– Все наши беды – от лжи, Линдси, – мягко сказала Меридит. – Ради ребенка отцу следует сказать правду.
Линдси нажала пальцами на виски.
– Мне надо хорошенько все обдумать.
– Разумеется. Сколько событий произошло за то короткое время, что мы просидели под этим старым развесистым деревом. Хорошие, очищающие события. Ты должна, наконец, начать жить в ладах с самой собой.
– Я… – Линдси покачала головой и всхлипнула. – Я не в состоянии думать. Все так перепуталось в голове.
– Отдохни до обеда, дорогая. Скоро вернется Палмер, и я расскажу ему о нашем разговоре. Если ты захочешь посоветоваться с нами – милости просим, но давить на тебя мы не собираемся.
– Спасибо. Спасибо за все. – Линдси поднялась. – Пойду отдохну немного.
– Линдси!
– Да, мама?
– Я люблю тебя, моя хорошая.
– Я тоже люблю тебя, мама.
Меридит смотрела, как Линдси медленно, слегка припадая на левую ногу, спокойно положив руки на живот, идет по широкой лужайке.
– Я хочу только, чтобы ты была счастлива, Линдси, – прошептала Меридит. – Я так люблю тебя, дорогое мое дитя.
Меридит откинулась в кресле и прикрыла глаза. Неожиданно она почувствовала себя очень усталой и отдалась спокойствию сада, его ароматам и звукам.
Немного погодя, она встала и пошла в дом дожидаться Палмера.
Дэн сидел в кресле на лужайке около трейлера и смотрел на мириады звезд, мерцающих в небе пустыни. Прохладный ветерок уносил остатки палящего дневного жара.
Звезды, подумал он, устраиваясь в кресле так, чтобы лучше было видно небо. Звезды всегда заставляли его думать о Линдси и уносили мысли назад, в тот день в Нью-Йорке, когда он говорил с Линдси, как если бы та была звездами.
– Беседа с самим собой? – Голос режиссера оторвал его от раздумий. – Или можно присоединиться?
– Придвигай кресло, Бен, – сказал Дэн. – Я общался со звездами, но беседа шла через пень колода.
– Вот как? – Бен придвинул кресло и свалился в него, скрестив свои длинные ноги и сложив руки на груди. – Это индейский обычай такой – говорить со звездами?
– Нет, это привычка человека, потерявшего свою звезду, друг мой. Синдром размягчения мозга. Короче, бред сумасшедшего.
– Мило, – сказал Бен. – Кстати, я собираюсь тебе сказать, что сегодня ты был просто бесподобен. И поздравить хотел. Благодаря тебе фильм обретает цельность.
– Ты тоже не так уж плох: умеешь в немногих словах показать, чего хочешь, и при этом не говоришь чепухи вроде «вспомни, что должен чувствовать в такой сцене Онор». Нет, честно и прямо: «Вот здесь дай гнев, здесь боль» и тому подобное. Мне это нравится, потому, наверное, мы так хорошо сработались. Ну и, конечно, сценарная основа – Джи Ди писатель от Бога.
– Это точно. Но и она от твоего исполнения долго не может прийти в себя.
– Где она, кстати?
– Просматривает сценарий на завтра. Я оставляю ее одну, когда она погружается в свою писательскую кухню.
– Умный мужчина, который понимает свою женщину.
– И любит ее.
– Да, – тихо сказал Дэн. – И это тоже.
На несколько минут воцарилось молчание.
– Я сегодня говорил с матерью, – наконец подал голос Бен. – Она очень хочет встретиться с тобой. Мы, вероятно, все пойдем к ним обедать, когда вернемся в город.
– Нет, Бен, пожалуй, не стоит. Мне не хотелось бы встречаться с Линдси.
– Вы не сможете вечно прятаться друг от друга. Ты связался с «Уайтейкер продакшн».
– Да, но представить себя сидящим напротив нее за столом во время обеда… Христа ради, избавьте от этого.
– Ты все еще любишь ее, – негромко сказал Бен. – Ты ведь говорил мне об этом.
Дэн пожал плечами, но ничего не сказал.
– Мама обеспокоена состоянием Линдси, говорит, что она шагу не ступит из дома. Гипс с ноги уже снят, но она либо сидит в комнате, либо забирается в тень дерева в саду и читает – делает вид, что читает. Она, правда, дисциплинированно ест – ради малышки Уиллоу, но глаза совершенно потухшие. Мне уже не терпится поскорее закончить натурные съемки и увидеть своими глазами, что происходит.
– Что? Что ты сказал? – вдруг встрепенулся Дэн.
– Я сказал, что мне не терпится домой, чтобы…
– Нет, раньше! Ты сказал, она дисциплинированно ест ради малышки Уиллоу? Кто такая Уиллоу?
О, черт, подумал Бен, лихорадочно придумывая, как ему выпутаться. Выболтал-таки!
– Ну, пойду проверю, как там Джи Ди.
– Не увиливай, Уайтейкер.
– Я и не думал, – мрачно сказал Бен.
– Так имя будущего ребенка – Уиллоу, «верба»? – Дэн не сводил с него глаз. – Так его Линдси назвала?
– Не его, а ее. Линдси утверждает, что это будет девочка.
– Уиллоу! Ветки вербы в моей квартире – они всегда нравились Линдси. И ты что-то говорил о них, когда был у меня. Ну да, я же помню, как ты уставился на корзину с вербой, как будто увидел невесть что. – Дэн медленно встал перед Беном. – Почему, почему, объясни мне, Линдси назвала ребенка Клэйтона Фонтэна Уиллоу?
– Причуда, – пожал плечами Бен. – Беременные женщины склонны к экстравагантности. Может быть, вспомнился какой-нибудь персонаж из книги, или… Ах, черт!..
Громадные руки Дэна схватили его за рубашку и поставили на ноги. Мгновение спустя кресло было отброшено, и Бен ощутил спиной стенку прицепа.
– Ну у тебя и рефлексики, О'Брайен, – попробовал отшутиться Бен. – Что за страсти?
– А теперь скажи мне правду, – процедил Дэн сквозь зубы. – Итак, почему Линдси назвала ребенка Уиллоу?
– Откуда мне, черт возьми, знать об этом? – крикнул Бен. – Ты мне всю спину исцарапаешь об эту консервную банку, О'Брайен! Даю тебе три секунды, чтобы ты убрал свои лапы от меня.
– Ты грозный, а я еще грозней. Не приходилось участвовать в уличной потасовке? Конечно, нет, откуда тебе! Я тебя запросто отоварю, и ты это знаешь. Раскалывайся, черт тебя возьми!
– Я тебе ничего не могу сказать, подонок!
– Не можешь? Нет, так не пойдет! Колись, Уайтейкер! Почему этого ребенка назвали Уиллоу?
– Потому, – раздался тихий голос, – что Линдси привезла с собой ветку вербы, когда ты ее выгнал из своего дома.
Дэн повернулся, чтобы взглянуть на Джи Ди, а Бен со стоном отвалил от прицепа.
– И сразу прыгнула в постель к Клэйтону Фонтэну, – сказал он. – Она беременна от этого парня, через несколько месяцев выходит за него замуж, фабрикует самый громкий роман года, согласно газетам, которые я раскопал. И после всего этого называет ребенка Уиллоу, в честь ветки вербы, которая напоминает ей о времени, проведенном со мной. Что-то не сходится, Джи Ди, и очень не сходится.
– Не сходится? – спокойно переспросила Джи Ди.
– Прекрасно знаешь, что нет, – прорычал Дэн. – Я думаю…
Он внезапно осекся, глаза его расширились. Когда он заговорил снова, голос его стал хриплым.
– Черт, получается, ребенок мой. Уиллоу – моя дочь.
– Интересная мысль, – отметила Джи Ди. – Бен, у меня к тебе пара вопросов по сценам, которые мы снимаем завтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81