, что Красношейка тотчас же устремился ей
навстречу. Он употребил старую, но всегда удающуюся хитрость: увлек собаку
за собой вниз, к реке.
Однако Кэдди случайно пошел в ту сторону, где находился выводок, и
Бурка, дав сигнал птенцам, чтобы они спрятались ("Крр, крр!"), постаралась
увлечь охотника за собой таким же способом, каким Красношейка отвлек
собаку.
Преисполненная самоотверженной материнской любви и прекрасно зная лес,
она летела бесшумно, пока не приблизилась к охотнику, и тогда, громко
захлопав крыльями перед самым его лицом, свалилась на листья и так
превосходно представилась раненой, что на минуту обманула старого пьяницу.
Но когда она потащила одно крыло и запищала, поднимаясь, а затем медленно
заковыляла дальше, он уже понял, в чем дело. Это был просто обман. Его
хотели удалить от выводка.
Он свирепо бросил в нее палку. Но Бурка была очень ловка и проворна.
Она уклонилась от удара и, ковыляя, спряталась за молодым деревцем. Там
она снова стала биться, упав на листья с жалобным писком, и, казалось, так
сильно ударила себе крыло, что едва могла двигаться. Это заставило Кэдди
опять запустить в нее палкой, но она опять ускользнула. Желая во что бы то
ни стало отвлечь его от беспомощных малюток, она смело полетела перед ним
и затем упала, ударившись своей нежной грудью о землю, с тихим стоном,
точно моля о пощаде. Кэдди снова не попал в нее палкой. Тогда он поднял
ружье и, выпустив заряд такой силы, который мог бы убить медведя,
превратил бедную мужественную Бурку в трепещущие окровавленные клочья.
Жестокий, грубый охотник знал, что выводок должен скрываться где-нибудь
поблизости, и потому отправился его искать. Но никто не шевелился, и
ниоткуда не было слышно писка. Он не увидел птенцов. Он несколько раз
проходил по тому месту, где прятались малютки, и многие из этих безмолвных
маленьких страдальцев были раздавлены им насмерть.
Красношейка увел желтую собаку подальше и вернулся к тому месту, где
оставалась его подруга. Убийца уже ушел, подобрав ее останки, чтобы
бросить их своему псу. Красношейка стал искать Бурку, но нашел только
кровь и перья. Это были ее перья, и Красношейка понял, что означал
слышанный им выстрел...
Кто может рассказать, какой ужас он испытал и как он горевал! Несколько
минут стоял он неподвижно, точно ошеломленный, опустив голову и глядя на
окровавленное место. Затем вдруг с ним произошла перемена. Он вспомнил о
беспомощных птенцах.
Он вернулся туда, где они спрятались, и прокричал хорошо знакомое им
"Криит, криит!". Но многих птенцов уже не было в живых. Шесть пушистых
шариков на ножках открыли свои блестящие глазки и побежали к отцу, а
четыре маленьких пушистых тельца лежали неподвижно.
Красношейка продолжал сзывать своих птенцов, пока не убедился, что все,
кто мог отозваться на его зов, пришли к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Красношейка порхнул к ней и страшно напугал крошечных пушистых птенцов
с блестящими глазами. Его несколько озадачило то, что они заявляли права
на его подругу и пользовались ее вниманием даже больше, чем он. Впрочем,
он вскоре примирился с такой переменой и стал делить с ней заботы о
птенцах, чего никогда не делал его собственный отец.
6
Среди куропаток и тетеревов хорошие отцы встречаются редко. Обычно
самка строит гнездо и воспитывает своих птенцов без помощи отца. Она даже
часто скрывает от него, где находится ее гнездо, и встречается с ним лишь
в определенных местах, у бревна, где он барабанит крыльями, или там, где
птенцы ищут пищу, а иногда на том месте, где они купаются в песке.
Подругу Красношейки звали Бурка. Когда ее малютки вылупились из яйца,
она была так поглощена заботами о них, что часто забывала об их
великолепном отце и не шла к нему на зов. Но на четвертый день, когда
малютки несколько окрепли, она взяла их с собой и пошла познакомить детей
с отцом.
Некоторые отцы не интересуются своими детьми, но Красношейка был не
таков: он сразу начал помогать своей подруге воспитывать малюток. Они
научились пить и есть совершенно так же, как некогда научился их отец, и
могли, переваливаясь, следовать за своей матерью, а отец охранял их сзади.
Они отправились к ручью и, вытянувшись в ряд друг за дружкой, словно
нитка бус, стали спускаться по склону холма. Красная белка, выглянув из-за
соснового ствола, смотрела на эту процессию пушистых птенцов. Рунти, самый
слабый, далеко отстал от других. Красношейка, вскочив на высокую ветку,
занялся чисткой своих перьев. Белка не заметила его и подошла к Рунти. Она
испытывала странное влечение попробовать птичьей крови, и при виде
отставшего птенчика, показавшегося ей легкой добычей, эта жажда крови у
нее усилилась. С этим жестоким намерением она бросилась к отставшему
птенцу. Бурка заметила это слишком поздно, но белку увидел Красношейка и
бросился на рыжего убийцу. У него не было другого оружия, кроме кулаков,
то есть выпуклых суставов крыльев, но какие удары он мог наносить ими! При
первой же атаке он с силой ударил белку в самое чувствительное место - в
кончик ее носа, и белка завертелась и свалилась на землю. Поднявшись, она
с трудом заковыляла к куче хвороста. Там она лежала задыхаясь. Из носа у
нее текли крупные капли крови. Красношейка предоставил ей лежать там. Что
с нею сталось, он не узнал никогда, да и не интересовался ее дальнейшей
судьбой.
Семья куропаток направилась к воде, но на песке какая-то корова
оставила глубокие следы своих копыт, и в одну из этих ямок упал маленький
птенчик. Он жалобно пищал, потому что не мог вылезти оттуда.
Положение было трудное. Родители не знали, что им делать, так как не
могли достать птенца из ямки. Но пока они растерянно топтались вокруг,
песчаные края ямы обсыпались и образовался пологий склон. По этому склону
малютка выбрался из ямы и весело побежал к своим братьям, укрывавшимся под
широким веером материнского хвоста.
Бурка была веселая маленькая мать, очень живая, находчивая и разумная.
Она и днем и ночью не переставала заботиться о своих детках. Как гордо
выступала она, кудахтая, когда вместе со своим выводком прогуливалась в
лесу! Как старательно распускала она свой хвост во всю ширину, чтобы
доставить им возможно больше тени, и никогда не терялась при виде врага.
Еще до того как птенцы научились летать, они уже повстречались со
старым Кэдди. Хотя был только июнь и охота была еще запрещена, но он шел с
ружьем по склону оврага, и его собака Так, бежавшая впереди, так близко
подошла к Бурке и ее выводку, что Красношейка тотчас же устремился ей
навстречу. Он употребил старую, но всегда удающуюся хитрость: увлек собаку
за собой вниз, к реке.
Однако Кэдди случайно пошел в ту сторону, где находился выводок, и
Бурка, дав сигнал птенцам, чтобы они спрятались ("Крр, крр!"), постаралась
увлечь охотника за собой таким же способом, каким Красношейка отвлек
собаку.
Преисполненная самоотверженной материнской любви и прекрасно зная лес,
она летела бесшумно, пока не приблизилась к охотнику, и тогда, громко
захлопав крыльями перед самым его лицом, свалилась на листья и так
превосходно представилась раненой, что на минуту обманула старого пьяницу.
Но когда она потащила одно крыло и запищала, поднимаясь, а затем медленно
заковыляла дальше, он уже понял, в чем дело. Это был просто обман. Его
хотели удалить от выводка.
Он свирепо бросил в нее палку. Но Бурка была очень ловка и проворна.
Она уклонилась от удара и, ковыляя, спряталась за молодым деревцем. Там
она снова стала биться, упав на листья с жалобным писком, и, казалось, так
сильно ударила себе крыло, что едва могла двигаться. Это заставило Кэдди
опять запустить в нее палкой, но она опять ускользнула. Желая во что бы то
ни стало отвлечь его от беспомощных малюток, она смело полетела перед ним
и затем упала, ударившись своей нежной грудью о землю, с тихим стоном,
точно моля о пощаде. Кэдди снова не попал в нее палкой. Тогда он поднял
ружье и, выпустив заряд такой силы, который мог бы убить медведя,
превратил бедную мужественную Бурку в трепещущие окровавленные клочья.
Жестокий, грубый охотник знал, что выводок должен скрываться где-нибудь
поблизости, и потому отправился его искать. Но никто не шевелился, и
ниоткуда не было слышно писка. Он не увидел птенцов. Он несколько раз
проходил по тому месту, где прятались малютки, и многие из этих безмолвных
маленьких страдальцев были раздавлены им насмерть.
Красношейка увел желтую собаку подальше и вернулся к тому месту, где
оставалась его подруга. Убийца уже ушел, подобрав ее останки, чтобы
бросить их своему псу. Красношейка стал искать Бурку, но нашел только
кровь и перья. Это были ее перья, и Красношейка понял, что означал
слышанный им выстрел...
Кто может рассказать, какой ужас он испытал и как он горевал! Несколько
минут стоял он неподвижно, точно ошеломленный, опустив голову и глядя на
окровавленное место. Затем вдруг с ним произошла перемена. Он вспомнил о
беспомощных птенцах.
Он вернулся туда, где они спрятались, и прокричал хорошо знакомое им
"Криит, криит!". Но многих птенцов уже не было в живых. Шесть пушистых
шариков на ножках открыли свои блестящие глазки и побежали к отцу, а
четыре маленьких пушистых тельца лежали неподвижно.
Красношейка продолжал сзывать своих птенцов, пока не убедился, что все,
кто мог отозваться на его зов, пришли к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112