Герцог призвал не брать ни одного врага в плен, заявив,
что в любом случае все пленники будут тотчас казнены.
Благодаря своевременному вмешательству тамплиеров потери среди
гасконцев были незначительными. Из числа знатных господ погиб один только
Ги де Луаньяк - камергер герцога. К превеликому облегчению Филиппа, никто
из его друзей не был даже сколь-нибудь серьезно ранен, лишь Гастон Альбре
под конец схватки вывихнул руку (он так увлекся, преследуя уносивших ноги
иезуитов, что позабыл об усталости, а когда у него закружилась голова, не
удержался в седле и упал с лошади); остальные же вообще отделались мелкими
царапинами и ссадинами. Филипп слегка ушиб себе колено, у него неприятно
зудели онемевшие руки, но он счел это сущими пустяками, когда к радости
своей убедился, что на лице его нет ни малейших повреждений.
"Хотя шрамы украшают мужчину, - так рассуждал Филипп, - мне они ни к
чему. Меня вполне устраивает то, что есть".
К тому времени Эрнан уже пришел в сознание и теперь, сидя на траве,
обалдело таращился на усеянное телами иезуитов поле боя. Вдруг он
изумленно воскликнул:
- Да это же Клипенштейн, чтоб мне пусто было! Гуго фон Клипенштейн!
Он самый, клянусь хвостом Вельзевула!
Гигант-всадник лет тридцати пяти, по всей видимости, предводитель
отряда, остановил своего коня и повернулся к Эрнану. Остальные тамплиеры
вместе с гасконцами продолжали добивать иезуитов.
- Брат де Шатофьер! Вот так встреча! - Он подъехал ближе, спешился и
участливо спросил: - Вы ранены?
- Ну... В общем... - смущенно пробормотал Эрнан. Только с некоторым
опозданием он сообразил, в какую щекотливую ситуацию попал. Все это время,
пока вокруг кипел бой, пока его друзья бились не на жизнь, а на смерть,
сам он пролежал в безопасном местечке, даже не вынув из ножен меч. - В
общем, мелочи. Ничего серьезного.
- Уж поверьте, ничего серьезного, - поспешил на выручку другу Филипп,
который, по счастью, проезжал мимо. - Просто господину де Шатофьеру не
повезло. Он упал и немного ушибся. - Филипп спрыгнул с лошади и смерил
оценивающим взглядом могучую фигуру прославленного воина, который за свои
подвиги в Палестине заслужил прозвище "Гроза Сарацинов". - Господин фон
Клипенштейн, у меня, право, нет слов, чтобы выразить вам всю глубину своей
признательности за столь своевременную помощь в тяжкую для нас минуту.
Благодаря вам мы избежали больших потерь, и многие жены и дети будут до
конца своих дней вспоминать в молитвах имена героев, спасших от неминуемой
смерти их супругов и отцов.
- Это обязанность каждого христианина - помогать ближнему своему в
годину бедствий, - скромно ответил тамплиер. - Благодарение Богу, мы
поспели в самый раз. Эти еретики еще хуже магометан. И как их только земля
носит!
- Ума не приложу, - задумчиво произнес Филипп. - Зачем мы им
понадобились?
- Говорят, - отозвался Эрнан, поднимаясь на ноги, - что отдельные
отряды иезуитов с молчаливого согласия своих командоров занимаются разбоем
на большой дороге.
- Что-то такое я слышал, - кивнул Филипп. - Но, насколько мне
известно, этим промыслом они занимаются небольшими бандами и уж тем более
не афишируют своей принадлежности к ордену.
- Что правда, то правда, - согласился Шатофьер. - Обычно они
переодеваются и избегают нападать на вооруженные отряды. А тут черт-те
что: все одеты в иезуитскую форму, да еще и с боевыми штандартами. Если я
не ошибаюсь, это знамена командорства Сан-Себастьян.
- М-да, в самом деле... Чертовщина какая-то!
Клипенштейн деликатно прокашлялся.
- Прошу прощения, милостивый государь, - обратился он к Филиппу. -
Как я понимаю, вы монсеньор Аквитанский-младший.
- А отныне и ваш должник, - ответил Филипп. - Какими ветрами, столь
счастливыми для нас, занесло вас в наши края?
Тамплиер улыбнулся.
- Смею надеяться, что ваш край вскоре станет не чужим и для меня.
- О! - радостно произнес Эрнан. - Вас назначили главой одного из
гасконских командорств? И какого же?
- Берите выше, брат. Магистр Рене де Монтальбан после ранения в
Палестине решил удалиться на покой в наш мальтийский монастырь и попросил
гроссмейстера освободить его от обязанностей прецептора Аквитанского...
- Стало быть, вы назначены его преемником, - понял Филипп. - Очень
мило. Но как вы оказались именно здесь? Верно, уже начали проводить смотр
командорств?
- Нет, монсеньор, только собирался. Прежде всего, я хотел
представиться вам и вашему отцу, как этого требует устав нашего ордена, но
в Тарасконе я вас уже не застал, поэтому вместе с отрядом отправился
вдогонку за вами. По счастью, я избрал более короткий путь, чем вы.
- И представились нам самым лучшим образом, - добавил Филипп. -
Думаю, нет нужды особо оговаривать, что ни у меня, ни у моего отца не
будет никаких возражений против вашей кандидатуры как прецептора
Аквитанского. Надеюсь, теперь вы присоединитесь к нам? По моим сведениям,
король Наварры пригласил вас участвовать в праздничном турнире в числе
семи зачинщиков.
- Да, это так, - кивнул Клипенштейн. - Однако я вынужден отказаться
от вашего любезного предложения продолжить путь вместе. До начала турнира
еще больше двух недель, и я намерен за это время посетить несколько
ближайших командорств.
- Что ж, удачи... Но, полагаю, вы не откажетесь провести этот вечер и
ночь в моем замке Кастельбелло, что в трех часах езды отсюда. Мы
остановимся там на пару дней, чтобы похоронить погибших и позаботиться о
раненных.
- О да, конечно, - сказал Клипенштейн. - С огромной радостью мы
воспользуемся вашим... - Вдруг лицо его вытянулось от удивления, брови
взлетели в верх, и он во все глаза уставился на предводителя иезуитов,
которого, уже без шлема, вел к ним Габриель. - Ба! Родриго де Ортегаль!
Прецептор Наваррский собственной персоной. Ну и дела!
Филипп внимательно всмотрелся в холодные, безмолвные черты лица
иезуита.
- А хоть и сам Инморте. Кто бы он ни был, это не помешает нам
допросить его с пристрастием.
- А еще лучше будет немедленно повесить его на ближайшем суку как
лесного разбойника, - послышался рядом гневный голос герцога. Он подъехал
к ним на лошади, с окровавленным мечом в руке и посмотрел на прецептора
ненавидящим взглядом. Затем повернулся к своему оруженосцу: - Эй, Лоррис!
Неси сюда веревку. Сейчас мы вздернем этого мерзавца.
- Постой, Лоррис! - властно произнес Филипп. - Это мой пленник, отец.
- Ну и что? Любой иезуит заслуживает смерти. А прецептор - подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
что в любом случае все пленники будут тотчас казнены.
Благодаря своевременному вмешательству тамплиеров потери среди
гасконцев были незначительными. Из числа знатных господ погиб один только
Ги де Луаньяк - камергер герцога. К превеликому облегчению Филиппа, никто
из его друзей не был даже сколь-нибудь серьезно ранен, лишь Гастон Альбре
под конец схватки вывихнул руку (он так увлекся, преследуя уносивших ноги
иезуитов, что позабыл об усталости, а когда у него закружилась голова, не
удержался в седле и упал с лошади); остальные же вообще отделались мелкими
царапинами и ссадинами. Филипп слегка ушиб себе колено, у него неприятно
зудели онемевшие руки, но он счел это сущими пустяками, когда к радости
своей убедился, что на лице его нет ни малейших повреждений.
"Хотя шрамы украшают мужчину, - так рассуждал Филипп, - мне они ни к
чему. Меня вполне устраивает то, что есть".
К тому времени Эрнан уже пришел в сознание и теперь, сидя на траве,
обалдело таращился на усеянное телами иезуитов поле боя. Вдруг он
изумленно воскликнул:
- Да это же Клипенштейн, чтоб мне пусто было! Гуго фон Клипенштейн!
Он самый, клянусь хвостом Вельзевула!
Гигант-всадник лет тридцати пяти, по всей видимости, предводитель
отряда, остановил своего коня и повернулся к Эрнану. Остальные тамплиеры
вместе с гасконцами продолжали добивать иезуитов.
- Брат де Шатофьер! Вот так встреча! - Он подъехал ближе, спешился и
участливо спросил: - Вы ранены?
- Ну... В общем... - смущенно пробормотал Эрнан. Только с некоторым
опозданием он сообразил, в какую щекотливую ситуацию попал. Все это время,
пока вокруг кипел бой, пока его друзья бились не на жизнь, а на смерть,
сам он пролежал в безопасном местечке, даже не вынув из ножен меч. - В
общем, мелочи. Ничего серьезного.
- Уж поверьте, ничего серьезного, - поспешил на выручку другу Филипп,
который, по счастью, проезжал мимо. - Просто господину де Шатофьеру не
повезло. Он упал и немного ушибся. - Филипп спрыгнул с лошади и смерил
оценивающим взглядом могучую фигуру прославленного воина, который за свои
подвиги в Палестине заслужил прозвище "Гроза Сарацинов". - Господин фон
Клипенштейн, у меня, право, нет слов, чтобы выразить вам всю глубину своей
признательности за столь своевременную помощь в тяжкую для нас минуту.
Благодаря вам мы избежали больших потерь, и многие жены и дети будут до
конца своих дней вспоминать в молитвах имена героев, спасших от неминуемой
смерти их супругов и отцов.
- Это обязанность каждого христианина - помогать ближнему своему в
годину бедствий, - скромно ответил тамплиер. - Благодарение Богу, мы
поспели в самый раз. Эти еретики еще хуже магометан. И как их только земля
носит!
- Ума не приложу, - задумчиво произнес Филипп. - Зачем мы им
понадобились?
- Говорят, - отозвался Эрнан, поднимаясь на ноги, - что отдельные
отряды иезуитов с молчаливого согласия своих командоров занимаются разбоем
на большой дороге.
- Что-то такое я слышал, - кивнул Филипп. - Но, насколько мне
известно, этим промыслом они занимаются небольшими бандами и уж тем более
не афишируют своей принадлежности к ордену.
- Что правда, то правда, - согласился Шатофьер. - Обычно они
переодеваются и избегают нападать на вооруженные отряды. А тут черт-те
что: все одеты в иезуитскую форму, да еще и с боевыми штандартами. Если я
не ошибаюсь, это знамена командорства Сан-Себастьян.
- М-да, в самом деле... Чертовщина какая-то!
Клипенштейн деликатно прокашлялся.
- Прошу прощения, милостивый государь, - обратился он к Филиппу. -
Как я понимаю, вы монсеньор Аквитанский-младший.
- А отныне и ваш должник, - ответил Филипп. - Какими ветрами, столь
счастливыми для нас, занесло вас в наши края?
Тамплиер улыбнулся.
- Смею надеяться, что ваш край вскоре станет не чужим и для меня.
- О! - радостно произнес Эрнан. - Вас назначили главой одного из
гасконских командорств? И какого же?
- Берите выше, брат. Магистр Рене де Монтальбан после ранения в
Палестине решил удалиться на покой в наш мальтийский монастырь и попросил
гроссмейстера освободить его от обязанностей прецептора Аквитанского...
- Стало быть, вы назначены его преемником, - понял Филипп. - Очень
мило. Но как вы оказались именно здесь? Верно, уже начали проводить смотр
командорств?
- Нет, монсеньор, только собирался. Прежде всего, я хотел
представиться вам и вашему отцу, как этого требует устав нашего ордена, но
в Тарасконе я вас уже не застал, поэтому вместе с отрядом отправился
вдогонку за вами. По счастью, я избрал более короткий путь, чем вы.
- И представились нам самым лучшим образом, - добавил Филипп. -
Думаю, нет нужды особо оговаривать, что ни у меня, ни у моего отца не
будет никаких возражений против вашей кандидатуры как прецептора
Аквитанского. Надеюсь, теперь вы присоединитесь к нам? По моим сведениям,
король Наварры пригласил вас участвовать в праздничном турнире в числе
семи зачинщиков.
- Да, это так, - кивнул Клипенштейн. - Однако я вынужден отказаться
от вашего любезного предложения продолжить путь вместе. До начала турнира
еще больше двух недель, и я намерен за это время посетить несколько
ближайших командорств.
- Что ж, удачи... Но, полагаю, вы не откажетесь провести этот вечер и
ночь в моем замке Кастельбелло, что в трех часах езды отсюда. Мы
остановимся там на пару дней, чтобы похоронить погибших и позаботиться о
раненных.
- О да, конечно, - сказал Клипенштейн. - С огромной радостью мы
воспользуемся вашим... - Вдруг лицо его вытянулось от удивления, брови
взлетели в верх, и он во все глаза уставился на предводителя иезуитов,
которого, уже без шлема, вел к ним Габриель. - Ба! Родриго де Ортегаль!
Прецептор Наваррский собственной персоной. Ну и дела!
Филипп внимательно всмотрелся в холодные, безмолвные черты лица
иезуита.
- А хоть и сам Инморте. Кто бы он ни был, это не помешает нам
допросить его с пристрастием.
- А еще лучше будет немедленно повесить его на ближайшем суку как
лесного разбойника, - послышался рядом гневный голос герцога. Он подъехал
к ним на лошади, с окровавленным мечом в руке и посмотрел на прецептора
ненавидящим взглядом. Затем повернулся к своему оруженосцу: - Эй, Лоррис!
Неси сюда веревку. Сейчас мы вздернем этого мерзавца.
- Постой, Лоррис! - властно произнес Филипп. - Это мой пленник, отец.
- Ну и что? Любой иезуит заслуживает смерти. А прецептор - подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74