В связи с этими обстоятельствами недостаточ-
ность наименьшего численного предела, при котором усмотрению только
двадцати лиц предоставлялось образовать из себя отдельную корпорацию,
ответственную за свои действия лишь пред избранными ею же членами ее,
не могла не представить серьезных затруднений при разрешении ходатайств
о дальнейшем открытии Советов присяжных поверенных, ввиду чего и пос-
ледовало Высочайшее Его Императорского Величества повеление 5-го де-
кабря 1874 г. о временном приостановлении учреждения сих Советов.
Но еще менее удовлетворительною представляется та сторона деятель-
присяжных поверенных, оценка и значение которой обнаруживаются
пясс\iотрения отдельных действий представителей этого сословия. Нель-
не признать, что отличительным признаком, характеризующим ныне
поавление большинства присяжных поверенных, является отнюдь не пре-
анность избранному делу и его задачам, заключающимся в содействии
гестороннему раскрытию истины в делах уголовного правосудия и в ох-
мненин требующих защиты интересов имущественных; напротив того, это
призвание представителей частных лиц на суде как бы вовсе утрачено в
знании большей части присяжных поверенных и, вместо того, выступили
постепенно, все с большей очевидностью, цели исключительно денежной
цдивы, стремление к которым не останавливается ни перед какими нрав-
ственными соображениями ни при выборе клиентов, ни при употреблении
средств защиты. Такой образ действий, граничащий весьма часто с по-
ступками крайне неблаговидными и недобросовестными, остается, однако,
безнаказанным и неуловимым для преследования ввиду искусных приемов
обхода поверенными закона в ущерб его смыслу и предназначению. По-
добные побуждения и приемы, направленные путем всевозможного затем-
нения обстоятельств дела, к оправданию несомненно виновных или даже
сознавшихся в преступлении лиц, не могли, в некоторой степени, не подо-
рвать доверия к самому суду и создали представление о судебном защитнике,
как о наемном укрывателе всякой неправды и преступления. То же на-
правление, проистекающее из объясненных выше побуждений, проявляется
и в таких делах, в которых, по-видимому, нет места каким-либо личным
расчетам поверенного, как, например, в некоторых случаях бесплатной за-
щиты; но и в этих делах нередко материальный расчет является лишь более
утонченным и направленным к расширению адвокатской практики, путем
известности, приобретаемой успешностью, или, по крайней мере, внешним
блеском судебной речи, заведомо ложной и несправедливой по содержанию
своему и по обстоятельствам дела, хорошо известным защитнику, но не
всегда доступным публике.
Независимо, однако, от действий присяжных поверенных по исполнению
обязанностей их звания, нельзя не остановиться и на том, что в частной,
внесудебной деятельности некоторых из них были усматриваемы поступки,
вполне недостойные или же, во всяком случае, неприличествующие озна-
ченному званию. Ввиду таких деяний, хотя и не воспрещенных под страхом
уголовной кары, но несогласных с честностью, лицо, их себе дозволившее,
не может оставаться в среде присяжных поверенных, не нанося вреда ре-
путации этого сословия. Между тем, не всегда возможно рассчитывать и
на твердое применение самими Советами предоставленной им власти к уда-
лению подобных лиц из числа присяжных поверенных. Соображения сии
убеждают в том, что было бы полезно допустить участие высшей админи-
стративной, по судебному ведомству, власти в надзоре за присяжными по-
веренными, с предоставлением министру юстиции права исключать из оз-
наченного сословия таких лиц, в отношении которых эта мера оказалась
бы нужною и, однако, осталась бы почему-либо непримененною.
Все изложенные выше обстоятельства приводят к заключению о необ-
ходимости тщательного пересмотра, законодательным порядком, первона-
чально изданных о присяжных поверенных постановлений, в видах пра-
вильного и, вместе с тем, широкого и успешного развития деятельности
упомянутого сословия, какой вопрос уже и рассмотрен со всею подробностью
в Министерстве Юстиции. Но так как внесение выработанных по сему
предмету многосложных предположений в Государственный Совет и рас-
смотрение их законодательною властью не может последовать в продол-
жение текущей сессии Государственного Совета, то казалось бы необхо-
димым, в виде временной меры, для усиления надзора за присяжными по-
веренными, распространить на них ныне же действие статьи 16 Высочайше
утвержденных 25 мая 1874 г. правил о лицах, имеющих право быть по-
веренными по судебным делам, а именно предоставить министру юстиции
право исключать из числа присяжных поверенных таких лиц, которые, по
имеющимся несомненным сведениям, обнаруживают предосудительный
образ действий, не соответствующий званию присяжного поверенного>.
Итак, во всем представлении нет даже и намека на какое-либо недо-
вольство антиправительственными выступлениями адвокатов. Но представ-
ление явно игнорирует фактические данные. Мы уже знаем, из официальных
источников, что приостановление открытия Советов объясняется полити-
ческими причинами, а представление ссылается на недостаточность числа
поверенных. Далее, представление уверяет, что в Министерстве уже раз-
работан проект реформы организации адвокатуры, между тем как в дей-
ствительности ничего не было сделано. Но тем любопытнее, что, скрывая
истинные мотивы, представление укрылось за обвинениями, которые можно
было черпать полной пригоршней в литературе. И нужно лишь удивляться,
как удобно оказалось для правительства использовать либеральные нападки
на адвокатуру в целях искоренения ее независимости, т.е. уничтожения
самой сущности ее.
Единственным доводом против адвокатуры, который не встречался
выше в ссылках на литературу, является указание на приемы, направленные
на оправдание несомненно виновных или даже (!) сознавшихся в пре-
ступлении лиц. С трудом верится теперь, что министр юстиции мог вменять
обстоятельство в вину адвокатуре. Но дальше придется убедиться, что
т вопрос то и дело ставился на очередь. Пока же следует отметить, что
десь снова судьба русской адвокатуры тесно сплетается с судьбами суда
мяжнък. Вопрос об оправдании сознавшихся подсудимых стал боевым
"н(з по отношению к этому институту и до сих пор не может считаться
.чательно решенным, вызывая от времени до времени бурю негодования
против суда общественной совести.
Представление министра юстиции не имело, однако, успеха в Государ-
г-гвенном Совете. Оно встретило, - говорит <Исторический очерк> , -
существенные возражения, и представление было возвращено министру юс-
тиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
ность наименьшего численного предела, при котором усмотрению только
двадцати лиц предоставлялось образовать из себя отдельную корпорацию,
ответственную за свои действия лишь пред избранными ею же членами ее,
не могла не представить серьезных затруднений при разрешении ходатайств
о дальнейшем открытии Советов присяжных поверенных, ввиду чего и пос-
ледовало Высочайшее Его Императорского Величества повеление 5-го де-
кабря 1874 г. о временном приостановлении учреждения сих Советов.
Но еще менее удовлетворительною представляется та сторона деятель-
присяжных поверенных, оценка и значение которой обнаруживаются
пясс\iотрения отдельных действий представителей этого сословия. Нель-
не признать, что отличительным признаком, характеризующим ныне
поавление большинства присяжных поверенных, является отнюдь не пре-
анность избранному делу и его задачам, заключающимся в содействии
гестороннему раскрытию истины в делах уголовного правосудия и в ох-
мненин требующих защиты интересов имущественных; напротив того, это
призвание представителей частных лиц на суде как бы вовсе утрачено в
знании большей части присяжных поверенных и, вместо того, выступили
постепенно, все с большей очевидностью, цели исключительно денежной
цдивы, стремление к которым не останавливается ни перед какими нрав-
ственными соображениями ни при выборе клиентов, ни при употреблении
средств защиты. Такой образ действий, граничащий весьма часто с по-
ступками крайне неблаговидными и недобросовестными, остается, однако,
безнаказанным и неуловимым для преследования ввиду искусных приемов
обхода поверенными закона в ущерб его смыслу и предназначению. По-
добные побуждения и приемы, направленные путем всевозможного затем-
нения обстоятельств дела, к оправданию несомненно виновных или даже
сознавшихся в преступлении лиц, не могли, в некоторой степени, не подо-
рвать доверия к самому суду и создали представление о судебном защитнике,
как о наемном укрывателе всякой неправды и преступления. То же на-
правление, проистекающее из объясненных выше побуждений, проявляется
и в таких делах, в которых, по-видимому, нет места каким-либо личным
расчетам поверенного, как, например, в некоторых случаях бесплатной за-
щиты; но и в этих делах нередко материальный расчет является лишь более
утонченным и направленным к расширению адвокатской практики, путем
известности, приобретаемой успешностью, или, по крайней мере, внешним
блеском судебной речи, заведомо ложной и несправедливой по содержанию
своему и по обстоятельствам дела, хорошо известным защитнику, но не
всегда доступным публике.
Независимо, однако, от действий присяжных поверенных по исполнению
обязанностей их звания, нельзя не остановиться и на том, что в частной,
внесудебной деятельности некоторых из них были усматриваемы поступки,
вполне недостойные или же, во всяком случае, неприличествующие озна-
ченному званию. Ввиду таких деяний, хотя и не воспрещенных под страхом
уголовной кары, но несогласных с честностью, лицо, их себе дозволившее,
не может оставаться в среде присяжных поверенных, не нанося вреда ре-
путации этого сословия. Между тем, не всегда возможно рассчитывать и
на твердое применение самими Советами предоставленной им власти к уда-
лению подобных лиц из числа присяжных поверенных. Соображения сии
убеждают в том, что было бы полезно допустить участие высшей админи-
стративной, по судебному ведомству, власти в надзоре за присяжными по-
веренными, с предоставлением министру юстиции права исключать из оз-
наченного сословия таких лиц, в отношении которых эта мера оказалась
бы нужною и, однако, осталась бы почему-либо непримененною.
Все изложенные выше обстоятельства приводят к заключению о необ-
ходимости тщательного пересмотра, законодательным порядком, первона-
чально изданных о присяжных поверенных постановлений, в видах пра-
вильного и, вместе с тем, широкого и успешного развития деятельности
упомянутого сословия, какой вопрос уже и рассмотрен со всею подробностью
в Министерстве Юстиции. Но так как внесение выработанных по сему
предмету многосложных предположений в Государственный Совет и рас-
смотрение их законодательною властью не может последовать в продол-
жение текущей сессии Государственного Совета, то казалось бы необхо-
димым, в виде временной меры, для усиления надзора за присяжными по-
веренными, распространить на них ныне же действие статьи 16 Высочайше
утвержденных 25 мая 1874 г. правил о лицах, имеющих право быть по-
веренными по судебным делам, а именно предоставить министру юстиции
право исключать из числа присяжных поверенных таких лиц, которые, по
имеющимся несомненным сведениям, обнаруживают предосудительный
образ действий, не соответствующий званию присяжного поверенного>.
Итак, во всем представлении нет даже и намека на какое-либо недо-
вольство антиправительственными выступлениями адвокатов. Но представ-
ление явно игнорирует фактические данные. Мы уже знаем, из официальных
источников, что приостановление открытия Советов объясняется полити-
ческими причинами, а представление ссылается на недостаточность числа
поверенных. Далее, представление уверяет, что в Министерстве уже раз-
работан проект реформы организации адвокатуры, между тем как в дей-
ствительности ничего не было сделано. Но тем любопытнее, что, скрывая
истинные мотивы, представление укрылось за обвинениями, которые можно
было черпать полной пригоршней в литературе. И нужно лишь удивляться,
как удобно оказалось для правительства использовать либеральные нападки
на адвокатуру в целях искоренения ее независимости, т.е. уничтожения
самой сущности ее.
Единственным доводом против адвокатуры, который не встречался
выше в ссылках на литературу, является указание на приемы, направленные
на оправдание несомненно виновных или даже (!) сознавшихся в пре-
ступлении лиц. С трудом верится теперь, что министр юстиции мог вменять
обстоятельство в вину адвокатуре. Но дальше придется убедиться, что
т вопрос то и дело ставился на очередь. Пока же следует отметить, что
десь снова судьба русской адвокатуры тесно сплетается с судьбами суда
мяжнък. Вопрос об оправдании сознавшихся подсудимых стал боевым
"н(з по отношению к этому институту и до сих пор не может считаться
.чательно решенным, вызывая от времени до времени бурю негодования
против суда общественной совести.
Представление министра юстиции не имело, однако, успеха в Государ-
г-гвенном Совете. Оно встретило, - говорит <Исторический очерк> , -
существенные возражения, и представление было возвращено министру юс-
тиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145