- Что ж, это поправимо. Раз ты служил у моего отца, то я дам тебе
оружие; так у Господина будет гораздо меньше хлопот с тобой. Уж очень
неблагодарное это занятие - спасать кого-то чужими руками. И не больно
надежное такое покровительство, осмелюсь утверждать. Не споткнись моя
лошадь на ровном месте, лежал бы ты сейчас мертвый посредь дороги... Если,
конечно, Господу не вздумалось бы ради забавы сразить твоих обидчиков
стрелами небесными...
Он отказался от предложенного старым Готье весьма сомнительного
удовольствия прокатиться на его кляче, и оба пошли пешком. Дорогой они
разговаривали о зове Божьем, что вел старика к неведомой цели. Молодой
вельможа уже остерегался открыто подтрунивать над Готье - все больше и
больше он убеждался, что его неожиданный спутник не в своем уме.
16. МАРГАРИТА НАВАРРСКАЯ
- По-моему, сегодня я чертовски хороша. А, Матильда? Как тебе
кажется?.. Матильда!
Слова эти, произнесенные нежным и мелодичным голосом, в котором,
однако, явственно слышались властные нотки, принадлежали очаровательной
юной девушке, рассматривавшей свое отражение в большом, в человеческий
рост зеркале с таким откровенным умилением, которому наверняка позавидовал
бы сам Нарцисс. Девушка очень нравилась себе, даже восхищалась собой, и в
этом не было ничего удивительного, поскольку нравилась она всем без
исключения, особенно мужчинам. Высокая стройная блондинка с приятными,
безукоризненно правильными чертами лица, бархатистой матово-бледной кожей
и большими голубыми глазами, она была живым воплощением классического
идеала женской красоты. Она была красавицей без каких-либо "но" и "вот
только", даже в простом крестьянском платье она смотрелась бы не менее
привлекательно, чем в своем богатом наряде с множеством дорогих украшений.
Все эти шелка, лучшие сорта бархата и парчи, тончайшие кружева, золото и
драгоценные камни не выдерживали никакого сравнения с сиянием ее глаз,
блеском роскошных волос, нежной белизной ее кожи, страстным огнем ее
чувственных губ. И хотя девушка была принцессой, и ей еще не исполнилось
восемнадцати лет, немало мужчин не по наслышке знали, какие душистые у нее
волосы, как сладки ее коралловые губы, как нежна на ощупь ее кожа, каким
томным бывает ее взгляд - ибо принцесса эта была не кто иная, как
Маргарита Наваррская, дочь короля Александра Х.
Маргарита уже оделась, прихорошилась, отпустила всех своих дам и
горничных и теперь просто вертелась перед зеркалом, любуясь собой и
восхищаясь своим великолепным нарядом. Обращалась она к единственному,
кроме нее самой, живому существу в комнате. То была скорее подруга, чем
фрейлина принцессы.
Невысокая черноволосая и черноглазая девушка лет пятнадцати, чья
кроткая красота терялась в ярких лучах ослепительной красоты Маргариты,
встрепенулась и перевела свой мечтательный взгляд на принцессу.
- Простите, сударыня. Вы что-то сказали?
- Да, Матильда. Мне стало интересно, что же такого особенного ты
увидела в окне?
Девушка, которую звали Матильда де Монтини, смущенно опустила глаза.
- Ничего, сударыня. Ничего особенного. Просто... Просто я задумалась.
- О чем?
- О чем? - растерянно повторила Матильда. - Кажется, ни о чем.
- Как же так? - спросила Маргарита.
- Не знаю, сударыня. Будто бы и думала и чем-то, но вот не могу
вспомнить, о чем.
Маргарита кивнула.
- Порой так бывает. Это в порядке вещей, особенно в твоем возрасте.
Однако ты слишком уж часто уносишься в заоблачные дали, - добавила она с
легким упреком, - и совсем не слышишь, что я тебе говорю.
- Мне очень жаль, сударыня, - виновато произнесла девушка. -
Извините. Верно, вы что-то сказали, а я не расслышала?
- Я спросила, как я выгляжу. Хороша ли я сегодня?
- Вы прекрасны, как всегда, сударыня, - искренне ответила Матильда. -
Просто загляденье! От вас глаз нельзя отвести.
- Но-но, дорогуша! - игриво погрозила ей пальцем Маргарита. - Ты не
шибко заглядывайся. В твоем возрасте пора начинать присматриваться к
парням... - Вдруг она помрачнела, отошла от зеркала, опустилась в кресло и
печально вздохнула. - Только было бы к кому присматриваться. Все мужчины
такие негодяи... Если бы ты знала, какие они негодяи!
За три года службы у принцессы Матильда, девушка умная и смышленая,
довольно хорошо изучила ее нрав, и эти симптомы были ей знакомы. Она
присела рядом с Маргаритой и участливо спросила:
- Вы поссорились с господином Раулем?
Маргарита негодующе фыркнула.
- Да кто он, собственно, такой, чтобы я с ним ссорилась! Он просто
впал в немилость, и сегодня утром я велела ему убираться прочь с моих
глаз. В последнее время он обнаглел сверх всякой меры, вообразил себя
властелином моего сердца, вздумал указывать мне, что я должна делать,
пытался повелевать мною. Возомнил о себе невесть что лишь на том
основании, что спит со мной... Вернее, спал, грязный ублюдок! С
сегодняшнего дня я не желаю ни видеть его, ни слышать о нем. Я приказала
вышвырнуть его из дворца, пусть он отправляется в свое имение и
там........... - Маргарита сказала, что, по ее мнению, должен делать г-н
Рауль в своем имении, но из деликатности мы заменили ее слова многоточием.
Стыдливая Матильда в отчаянии возвела горе очи, однако промолчала. А
Маргарита, тяжело вздохнув, продолжала:
- Да и я хороша, раз позволила этому самодовольному ничтожеству
вскружить мне голову. Поделом мне! А ведь сначала он был так мил со мной,
так обходителен, такой очаровашка... Ах, золотко! Все мужчины такие подлые
создания, просто жуть берет. Для них не существует бескорыстной любви, во
всем они ищут для себя выгоду. Если кто-то нравится мне, меня мало
трогает, какое положение он занимает. Мне нужна только его любовь; взамен
я даю ему свою - но ему этого оказывается мало. Почему такая
несправедливость? Почему?
- Может быть, потому что вы принцесса?
- Да, я принцесса. Но ведь я также и женщина, понимаешь - ЖЕНЩИНА.
Мне не улыбается властвовать в постели, я хочу отдаваться - и отдаюсь. Для
меня в этом вся суть любви. А тупицы-мужчины понимают это так, будто я
принадлежу им целиком, душой и телом. Поначалу их, конечно, сдерживает,
что на людях я отношусь к ним как принцесса к своим подданным. Но проходит
совсем немного времени, и всякий, со свойственным мужчинам тщеславием,
вбивает себе в голову, что мое превосходство над ним лишь кажущееся,
притворное, показное, что на самом деле ему достаточно прикрикнуть на
меня, и я враз подчинюсь его воле, буду исполнять любой его каприз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74