Сейчас пойдем ко мне. Телевизор и видик – вот та пара вещей, которые я успел подарить себе за время моей короткой карьеры.
– Хорошо, – кивнул Бен. – Нет смысла говорить о деталях, пока я и сценарист не увидим вашей игры. Но я должен сказать следующее. У меня в картине нет места для режиссеров вашей пьесы. Мне не нравится стиль их работы. Если вы не в состоянии подписать контракт без их участия, разговор можно будет не начинать.
– Тут проблем нет, – сказал Дэн. – Они дали мне этот шанс, и я им за него благодарен. Но вечер за вечером вкладывая душу в эту роль, играя без передышки, как ломовая лошадь, я сполна вернул все свои долги. Они не спускают с меня глаз, пока я тут околачиваюсь в роли дублера, и надеются сломать меня и целиком взять в кабалу. Но я не собираюсь оставаться в их обществе и при первом предложении уйду. А что касается Брэда Дункана, то его игру вы, как я понял, видели. Он долго не продержится, но я уже к этой роли не вернусь. Я веду сольную партию. Вот так, Уайтейкер!
– Справедливо, – согласился Бен. – А теперь – видео.
Дэн пожал плечами.
– Что же, пойдемте!
– О'Брайен, – сказал Бен. – Дэн! Вы не могли бы называть меня Беном? Когда вы произносите Уайтейкер, во рту остается неприятный привкус.
Дэн чуть улыбнулся.
– Хорошо, согласен. Бен, так Бен.
О, Боже, какая улыбка, подумала Джи Ди. Мимолетная и все же ослепительная. Улыбка Онора.
– Зовите меня Джи Ди, Дэн, – сказала она.
– Хорошо, – сказал он. – А что кроется за инициалами?
– Джулия Диана.
– Джи Ди – Джулия Диана, – повторил Дэн. – У вас, Уайтейкеров, у всех по паре имен. Линдси Уайт Уайтейкер, например. Впрочем, это уже прошлое – теперь она Линдси Фонтэн.
– Дэн, она, между прочим… – начала Джи Ди.
– Пойдемте отсюда, – сказал Дэн, пересекая комнату, открыл дверь и пропал из виду.
– Ему так больно, Бен, – тихо сказала Джи Ди.
– Боже, Джи Ди! Надеюсь, мы не совершаем здесь ужасной ошибки?
– Сейчас мы этого не можем знать. Пойдем смотреть видео.
Джи Ди квартира Дэна очень понравилась, и она не замедлила сказать об этом хозяину. Бен чувствовал себя более стесненно в этом маленьком помещении, и ему очень мешала старомодная кровать с медными шишечками, на которой, как можно предположить, Линдси занималась с Дэном любовью и был зачат Уиллоу.
Пока Дэн возился с видео, Бен мерил шагами квартирку, затем внезапно остановился, уставившись на одну из корзин на полу.
– Верба, – сказал он.
– Что? – рассеянно спросил Дэн. – А, верба. Я привез ее из дому. Мне она нравится.
– Не только ты, но и… многие любят вербу.
– Она всегда нравилась Линдси, – сказал Дэн, взглянув в глаза Бена. – Ей очень нравились эти ветки вербы. Я жду-не дождусь, Уайтейкер, когда вы начнете комментировать, что я живу как нищий в доходном доме, что занимался любовью с вашей сестрой не где-нибудь, а в комнате, которая меньше любой из ваших ванных. А что вы скажете по поводу того, что я наполовину индеец? Как это покажется вам, в чьих жилах течет голубая кровь?
– Дэн, – мягко сказала Джи Ди, – не надо. Не надо так говорить. Это ничего не решит, но растравит раны. Только время их вылечит, и ваши стрелы летят в тех, кто не виноват.
Он провел рукой по волосам.
– Вы правы, Джи Ди, извините меня. Нажмите кнопку «старт», когда будете готовы к просмотру. А я пойду прогуляюсь. Я видел эту пьесу и не хочу снова смотреть ее. Я приду позже.
– Хорошо, – сказал Бен. – Я ценю, что вы доверяете нам свой дом.
– Вам у меня нечего красть, – сказал Бен. – Разве что вербу.
Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
– Линдси так и поступила, – сказал сам себе Бен.
– Да, – отозвалась Джи Ди.
– Что же, – вздохнул он. – Вернемся к делу.
Он нажал кнопку «старт» и сел на диван рядом с Джи Ди.
Дэн гулял. Он прогнал из головы все мысли и ходил, не желая думать о Линдси, о том, что в его квартире в данный момент сидит чета Уайтейкеров. Не обращая внимания на призывные возгласы проституток, он брел по улицам. Устав, остановился в пропахшем горелым жиром кафе и выпил чашку горького кофе. Вернувшись обратно в свой дом, он медленно взошел по четырем маршам лестницы, не позволяя себе подумать, что сейчас Джи Ди и Бен Уайтейкеры будут оценивать его игру. Он сказал себе, что мнение Уайтейкеров все равно не имеет для него абсолютно никакого значения.
При появлении Дэна Джи Ди и Бен встали. На щеках Джи Ди были видны засохшие следы слез. Она подошла к нему, порывисто обняла его шею руками и отступила на шаг назад.
– Благодарю вас, – сказала она.
– Роль ваша, если вы возьмете ее, Дэн, – сказал Бен. – Сразу хочу предупредить, что Линдси принимает участие в утряске некоторых административных вопросов, относящихся к картине, но вряд ли вы часто будете ее видеть. Очередь за вами. Мы предлагаем вам главную роль в картине. Если выразите интерес, я высылаю сценарий, чтобы вы могли увидеть, кто такой Онор Майкл Мэйсон, которого вам предстоит играть.
Молчание повисло в комнате. Дэн провел рукой по затылку, и взгляд его наткнулся на корзину с вербой. Ему надо примириться с жизнью, подумал он. Забыть Линдси, начать жить сначала. В этой комнатенке и в этом городе все напоминает о ней. Здесь она всегда будет для него Линдси Уайт. А если он увидит ее на съемках фильма, она будет уже Линдси Уайтейкер. Нет – Линдси Уайтейкер Фонтэн. Жена другого мужчины, беременная от мужа. Да, пора было сматываться из Нью-Йорка и навсегда проститься с Линдси Уайт из мира его грез.
– Как скоро вы сможете прислать мне сценарий, Бен? – спросил Дэн.
На следующий день Дэн сидел в квартире один и, задыхаясь от волнения, смотрел на рукопись, лежавшую на диване. Тряхнув головой, он с некоторым удивлением понял, что находится у себя дома. Только что он был в эпохе Онора Майкла Мэйсона.
Он был Онором!
Он, как и Онор, был человек двух миров, двух культур, метавшийся из крайности в крайность и нигде не находящий своего места. Он, как и Онор, далеко не везде принимаем именно из-за того, что был полукровкой. И он, подобно герою сценария, познал и рай, и ад, который именуется любовью к женщине, недосягаемой для него. Боль Онора была его болью.
Боже!
Роль оказалась замечательной!
16
Клэйтон стоял в дверях гостиной и смотрел на Линдси. Та сидела в углу дивана, откинувшись на гору подушек, накрытых ярким покрывалом. Книга, которую она читала, лежала открытой на ее коленях, а голова лежала на подушках. Она спала. Пламя в камине отбрасывало на нее золотистый свет, придавая каштановым волосам радужный ореол.
Да, подумал Клэйтон, она прелестна. Такая юная, внешне беззащитная, и, несмотря на беременность, от нее веяло невинностью.
Клэйтон бесшумно прошел в комнату и сел в кресло у камина. Взгляд его по-прежнему был прикован к ней. Он любил Линдси, и ему так хотелось, чтобы ее зеленые глаза зажигались счастьем при его появлении и подергивались дымкой желания при прикосновении его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Хорошо, – кивнул Бен. – Нет смысла говорить о деталях, пока я и сценарист не увидим вашей игры. Но я должен сказать следующее. У меня в картине нет места для режиссеров вашей пьесы. Мне не нравится стиль их работы. Если вы не в состоянии подписать контракт без их участия, разговор можно будет не начинать.
– Тут проблем нет, – сказал Дэн. – Они дали мне этот шанс, и я им за него благодарен. Но вечер за вечером вкладывая душу в эту роль, играя без передышки, как ломовая лошадь, я сполна вернул все свои долги. Они не спускают с меня глаз, пока я тут околачиваюсь в роли дублера, и надеются сломать меня и целиком взять в кабалу. Но я не собираюсь оставаться в их обществе и при первом предложении уйду. А что касается Брэда Дункана, то его игру вы, как я понял, видели. Он долго не продержится, но я уже к этой роли не вернусь. Я веду сольную партию. Вот так, Уайтейкер!
– Справедливо, – согласился Бен. – А теперь – видео.
Дэн пожал плечами.
– Что же, пойдемте!
– О'Брайен, – сказал Бен. – Дэн! Вы не могли бы называть меня Беном? Когда вы произносите Уайтейкер, во рту остается неприятный привкус.
Дэн чуть улыбнулся.
– Хорошо, согласен. Бен, так Бен.
О, Боже, какая улыбка, подумала Джи Ди. Мимолетная и все же ослепительная. Улыбка Онора.
– Зовите меня Джи Ди, Дэн, – сказала она.
– Хорошо, – сказал он. – А что кроется за инициалами?
– Джулия Диана.
– Джи Ди – Джулия Диана, – повторил Дэн. – У вас, Уайтейкеров, у всех по паре имен. Линдси Уайт Уайтейкер, например. Впрочем, это уже прошлое – теперь она Линдси Фонтэн.
– Дэн, она, между прочим… – начала Джи Ди.
– Пойдемте отсюда, – сказал Дэн, пересекая комнату, открыл дверь и пропал из виду.
– Ему так больно, Бен, – тихо сказала Джи Ди.
– Боже, Джи Ди! Надеюсь, мы не совершаем здесь ужасной ошибки?
– Сейчас мы этого не можем знать. Пойдем смотреть видео.
Джи Ди квартира Дэна очень понравилась, и она не замедлила сказать об этом хозяину. Бен чувствовал себя более стесненно в этом маленьком помещении, и ему очень мешала старомодная кровать с медными шишечками, на которой, как можно предположить, Линдси занималась с Дэном любовью и был зачат Уиллоу.
Пока Дэн возился с видео, Бен мерил шагами квартирку, затем внезапно остановился, уставившись на одну из корзин на полу.
– Верба, – сказал он.
– Что? – рассеянно спросил Дэн. – А, верба. Я привез ее из дому. Мне она нравится.
– Не только ты, но и… многие любят вербу.
– Она всегда нравилась Линдси, – сказал Дэн, взглянув в глаза Бена. – Ей очень нравились эти ветки вербы. Я жду-не дождусь, Уайтейкер, когда вы начнете комментировать, что я живу как нищий в доходном доме, что занимался любовью с вашей сестрой не где-нибудь, а в комнате, которая меньше любой из ваших ванных. А что вы скажете по поводу того, что я наполовину индеец? Как это покажется вам, в чьих жилах течет голубая кровь?
– Дэн, – мягко сказала Джи Ди, – не надо. Не надо так говорить. Это ничего не решит, но растравит раны. Только время их вылечит, и ваши стрелы летят в тех, кто не виноват.
Он провел рукой по волосам.
– Вы правы, Джи Ди, извините меня. Нажмите кнопку «старт», когда будете готовы к просмотру. А я пойду прогуляюсь. Я видел эту пьесу и не хочу снова смотреть ее. Я приду позже.
– Хорошо, – сказал Бен. – Я ценю, что вы доверяете нам свой дом.
– Вам у меня нечего красть, – сказал Бен. – Разве что вербу.
Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
– Линдси так и поступила, – сказал сам себе Бен.
– Да, – отозвалась Джи Ди.
– Что же, – вздохнул он. – Вернемся к делу.
Он нажал кнопку «старт» и сел на диван рядом с Джи Ди.
Дэн гулял. Он прогнал из головы все мысли и ходил, не желая думать о Линдси, о том, что в его квартире в данный момент сидит чета Уайтейкеров. Не обращая внимания на призывные возгласы проституток, он брел по улицам. Устав, остановился в пропахшем горелым жиром кафе и выпил чашку горького кофе. Вернувшись обратно в свой дом, он медленно взошел по четырем маршам лестницы, не позволяя себе подумать, что сейчас Джи Ди и Бен Уайтейкеры будут оценивать его игру. Он сказал себе, что мнение Уайтейкеров все равно не имеет для него абсолютно никакого значения.
При появлении Дэна Джи Ди и Бен встали. На щеках Джи Ди были видны засохшие следы слез. Она подошла к нему, порывисто обняла его шею руками и отступила на шаг назад.
– Благодарю вас, – сказала она.
– Роль ваша, если вы возьмете ее, Дэн, – сказал Бен. – Сразу хочу предупредить, что Линдси принимает участие в утряске некоторых административных вопросов, относящихся к картине, но вряд ли вы часто будете ее видеть. Очередь за вами. Мы предлагаем вам главную роль в картине. Если выразите интерес, я высылаю сценарий, чтобы вы могли увидеть, кто такой Онор Майкл Мэйсон, которого вам предстоит играть.
Молчание повисло в комнате. Дэн провел рукой по затылку, и взгляд его наткнулся на корзину с вербой. Ему надо примириться с жизнью, подумал он. Забыть Линдси, начать жить сначала. В этой комнатенке и в этом городе все напоминает о ней. Здесь она всегда будет для него Линдси Уайт. А если он увидит ее на съемках фильма, она будет уже Линдси Уайтейкер. Нет – Линдси Уайтейкер Фонтэн. Жена другого мужчины, беременная от мужа. Да, пора было сматываться из Нью-Йорка и навсегда проститься с Линдси Уайт из мира его грез.
– Как скоро вы сможете прислать мне сценарий, Бен? – спросил Дэн.
На следующий день Дэн сидел в квартире один и, задыхаясь от волнения, смотрел на рукопись, лежавшую на диване. Тряхнув головой, он с некоторым удивлением понял, что находится у себя дома. Только что он был в эпохе Онора Майкла Мэйсона.
Он был Онором!
Он, как и Онор, был человек двух миров, двух культур, метавшийся из крайности в крайность и нигде не находящий своего места. Он, как и Онор, далеко не везде принимаем именно из-за того, что был полукровкой. И он, подобно герою сценария, познал и рай, и ад, который именуется любовью к женщине, недосягаемой для него. Боль Онора была его болью.
Боже!
Роль оказалась замечательной!
16
Клэйтон стоял в дверях гостиной и смотрел на Линдси. Та сидела в углу дивана, откинувшись на гору подушек, накрытых ярким покрывалом. Книга, которую она читала, лежала открытой на ее коленях, а голова лежала на подушках. Она спала. Пламя в камине отбрасывало на нее золотистый свет, придавая каштановым волосам радужный ореол.
Да, подумал Клэйтон, она прелестна. Такая юная, внешне беззащитная, и, несмотря на беременность, от нее веяло невинностью.
Клэйтон бесшумно прошел в комнату и сел в кресло у камина. Взгляд его по-прежнему был прикован к ней. Он любил Линдси, и ему так хотелось, чтобы ее зеленые глаза зажигались счастьем при его появлении и подергивались дымкой желания при прикосновении его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81