Несмотря на столь плачевное состояние, всякие попытки реформ окан-
чивавшись неудачно. Отчет за 1907 г., например, говорит, что <так же, как
и в прошлом году, мы принуждены начать нынешний отчет констатирова-
нием того печального факта, что доклад о пересмотре правил... Советом
не рассмотрен> . Но неизменно каждый год общие собрания руководителей
с представителями комиссии обсуждали, что делать для оживления конфе-
ренций, ежегодно раздавались одни и те же речи, и все в общем оставалось
по-прежнему, причем по-прежнему отвергалась какая-либо серьезная ре-
форма постановки дела, особенно же отвергалась как в Петербурге, так и
в Москве всякая попытка установить обязательное участие в консультациях.
Вообще, в Москве намечались те же явления, но, вследствие значи-
тельного переполнения адвокатуры, там сильнее развивались внутренние
трения именно среди молодого сословия. Поэтому трения приобретают здесь
совершенно иной характер. Оппозиция существующему порядку направлена
на то, чтобы ничем не стеснять помощников, не налагать на них никаких
обязанностей. Усвоив себе господствующий прием последнего безвременья
сражаться оружием противника, оппозиция выступает под флагом борьбы
за свободу. Этот, так сказать, внешний признак ярко освещает зависимость
сословия от общих условий. Печальное положение дел весьма определенно
характеризовано в цитированной уже речи П.Н. Малянтовича:
<Что говорили 30 января 1914 года ораторы оппозиции? Прежде всего,
они говорили, как говорят победители, за которыми обеспечено безусловное
большинство, и как говорят новаторы, которые принесли новую идею и
облекли ее в новое слово.
В чем же эта новая идея, это новое неслыханное слово?
Всеми ораторами без исключения новая идея была формулирована в
отрицательном тезисе: не надо принципа обязательности. И во имя чего? -
Ну, конечно, во имя свободы.
Новизна идеи решительно отуманила головы, <волнения, возбужденные
нами, - почти восторженно воскликнул оратор, - принесли свои плоды>.
Сказано это было так радостно и принято частью собрания так восторженно,
что так хотелось увидать эти плоды, что-нибудь услышать о них, чтобы
Отчет петроградского Совета присяжных поверенных за 1908 г., с. 205. - Прим. авт.
Отчет петербургского Совета присяжных поверенных за 1913 г., с. 223. - Прим. авт.
Отчет петроградского Совета присяжных поверенных, 1907 г., с. 66. - Прим. авт.
Там же. - Прим. авт.
Отчет петроградского Совета присяжных поверенных. 1906 г., с. 110. - Прим. авт.
Отчет петроградского Совета присяжных поверенных, с. 149. - Прим. авт.
пережить такую же радость. Собрание окончилось. Теперь всем очевидны
эти плоды.
Плохо или хорошо (пока это не важно), избранники сословия исполнили
данное им поручение, выработали правила и представили их на рассмотрение
товарищей. И что же?
Волнение, которое принесли с собой ораторы <оппозиции> и которым
они так гордятся, выразилось в том, что большинство, жаждущее свободы,
правил не рассматривало и не пожелало рассмотреть ни в какой форме, а
своих избранников принудило уйти в отставку.
Таковы результаты <волнения>. Факт беспримерного обще-
ственного неприличия, в истории нашего сословия не имеющий
прецедента. Итак, пресловутая свобода уже ознаменовалась фактом наси-
лия, притом в форме культурной. И кроме этого факта, самый внимательный
участник общего собрания 30 января не мог бы назвать ни одного факта
в деятельности господ оппозиционеров. Все остальное были слова.
Трудно назвать еще другой такой случай, когда бы оппозиция не имела
никакой программы, когда представители ее были бы так беспомощны, как
30 января, когда им предлагались вопросы> .
Сравнивая же указанные факты с тем, что происходило в провинции,
нетрудно убедиться, что там дело обстоит еще беспорядочнее. Так, можно
прочесть в отчете харьковской комиссии:
<В числе так называемых <проклятых> вопросов сословной жизни, с
которыми комиссии приходилось сталкиваться на каждом шагу, первое
место, несомненно, должно быть отведено приобретению клиентов при по-
мощи маклаков . Наряду с уловлением клиентов по гражданским делам
через маклаков, в последнее время в жизни младшей части сословия по-
явилось и распустилось махровым цветком новое уродливое явление -
безудержная погоня за уголовными защитами. Это выражается в хождениях
по канцеляриям для ознакомления со всеми производящимися уголовными
делами, в сосредоточении в своих руках всеми доступными и недоступными
способами огромного количества повесток казенных защитников и распре-
деления их по степени сенсационности процесса между собой и товарищами.
Параллельно с этим идет рекламирование себя в местной прессе путем
помещения подробных отчетов о своих выступлениях в неизменно благо-
приятном духе и вербование платных уголовных защит через посредство
курьеров и вообще лиц, имеющих возможность постоянно соприкасаться
с обвиняемыми>.
Все эти факты приобрели, очевидно, характер стойкий и прочный, так
что разговоры о падении молодой адвокатуры, об утрате идеалов стариков,
которые еще недавно считались совсем отжившими, стали обычным, прямо
необходимым элементом общих собраний, и жалобы эти, главным образом,
исходили именно от представителей новых течений . Соответственно с этим,
неизбежно возбуждались вопросы о <необходимости заняться положением
помощников, благодаря недостаткам личного патроната, часто попадающих
в безвыходное положение>. В ответ на это учреждались комиссии, орга-
низовывались частные совещания, но вопрос так и оставался вопросом,
возбуждая каждый раз одни и те же прения, причем для характеристики
положения можно отметить, что заботам об организации помощников про-
тивоставлялось требование прекратить на время прием в помощники, для
ослабления силы конкуренции. Наряду с этим то и дело возбуждались
вопросы о плохом состоянии библиотечного дела, об огромных недоимках,
которые особенно сильно давали себя чувствовать сословной кассе в Москве.
Было ясно, что адвокатура относится индифферентно к сословным инте-
ресам. И действительно, значительная часть общих собраний не могла со-
стояться за отсутствием кворума. В 1906 году, например, нижегородские
присяжные поверенные предъявили Совету <протест против абсентеизма
московских товарищей, срывающего общие собрания>.
Деятельность адвокатуры оживлялась только благодаря более или менее
сильным толчкам извне. Так, в Москве много разговоров вызвало поведение
одного из товарищей председателя московского суда Нилуса, который удалил
из зала заседаний присутствующую адвокатуру, чтобы очистить место для
дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145