Председа-
телю Совета К. К. Арсеньеву приходилось выступать с письмом в редакцию,
доказывая, что ничего противозаконного в таких испытаниях, гарантиру-
ющих надлежащий состав адвокатуры, не содержится, и так как при на-
личности 380 ст. Учр. суд. уст. возражать против испытаний было бы
мудрено, то <Судебный Вестник> решительно восстал против этой статьи,
дающей Совету бесконтрольное право отказа в приеме в присяжные по-
веренные. При этом, тут же газета сочла нужным заявить, что со стороны
Совета <до настоящего времени нам неизвестен ни один случай действи-
тельного злоупотребления этим правом своим> .
Таким образом. Совет скорее обвинялся в излишней строгости, и потому
с полным основанием В.Д. Спасович мог сказать в одной из своих за-
стольных речей: <Мы изобрели и наложили на себя узы самой беспощадной
дисциплины, вследствие которой мы не колеблясь жертвуем своими вкусами,
своими мнениями, своей свободой тому, что скажет громада - великий
человек. Это подчинение особого рода, не людям, а началу, себя - себе
же самому, с громадской точки зрения рассматриваемому, есть такая великая
сила, которую тогда только оценишь, когда чувствуешь, когда она от тебя
исходит. Нам дорога та сила, которую дают крепкие, суровые нравы. Ос-
тавим будущему смягчать их, когда люди сделаются лучшими>.
<Недели, 1871. \> 10. - Прим. авт.
<Судебный Вестник>, 1874, № 201. - Прим авiп.
<Судебный Вестник>. 1874, № 136. - Прим. ант.
Эти слова В.Д. Спасовича тем точнее соответствуют действительности,
состав Совета отличался в то время удивительным постоянством. За
д пеовых лет К. К. Арсеньев не выходил из состава Совета (год - членом
Совета год - товарищем председателя и 6 лет - председателем),
В Д Спасович находился в составе Совета 7 лет (год - председателем
(у дет __ членом Совета), А.М. Унковский - 7 лет, Матросов -
6 \ет Герард и Танеев - по 5 лет. Очевидно, следовательно, что боль-
шинство сословия одобряло линию поведения Совета. Что это было именно
одобрение, а не простой индифферентизм, можно судить по следующим
поимерам, чрезвычайно характерным. В начале 1870 г. один из присяжных
доверенных возбудил вопрос, обязательна ли для членов сословия защита
по назначению, пока не установлен комплект. В Совете обнаружилось резкое
разногласие. Два члена Совета отвечали на этот вопрос отрицательно, но
большинство (5 человек) считало принятие защиты безусловно обязатель-
ным. Мнение большинства Совета было одобрено большинством общего
собрания присяжных поверенных, созванного для обсуждения этого во-
проса.
Два года спустя одним из присяжных поверенных был поднят вопрос
о незаконном распространении Советом своей компетенции на действия
присяжных поверенных, совершаемые ими не в качестве адвокатов. По
этому поводу тоже было созвано общее собрание, в коем только двое членов
его выступили на поддержку такого взгляда и доказывали, что <расширение
дисциплинарной власти Совета, во-первых, незаконно, так как закон ука-
зывает прямо, какие нравственные обязанности присяжного поверенного
подлежат рассмотрению Совета, а во-вторых, вредно, так как и без того
уже Совет, члены которого и по своим талантам, и по материальному обес-
печению выделяются из среды других присяжных поверенных, имеет ог-
ромное влияние на сословие> . Все остальные высказывались за принятую
Советом практику, и огромное большинство признало излишним препода-
вать Совету какие-либо правила для определения пределов дисциплинарной
его власти.
Как уже видно, между прочим, из указанного, центр тяжести сословной
раЬоты находился тогда в Петрограде. В юбилейном издании московского
Совета (по случаю 25-летия московских присяжных поверенных) напеча-
таны положения из дисциплинарных производств, выраженные в виде
общих требований, независимо от данного случая. При этом оказалось,
что такие положения можно извлечь из определений Совета, начиная с
Лгень К.К. Указ. соч.. с 123. - Прим. акт
двенадцатого года его существования. Исключение могло быть сделано лишь
для нескольких положений из одного определения 1867 года. В первое
время московский Совет жил, так сказать, со дня на день. не выдвигая
общих вопросов, между тем как в Петербурге Совет пользовался, напротив,
каждым случаем, чтобы поставить принципиальный вопрос. Эту разницу
между Москвой и Петербургом К. К. Арсеньев объясняет значительно боль-
шим количеством дел в петербургском Совете, благодаря тому, что в Пе-
тербурге тяжущиеся охотнее обращаются с жалобами. Кроме того, в Пе-
тербурге разнообразнее судебные дела. Наконец, вся петербургская обста-
новка больше вызывает на живую <энергическую деятельность, на
постоянную работу над самим собою, - и это не могло не отразиться на
петербургской адвокатуре. Нельзя отрицать, что ей принадлежит инициа-
тива многих мер, важных для сословия присяжных поверенных, - напри-
мер, организация помощников, учреждение библиотеки, консультации,
кассы пособий, - что ее пример имеет важное значение для провинци-
альной адвокатуры, лишенной до сих пор своего собственного представи-
тельства> . Помимо указанных обстоятельств, разницу приходится объяс-
нить еще и различными составами Советов. В Петербурге сразу появились
юристы, приобретшие всероссийскую известность, и среди них больше всех
поработал на пользу адвокатуры, как сословия, К.К. Арсеньев.
В Москве таких имен в первое время не было, и вообще уровень ад-
вокатуры стоял гораздо ниже. Для характеристики укоренявшихся нравов
можно указать, что в 1872 г. было созвано общее собрание для обсуждения
вопроса, в каких случаях один присяжный поверенный может принять дела,
находящиеся в производстве у другого. Собрание, по-видимому, не состо-
ялось, - никаких следов, по крайней мере, не осталось, - но самое воз-
буждение такого вопроса достаточно характерно.
Отсталость Москвы к концу рассматриваемого здесь переходного пе-
риода разрешилась острым кризисом. В 1875 г. на выборах в Совете про-
изошло полное обновление состава. Ни один из прежних членов Совета
не был переизбран. Сам принадлежащий к забаллотированному составу,
М.Ф. Громницкий объяснял кризис тем, что сословие возмутилось стро-
гостью Совета . Однако это утверждение не находит себе фактического
подтверждения, и более правильным надо считать мнение В.А. Капеллера,
приписывающего это притоку молодых и свежих сил, активно выступавших
во всех проявлениях сословной жизни.
Арсспьрв К.К. Указ. соч.. с. 5. 6.- Прим авт.
"Неделя-, 1875. М" 52. - Прим. авт.
Изложить здесь деятельность петербургского Совета было бы невоз-
пжно так как это отняло бы слишком много места. В книге К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
телю Совета К. К. Арсеньеву приходилось выступать с письмом в редакцию,
доказывая, что ничего противозаконного в таких испытаниях, гарантиру-
ющих надлежащий состав адвокатуры, не содержится, и так как при на-
личности 380 ст. Учр. суд. уст. возражать против испытаний было бы
мудрено, то <Судебный Вестник> решительно восстал против этой статьи,
дающей Совету бесконтрольное право отказа в приеме в присяжные по-
веренные. При этом, тут же газета сочла нужным заявить, что со стороны
Совета <до настоящего времени нам неизвестен ни один случай действи-
тельного злоупотребления этим правом своим> .
Таким образом. Совет скорее обвинялся в излишней строгости, и потому
с полным основанием В.Д. Спасович мог сказать в одной из своих за-
стольных речей: <Мы изобрели и наложили на себя узы самой беспощадной
дисциплины, вследствие которой мы не колеблясь жертвуем своими вкусами,
своими мнениями, своей свободой тому, что скажет громада - великий
человек. Это подчинение особого рода, не людям, а началу, себя - себе
же самому, с громадской точки зрения рассматриваемому, есть такая великая
сила, которую тогда только оценишь, когда чувствуешь, когда она от тебя
исходит. Нам дорога та сила, которую дают крепкие, суровые нравы. Ос-
тавим будущему смягчать их, когда люди сделаются лучшими>.
<Недели, 1871. \> 10. - Прим. авт.
<Судебный Вестник>, 1874, № 201. - Прим авiп.
<Судебный Вестник>. 1874, № 136. - Прим. ант.
Эти слова В.Д. Спасовича тем точнее соответствуют действительности,
состав Совета отличался в то время удивительным постоянством. За
д пеовых лет К. К. Арсеньев не выходил из состава Совета (год - членом
Совета год - товарищем председателя и 6 лет - председателем),
В Д Спасович находился в составе Совета 7 лет (год - председателем
(у дет __ членом Совета), А.М. Унковский - 7 лет, Матросов -
6 \ет Герард и Танеев - по 5 лет. Очевидно, следовательно, что боль-
шинство сословия одобряло линию поведения Совета. Что это было именно
одобрение, а не простой индифферентизм, можно судить по следующим
поимерам, чрезвычайно характерным. В начале 1870 г. один из присяжных
доверенных возбудил вопрос, обязательна ли для членов сословия защита
по назначению, пока не установлен комплект. В Совете обнаружилось резкое
разногласие. Два члена Совета отвечали на этот вопрос отрицательно, но
большинство (5 человек) считало принятие защиты безусловно обязатель-
ным. Мнение большинства Совета было одобрено большинством общего
собрания присяжных поверенных, созванного для обсуждения этого во-
проса.
Два года спустя одним из присяжных поверенных был поднят вопрос
о незаконном распространении Советом своей компетенции на действия
присяжных поверенных, совершаемые ими не в качестве адвокатов. По
этому поводу тоже было созвано общее собрание, в коем только двое членов
его выступили на поддержку такого взгляда и доказывали, что <расширение
дисциплинарной власти Совета, во-первых, незаконно, так как закон ука-
зывает прямо, какие нравственные обязанности присяжного поверенного
подлежат рассмотрению Совета, а во-вторых, вредно, так как и без того
уже Совет, члены которого и по своим талантам, и по материальному обес-
печению выделяются из среды других присяжных поверенных, имеет ог-
ромное влияние на сословие> . Все остальные высказывались за принятую
Советом практику, и огромное большинство признало излишним препода-
вать Совету какие-либо правила для определения пределов дисциплинарной
его власти.
Как уже видно, между прочим, из указанного, центр тяжести сословной
раЬоты находился тогда в Петрограде. В юбилейном издании московского
Совета (по случаю 25-летия московских присяжных поверенных) напеча-
таны положения из дисциплинарных производств, выраженные в виде
общих требований, независимо от данного случая. При этом оказалось,
что такие положения можно извлечь из определений Совета, начиная с
Лгень К.К. Указ. соч.. с 123. - Прим. акт
двенадцатого года его существования. Исключение могло быть сделано лишь
для нескольких положений из одного определения 1867 года. В первое
время московский Совет жил, так сказать, со дня на день. не выдвигая
общих вопросов, между тем как в Петербурге Совет пользовался, напротив,
каждым случаем, чтобы поставить принципиальный вопрос. Эту разницу
между Москвой и Петербургом К. К. Арсеньев объясняет значительно боль-
шим количеством дел в петербургском Совете, благодаря тому, что в Пе-
тербурге тяжущиеся охотнее обращаются с жалобами. Кроме того, в Пе-
тербурге разнообразнее судебные дела. Наконец, вся петербургская обста-
новка больше вызывает на живую <энергическую деятельность, на
постоянную работу над самим собою, - и это не могло не отразиться на
петербургской адвокатуре. Нельзя отрицать, что ей принадлежит инициа-
тива многих мер, важных для сословия присяжных поверенных, - напри-
мер, организация помощников, учреждение библиотеки, консультации,
кассы пособий, - что ее пример имеет важное значение для провинци-
альной адвокатуры, лишенной до сих пор своего собственного представи-
тельства> . Помимо указанных обстоятельств, разницу приходится объяс-
нить еще и различными составами Советов. В Петербурге сразу появились
юристы, приобретшие всероссийскую известность, и среди них больше всех
поработал на пользу адвокатуры, как сословия, К.К. Арсеньев.
В Москве таких имен в первое время не было, и вообще уровень ад-
вокатуры стоял гораздо ниже. Для характеристики укоренявшихся нравов
можно указать, что в 1872 г. было созвано общее собрание для обсуждения
вопроса, в каких случаях один присяжный поверенный может принять дела,
находящиеся в производстве у другого. Собрание, по-видимому, не состо-
ялось, - никаких следов, по крайней мере, не осталось, - но самое воз-
буждение такого вопроса достаточно характерно.
Отсталость Москвы к концу рассматриваемого здесь переходного пе-
риода разрешилась острым кризисом. В 1875 г. на выборах в Совете про-
изошло полное обновление состава. Ни один из прежних членов Совета
не был переизбран. Сам принадлежащий к забаллотированному составу,
М.Ф. Громницкий объяснял кризис тем, что сословие возмутилось стро-
гостью Совета . Однако это утверждение не находит себе фактического
подтверждения, и более правильным надо считать мнение В.А. Капеллера,
приписывающего это притоку молодых и свежих сил, активно выступавших
во всех проявлениях сословной жизни.
Арсспьрв К.К. Указ. соч.. с. 5. 6.- Прим авт.
"Неделя-, 1875. М" 52. - Прим. авт.
Изложить здесь деятельность петербургского Совета было бы невоз-
пжно так как это отняло бы слишком много места. В книге К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145