- Я познакомился с виконтом
Готийским в Андалусии, где он примкнул к нашей армии во главе отряда
наемников.
- И какое впечатление он на тебя произвел?
- Весьма противоречивое. Он загадочный человек, сущая серая лошадка.
Никому не ведомо, что у него на уме, и я не берусь предсказывать, как он
поведет себя, когда станет маркизом Готийским. Будет ли он, подобно своему
деду, твердым сторонником сохранения на престоле Тулузской династии,
поддержит ли меня, или же переметнется в стан прованцев - вот вопрос
вопросов. Что до савойцев, то с ними все ясно. Они либо примут сторону
сильнейшего, либо - если увидят, что назревает грандиозная междоусобица, -
быстрехонько выйдут из состава Галлии и попросят под руку германского
императора.
Герцог кивнул, соглашаясь с рассуждениями Филиппа.
- В свете этого у нас есть два варианта возможных действий. Первый,
который избрал бы я: вне зависимости от того, будут у короля дети или нет,
оказать безусловную поддержку ныне царствующему дому...
- Такой путь для меня неприемлем, - решительно произнес Филипп.
- В этом я не сомневаюсь. Хотя ты мой сын и, по идее, должен был бы
подчиниться моей воле, я уступаю тебе инициативу и, так уж и быть, пойду у
тебя на поводу. - Герцог вздохнул, затем продолжил: - Наш род могуществен,
он самый могущественный среди галльских родов, однако нам будет не по
плечу противостоять возможному союзу Прованса, Савойи и Лангедока.
Следовательно, нам нужны могущественные союзники, чтобы по силе мы
сравнялись с объединенной мощью этой троицы.
- И тогда равновесие мигом нарушится в нашу пользу, - заметил Филипп.
- Думаю, что герцог Савойский и часть лагнедокских графов переметнутся к
нам.
- Вне всякого сомнения, так оно и будет. Герцог Савойи, насколько мне
известно, не в восторге от человеческих качеств молодого графа
Прованского, и я рассматриваю их союз лишь гипотетически, как самый
неблагоприятный для нас расклад, который, надеюсь, никогда не выпадет.
Далее, виконт Готийский. Он и герцог Савойи - две ключевые фигуры в
предстоящей игре, и от их позиции будет зависеть исход всей партии. А их
позиция, в свою очередь, будет зависеть от нас, в частности от того,
насколько удачно ты выберешь себе жену - предполагаемую королеву Галлии.
Для этой роли как нельзя лучше подходили обе кастильские принцессы,
особенно старшая, Бланка - ведь она еще и графиня Нарбоннская. Увы, не
сложилось... А восемь лет назад король Арагона сделал мне весьма
заманчивое предложение. Такое заманчивое, что с моей стороны было
чистейшим самодурством отвергнуть его - и все же я отверг... Да ладно! Кто
старое помянет, тому глаз вон.
Филиппу, конечно, было интересно, почему отец так сокрушается по
поводу того, что некогда отказался принять старшую дочь Хайме III
Арагонского в качестве своей невестки. Однако он решил не уводить разговор
в сторону и умерил свое любопытство, отложив выяснение этого вопроса до
лучших времен.
- Что было, то было, отец. Коль скоро на то пошло, я тоже не
безгрешен. Мой первый брак нельзя назвать удачным, и ваши упреки в тот
памятный день были оскорбительны по форме, но совершенно справедливы по
сути. Тогда я был безумно влюблен и поступил как обыкновенный человек, а
не как государственный муж, не задумываясь над последствиями своего
поступка. Друзья пытались образумить меня, даже Эрнан, и тот вынужден был
признать... - Филипп не закончил свою мысль и махнул рукой, будто прогоняя
прочь грустные воспоминания и тяжелые думы. (Ах, если бы можно было
повернуть время вспять, заново прожить эти семь лет! Он уклонился бы от
встречи с Луизой, не женился бы на ней, и она до сих пор была бы жива...)
- Но на сей раз, - твердо продолжал он, - я намерен выбрать себе жену
исходя сугубо из государственных соображений, руководствуясь интересами
всего нашего рода.
- Вот исходя из таких соображений, - с готовностью отозвался герцог,
- я предлагаю на твое рассмотрение два варианта: либо брачный и
политический союз с могущественным европейским государством, либо брак с
богатой наследницей, который позволит нашему роду стать не просто самым
могущественным, но и доминирующим во всей Галлии.
- Вы имеете в виду Маргариту Наваррскую?
- Да, ее, дочь Александра Десятого.
- Гм... Говорят, дикая штучка.
- И очень выгодная для тебя и для всех нас партия. Во всех отношениях
выгодная. Правда...
- Правда, - живо подхватил Филипп, - с добродетелью госпожи
Маргариты... как бы сказать поприличнее?.. словом, не все в порядке.
- Ты тоже не монах, сын мой, - с добродушной улыбкой парировал
герцог. - Полагаю, что наследство - целое королевство, хоть оно и
небольшое, - дает нам веские основания для снисходительности. Меня же
волнует не сомнительная добродетель наваррской принцессы, а некоторые
другие особенности ее характера.
- А именно?
- То, что ты сказал. Она дикая штучка.
Филипп самоуверенно усмехнулся.
- Ну, это уж моя забота. Я ей быстренько когти обломаю.
Герцог покачал головой.
- Не так все просто, Филипп. Чтобы обломать ей когти, как ты
выражаешься, нужно сперва жениться на ней. А с этим как раз и может
возникнуть заминка.
- Да, да, в самом деле, - произнес Филипп, ероша свои золотистые
волосы. - Говорят, что Маргарита и слышать не желает ни о каком
замужестве, а королю не достает решительности своей волей принудить ее к
браку.
- То-то и оно. С тех пор как умер принц Рикард и Маргарита стала
наследницей престола, дон Александр почти ежемесячно получает весьма
заманчивые предложения - и все их отклоняет. Сначала он поступал так по
собственной инициативе, дескать, его дочь еще юна, пусть подрастет
немного, а потом уже заартачилась сама Маргарита: не хочу, говорит, замуж,
и хоть ей что - видать, еще не нагулялась вволю. Всякий раз, как только
отец заводит с ней разговор на эту тему, она устраивает ему бурные сцены -
то с криками и руганью, то со слезами - в зависимости от настроения. Когда
же король пытается настоять на своем, Маргарита и вовсе выходит из себя и
либо закатывает истерику, либо учиняет форменный погром, ломая и разбивая
все, что подвернется ей под руку.
- Ну и ну! Я знал, что характер у Маргариты не ангельский, однако не
думал, что она фурия.
- Можешь не сомневаться, фурия еще та. В частности потому король и
мечтает поскорее выдать ее замуж, надеясь, что тогда она остепенится. -
Герцог скептически усмехнулся. - Блажен, кто верует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Готийским в Андалусии, где он примкнул к нашей армии во главе отряда
наемников.
- И какое впечатление он на тебя произвел?
- Весьма противоречивое. Он загадочный человек, сущая серая лошадка.
Никому не ведомо, что у него на уме, и я не берусь предсказывать, как он
поведет себя, когда станет маркизом Готийским. Будет ли он, подобно своему
деду, твердым сторонником сохранения на престоле Тулузской династии,
поддержит ли меня, или же переметнется в стан прованцев - вот вопрос
вопросов. Что до савойцев, то с ними все ясно. Они либо примут сторону
сильнейшего, либо - если увидят, что назревает грандиозная междоусобица, -
быстрехонько выйдут из состава Галлии и попросят под руку германского
императора.
Герцог кивнул, соглашаясь с рассуждениями Филиппа.
- В свете этого у нас есть два варианта возможных действий. Первый,
который избрал бы я: вне зависимости от того, будут у короля дети или нет,
оказать безусловную поддержку ныне царствующему дому...
- Такой путь для меня неприемлем, - решительно произнес Филипп.
- В этом я не сомневаюсь. Хотя ты мой сын и, по идее, должен был бы
подчиниться моей воле, я уступаю тебе инициативу и, так уж и быть, пойду у
тебя на поводу. - Герцог вздохнул, затем продолжил: - Наш род могуществен,
он самый могущественный среди галльских родов, однако нам будет не по
плечу противостоять возможному союзу Прованса, Савойи и Лангедока.
Следовательно, нам нужны могущественные союзники, чтобы по силе мы
сравнялись с объединенной мощью этой троицы.
- И тогда равновесие мигом нарушится в нашу пользу, - заметил Филипп.
- Думаю, что герцог Савойский и часть лагнедокских графов переметнутся к
нам.
- Вне всякого сомнения, так оно и будет. Герцог Савойи, насколько мне
известно, не в восторге от человеческих качеств молодого графа
Прованского, и я рассматриваю их союз лишь гипотетически, как самый
неблагоприятный для нас расклад, который, надеюсь, никогда не выпадет.
Далее, виконт Готийский. Он и герцог Савойи - две ключевые фигуры в
предстоящей игре, и от их позиции будет зависеть исход всей партии. А их
позиция, в свою очередь, будет зависеть от нас, в частности от того,
насколько удачно ты выберешь себе жену - предполагаемую королеву Галлии.
Для этой роли как нельзя лучше подходили обе кастильские принцессы,
особенно старшая, Бланка - ведь она еще и графиня Нарбоннская. Увы, не
сложилось... А восемь лет назад король Арагона сделал мне весьма
заманчивое предложение. Такое заманчивое, что с моей стороны было
чистейшим самодурством отвергнуть его - и все же я отверг... Да ладно! Кто
старое помянет, тому глаз вон.
Филиппу, конечно, было интересно, почему отец так сокрушается по
поводу того, что некогда отказался принять старшую дочь Хайме III
Арагонского в качестве своей невестки. Однако он решил не уводить разговор
в сторону и умерил свое любопытство, отложив выяснение этого вопроса до
лучших времен.
- Что было, то было, отец. Коль скоро на то пошло, я тоже не
безгрешен. Мой первый брак нельзя назвать удачным, и ваши упреки в тот
памятный день были оскорбительны по форме, но совершенно справедливы по
сути. Тогда я был безумно влюблен и поступил как обыкновенный человек, а
не как государственный муж, не задумываясь над последствиями своего
поступка. Друзья пытались образумить меня, даже Эрнан, и тот вынужден был
признать... - Филипп не закончил свою мысль и махнул рукой, будто прогоняя
прочь грустные воспоминания и тяжелые думы. (Ах, если бы можно было
повернуть время вспять, заново прожить эти семь лет! Он уклонился бы от
встречи с Луизой, не женился бы на ней, и она до сих пор была бы жива...)
- Но на сей раз, - твердо продолжал он, - я намерен выбрать себе жену
исходя сугубо из государственных соображений, руководствуясь интересами
всего нашего рода.
- Вот исходя из таких соображений, - с готовностью отозвался герцог,
- я предлагаю на твое рассмотрение два варианта: либо брачный и
политический союз с могущественным европейским государством, либо брак с
богатой наследницей, который позволит нашему роду стать не просто самым
могущественным, но и доминирующим во всей Галлии.
- Вы имеете в виду Маргариту Наваррскую?
- Да, ее, дочь Александра Десятого.
- Гм... Говорят, дикая штучка.
- И очень выгодная для тебя и для всех нас партия. Во всех отношениях
выгодная. Правда...
- Правда, - живо подхватил Филипп, - с добродетелью госпожи
Маргариты... как бы сказать поприличнее?.. словом, не все в порядке.
- Ты тоже не монах, сын мой, - с добродушной улыбкой парировал
герцог. - Полагаю, что наследство - целое королевство, хоть оно и
небольшое, - дает нам веские основания для снисходительности. Меня же
волнует не сомнительная добродетель наваррской принцессы, а некоторые
другие особенности ее характера.
- А именно?
- То, что ты сказал. Она дикая штучка.
Филипп самоуверенно усмехнулся.
- Ну, это уж моя забота. Я ей быстренько когти обломаю.
Герцог покачал головой.
- Не так все просто, Филипп. Чтобы обломать ей когти, как ты
выражаешься, нужно сперва жениться на ней. А с этим как раз и может
возникнуть заминка.
- Да, да, в самом деле, - произнес Филипп, ероша свои золотистые
волосы. - Говорят, что Маргарита и слышать не желает ни о каком
замужестве, а королю не достает решительности своей волей принудить ее к
браку.
- То-то и оно. С тех пор как умер принц Рикард и Маргарита стала
наследницей престола, дон Александр почти ежемесячно получает весьма
заманчивые предложения - и все их отклоняет. Сначала он поступал так по
собственной инициативе, дескать, его дочь еще юна, пусть подрастет
немного, а потом уже заартачилась сама Маргарита: не хочу, говорит, замуж,
и хоть ей что - видать, еще не нагулялась вволю. Всякий раз, как только
отец заводит с ней разговор на эту тему, она устраивает ему бурные сцены -
то с криками и руганью, то со слезами - в зависимости от настроения. Когда
же король пытается настоять на своем, Маргарита и вовсе выходит из себя и
либо закатывает истерику, либо учиняет форменный погром, ломая и разбивая
все, что подвернется ей под руку.
- Ну и ну! Я знал, что характер у Маргариты не ангельский, однако не
думал, что она фурия.
- Можешь не сомневаться, фурия еще та. В частности потому король и
мечтает поскорее выдать ее замуж, надеясь, что тогда она остепенится. -
Герцог скептически усмехнулся. - Блажен, кто верует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74