Метнулся навстречу ему человек - хромой, растрепанный. Гебр проклятый, Рошан Фаррох. Откуда взялся только?
- Господин! Господин! - уже не стонала - кричала невольница. - Гос-споди-и-и!..
Воины в черном ринулись в драку; уже никто ни от кого не скрывался. Ударом плети Рошана смело в сторону. Острыми искрами засверкали клинки. Поздно, братка! поздно!.. Не уйдешь!.. Пульсирующий комок в теле Исы взорвался, затопляя вселенную блаженством. Скрутил-таки Хасана проклятый Тимурташ… Ох! Скрутил, потомка шакальего!..
Выгибается, всхлипывает невольница. Дверь хлопнула - чьи-то глаза в полумраке. Безумные, испуганные, алчущие.
Плевать! Ох хорошо-то!..
Отыне он - правитель Манбиджа! Он, и никто иной! Еще! Еще!!
…Река блаженства иссякала. Навалилось равнодушие, и мир обернулся к Исе худшей своей стороной. Бледное, словно личинка майского жука, тело невольницы вызывало отвращение. Аллах великий! И как дозволил ты бытие непотребной твари? В глазах похоть, живот - дряблый. Там, где у женщины должно быть много, - у нее мало, и обратно тоже истинно. Одним словом - шлюха.
Иса отполз в сторону, нашаривая шальвары.
- Господин доволен мною? - Голос невольницы звучал заискивающе. - Господин будет щедр?
- Я награжу тебя.
В голосе - с трудом сдерживаемое разочарование: да слаще краденая, женщина - силой взятая. Одному Аллаху ведомо, что теперь с бабой делать… Не отвяжется ведь. Шептать начнет, кивать, хихикать… На хлопчатник, может, ее продать? Или солдатам - пусть развлекаются? К чему ему эта половина свидетельства, когда он стал повелителем Манбиджа?
- Жди. Ценность твоя в моих глазах изменилась. Будет тебе награда.
С этими словами Иса бросился вон из кладовой. Уже идя по коридору, он вспомнил ночь, когда встретился с Тимурташем, ночь, когда родился план предательства.
Луна в черном небе. Арка. Два женских силуэта. И голос Мары:
- Это Иса. Не узнала? Хотелось бы мне ведать, куда он направляется… Но он нас не заметит. Успокойся, девочка моя.
- Это… всё вера твоих отцов?..
Теперь он понял. И точно знал, кто была та вторая под аркой. Что ж, Марьям… Ты еще пожалеешь о своей несговорчивости. Свидетели предательства жить не должны.
Кинжал тускло отразил свет дня. Ценность Мариной жизни действительно изменилась в глазах Исы.
Отныне она не стоила ничего.
РОШАН ФАРРОХ И СПАСИТЕЛИ ГОРОДА
Шакалу никогда не сравняться с волком - это Иса понял слишком поздно. Он может сколько угодно вызверяться и щелкать зубами, но знающие легко распознает его суть. Шакал питается падалью.
Первым на пути к манбиджскому трону Исе встретился Рошан Фаррох. Гебр выжил в уличной драке. Более того - он почти не пострадал. Пол-лица кровью залито, лоб рассечен - это ерунда.
- Ах ты, морда! - заорал он чуть ли не с порога. - С волчарами Балаковыми снюхался?
- Что ты, что ты! - испуганно отпрянул Иса. - Аллах помутил твой разум, кафир. Забыл, с кем разговариваешь?
Не так это должно было прозвучать! Больше силы в голосе, повелительности. А теперь что же… Не исправишь сказанного.
Рошан привалился к стене. Бока его тяжело ходили, дыхание всё не хотело возвращаться. Наконец он ответил:
- Почета тебе, гаденышу, захотелось? Власти? Почем брата продал?
Этого Иса не вынес. Он бросился к Фарроху, ухватил за ворот рубахи, принялся трясти:
- Проклятый кафир! Ковер крови по тебе плачет!
Глаза Защитника Городов встретились с глазами предателя. Миг продолжалось противоборство, но Исе показалось - две жизни. Он дрогнул, отвел глаза.
- Давай зови палача, - предложил Фаррох. - Посмотрим, кому сидеть на колу.
- Ты кафир, огнепоклонник. Тебе не поверят!
- Ну, Кериму-то поверят. И Сабиху. Идем, парень. - Гебр ухватил Ису за руку. Поволок к кладовой, откуда тот только что вышел. - Идем, покажу кое-что.
Одеться невольница, конечно же, не успела. Так и лежала на полу с распоротым горлом. Кровь запачкала тюки ткани.
- Ага… - Рошан скривился. - И тут ты успел гнида. Предатель.
- Свидетелей нет, гебр! По Корану, обвинить меня могут лишь две женщины. Ведь сказано: «Если собьется одна, другая ее поправит».
- Думаешь, выкрутился? Смотри! - Рошан толкнул Ису к оконному проему. - Видишь?
По дворцовой площади бежали воины. С содроганием сердца Иса узнал стражников Сабиха.
- Что они?.. зачем?..
- Оцепляют дворец. Чтобы сволочь всякая не прорвалась. - Рошан двумя пальцами подцепил полу черной джуббы. - Дружков твоих ищут. И найдут, - с угрозой в голосе добавил он. - А Тимурташу - хрен дэвов. Город на осадном положении. Ворота закрыты.
Иса похолодел. Когда они всё успели?!
- Теперь идем, - гебр бесцеремонно потащил Ису. - Тебя ждут на городском совете.
Совет проходил на скорую руку. Керим, Сабих, Бурхан - этих Иса знал хорошо. А вот Рошан для него был загадкой. Ох недооценил мерзавца…
- Город, значит, Балаку продал? - с ходу заорал начальник стражи. - С Тимурташем на пару? Эй, палача сюда!
- Аллах свидетель! - всхлипнул Иса. - Я не виноват… Я…
И понес околесицу. Члены совета узнали много нового. И о том, что Хасан сам виноват - хотел отдать город Жослену, а Иса, получается, его спас, и вообще…
- Аллах велик, - Керим сплел и расплел пальцы. - Вот тебе калам, Иса, вот тебе тушь. Пиши.
- Чего писать-то? - глуповато вытаращился тот.
- Не чего, а кому. Ай, Иса, велико мое расстройство… Не к тому стремилось мое сердце. Хасан с франками переписывался? Вот графу Жослену и пиши. Пусть идет к Манбиджу на помощь да поскорее. Дураку ясно: через несколько дней Балак будет здесь. С войсками.
Керим и Фаррох переглянулись. Плохо, беспорно, но придется допустить Ису к правлению Манбиджем. Такого, как есть: предателя и убийцу. Иначе - смута и бунт, а это - верная гибель. И вообще: если казнить каждого правителя, предавшего свой народ, в мире установится полное безвластие.
К полудню тревожных вестей стало больше: у стен города скапливались войска. Пока что опасности они не представляли - так, летучие отряды. Приказали удвоить караулы на стенах. Надежда, что Хасан скоро вернется, таяла с каждым часом. Манбиджу предстояла война.
Война, война… И кровь. Убитая невольница не шла у Рошана из головы. Он хорошо помнил, кто привел Марьям на кладбище к ведьме. Девушки видели, как Иса отправляется на встречу с Тимурташем. Иса тоже заметил их. А значит, Марьям надо отправить прочь из города. Иначе ей не жить.
На дворцовых задворках воняло немилосердно, помещения для слуг, кухни, конюшни - обычная изнанка вельможного великолепия. Марьям, конечно, или к гепардам забралась, или на конюшню. Он подумал, подумал, да и выбрал последнее. Конюшен беспокойства этого утра не коснулись. Кони косились на гебра и фыркали, тычась в протянутую ладонь бархатистыми носами. Мальчишка-прислужник семенил со скамейкой на плече…
Стоп!
А это еще что такое? Рошан заглянул в угол, где была свалена солома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Господин! Господин! - уже не стонала - кричала невольница. - Гос-споди-и-и!..
Воины в черном ринулись в драку; уже никто ни от кого не скрывался. Ударом плети Рошана смело в сторону. Острыми искрами засверкали клинки. Поздно, братка! поздно!.. Не уйдешь!.. Пульсирующий комок в теле Исы взорвался, затопляя вселенную блаженством. Скрутил-таки Хасана проклятый Тимурташ… Ох! Скрутил, потомка шакальего!..
Выгибается, всхлипывает невольница. Дверь хлопнула - чьи-то глаза в полумраке. Безумные, испуганные, алчущие.
Плевать! Ох хорошо-то!..
Отыне он - правитель Манбиджа! Он, и никто иной! Еще! Еще!!
…Река блаженства иссякала. Навалилось равнодушие, и мир обернулся к Исе худшей своей стороной. Бледное, словно личинка майского жука, тело невольницы вызывало отвращение. Аллах великий! И как дозволил ты бытие непотребной твари? В глазах похоть, живот - дряблый. Там, где у женщины должно быть много, - у нее мало, и обратно тоже истинно. Одним словом - шлюха.
Иса отполз в сторону, нашаривая шальвары.
- Господин доволен мною? - Голос невольницы звучал заискивающе. - Господин будет щедр?
- Я награжу тебя.
В голосе - с трудом сдерживаемое разочарование: да слаще краденая, женщина - силой взятая. Одному Аллаху ведомо, что теперь с бабой делать… Не отвяжется ведь. Шептать начнет, кивать, хихикать… На хлопчатник, может, ее продать? Или солдатам - пусть развлекаются? К чему ему эта половина свидетельства, когда он стал повелителем Манбиджа?
- Жди. Ценность твоя в моих глазах изменилась. Будет тебе награда.
С этими словами Иса бросился вон из кладовой. Уже идя по коридору, он вспомнил ночь, когда встретился с Тимурташем, ночь, когда родился план предательства.
Луна в черном небе. Арка. Два женских силуэта. И голос Мары:
- Это Иса. Не узнала? Хотелось бы мне ведать, куда он направляется… Но он нас не заметит. Успокойся, девочка моя.
- Это… всё вера твоих отцов?..
Теперь он понял. И точно знал, кто была та вторая под аркой. Что ж, Марьям… Ты еще пожалеешь о своей несговорчивости. Свидетели предательства жить не должны.
Кинжал тускло отразил свет дня. Ценность Мариной жизни действительно изменилась в глазах Исы.
Отныне она не стоила ничего.
РОШАН ФАРРОХ И СПАСИТЕЛИ ГОРОДА
Шакалу никогда не сравняться с волком - это Иса понял слишком поздно. Он может сколько угодно вызверяться и щелкать зубами, но знающие легко распознает его суть. Шакал питается падалью.
Первым на пути к манбиджскому трону Исе встретился Рошан Фаррох. Гебр выжил в уличной драке. Более того - он почти не пострадал. Пол-лица кровью залито, лоб рассечен - это ерунда.
- Ах ты, морда! - заорал он чуть ли не с порога. - С волчарами Балаковыми снюхался?
- Что ты, что ты! - испуганно отпрянул Иса. - Аллах помутил твой разум, кафир. Забыл, с кем разговариваешь?
Не так это должно было прозвучать! Больше силы в голосе, повелительности. А теперь что же… Не исправишь сказанного.
Рошан привалился к стене. Бока его тяжело ходили, дыхание всё не хотело возвращаться. Наконец он ответил:
- Почета тебе, гаденышу, захотелось? Власти? Почем брата продал?
Этого Иса не вынес. Он бросился к Фарроху, ухватил за ворот рубахи, принялся трясти:
- Проклятый кафир! Ковер крови по тебе плачет!
Глаза Защитника Городов встретились с глазами предателя. Миг продолжалось противоборство, но Исе показалось - две жизни. Он дрогнул, отвел глаза.
- Давай зови палача, - предложил Фаррох. - Посмотрим, кому сидеть на колу.
- Ты кафир, огнепоклонник. Тебе не поверят!
- Ну, Кериму-то поверят. И Сабиху. Идем, парень. - Гебр ухватил Ису за руку. Поволок к кладовой, откуда тот только что вышел. - Идем, покажу кое-что.
Одеться невольница, конечно же, не успела. Так и лежала на полу с распоротым горлом. Кровь запачкала тюки ткани.
- Ага… - Рошан скривился. - И тут ты успел гнида. Предатель.
- Свидетелей нет, гебр! По Корану, обвинить меня могут лишь две женщины. Ведь сказано: «Если собьется одна, другая ее поправит».
- Думаешь, выкрутился? Смотри! - Рошан толкнул Ису к оконному проему. - Видишь?
По дворцовой площади бежали воины. С содроганием сердца Иса узнал стражников Сабиха.
- Что они?.. зачем?..
- Оцепляют дворец. Чтобы сволочь всякая не прорвалась. - Рошан двумя пальцами подцепил полу черной джуббы. - Дружков твоих ищут. И найдут, - с угрозой в голосе добавил он. - А Тимурташу - хрен дэвов. Город на осадном положении. Ворота закрыты.
Иса похолодел. Когда они всё успели?!
- Теперь идем, - гебр бесцеремонно потащил Ису. - Тебя ждут на городском совете.
Совет проходил на скорую руку. Керим, Сабих, Бурхан - этих Иса знал хорошо. А вот Рошан для него был загадкой. Ох недооценил мерзавца…
- Город, значит, Балаку продал? - с ходу заорал начальник стражи. - С Тимурташем на пару? Эй, палача сюда!
- Аллах свидетель! - всхлипнул Иса. - Я не виноват… Я…
И понес околесицу. Члены совета узнали много нового. И о том, что Хасан сам виноват - хотел отдать город Жослену, а Иса, получается, его спас, и вообще…
- Аллах велик, - Керим сплел и расплел пальцы. - Вот тебе калам, Иса, вот тебе тушь. Пиши.
- Чего писать-то? - глуповато вытаращился тот.
- Не чего, а кому. Ай, Иса, велико мое расстройство… Не к тому стремилось мое сердце. Хасан с франками переписывался? Вот графу Жослену и пиши. Пусть идет к Манбиджу на помощь да поскорее. Дураку ясно: через несколько дней Балак будет здесь. С войсками.
Керим и Фаррох переглянулись. Плохо, беспорно, но придется допустить Ису к правлению Манбиджем. Такого, как есть: предателя и убийцу. Иначе - смута и бунт, а это - верная гибель. И вообще: если казнить каждого правителя, предавшего свой народ, в мире установится полное безвластие.
К полудню тревожных вестей стало больше: у стен города скапливались войска. Пока что опасности они не представляли - так, летучие отряды. Приказали удвоить караулы на стенах. Надежда, что Хасан скоро вернется, таяла с каждым часом. Манбиджу предстояла война.
Война, война… И кровь. Убитая невольница не шла у Рошана из головы. Он хорошо помнил, кто привел Марьям на кладбище к ведьме. Девушки видели, как Иса отправляется на встречу с Тимурташем. Иса тоже заметил их. А значит, Марьям надо отправить прочь из города. Иначе ей не жить.
На дворцовых задворках воняло немилосердно, помещения для слуг, кухни, конюшни - обычная изнанка вельможного великолепия. Марьям, конечно, или к гепардам забралась, или на конюшню. Он подумал, подумал, да и выбрал последнее. Конюшен беспокойства этого утра не коснулись. Кони косились на гебра и фыркали, тычась в протянутую ладонь бархатистыми носами. Мальчишка-прислужник семенил со скамейкой на плече…
Стоп!
А это еще что такое? Рошан заглянул в угол, где была свалена солома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86