– Совсем неплохо, Марки-малыш, – Соня чмокнула его в щеку и крутанула нитку бус, висевшую на шее, в манере семнадцатилетних. Подошел официант с новой бутылкой шампанского, и когда Марк сел за столик, с шумом откупорил ее.
– За твою музыку и твой талант, Марк! – Марчелла подняла свой бокал.
Соня быстро осушила свой бокал и встала.
– Пойду посмотрю, как там веселятся низы, – сказала она. – Избыточное общение с высшим обществом приводит меня в обморочное состояние.
– Соня, – Марк встал и поцеловал ее. – Спасибо, что привела молодежь. Я очень тебе признателен.
Она рассмеялась:
– Прежде чем благодарить, давай сначала посмотрим, что они напишут. Чао!
Соня стала пробираться сквозь толпу, выкрикивая имена друзей:
– Франческа! Ясон! Леонид!
Вокруг нее собралась молодежь, чей нелепый вид свидетельствовал, что они принадлежали к кругу ее близких знакомых. Девушки выглядела как соблазнительницы или балерины, затянутые в сетки и блестки. На головах парней красовались парчовые фески или плотно повязанные цветные повязки.
– Кто они? – спросила у Марка Марчелла. Он состроил мину, потягивая вино:
– Журналисты, прилипалы: узко ограниченная клика, присвоившая права решать, кто в моде, а кто нет. Все дело в том, что большинство людей действительно верят им!
Он допил свой бокал и налил еще немного вина.
Какой-то мужчина с обилием золотых колец на руках и сверкающими запонками в манжетах возник за спиной Марка и положил ему на плечо руку.
– Можем поговорить? – крикливо сказал он, имитируя Джона Риверса и подмигивая Марчелле.
Марк посмотрел на мать.
– Мне нужно побыть некоторое время с друзьями Кола, мам, – сказал он. – Подождешь здесь, или как?
– Нет, если мои дети покинули меня, – сказала она, снимая жакет со спинки кресла, – снаружи меня ждет Дональд. Только проводи меня до машины, пожалуйста.
На улице она пожелала ему доброй ночи, крепко прижала к себе на мгновение и сказала:
– Я очень горжусь тобой, дорогой.
На следующий день, поднявшись в десять утра, Марчелла, пока Марк еще спал, отправилась купить свежего печенья и газет. Вернувшись на кухню, пока готовился кофе, она прочитала шестую страницу в «Посте», где печатались новости из мира культуры. О них сообщалось в первой же колонке под названием «Дети миллионерши».
«Марчелла Балдуччи-Уинтон, писательница, романы которой расходятся миллионными тиражами, также эксперт по воспитанию детей-вундеркиндов. Не только ее дочь Соня, обворожительно-божественная супермодель, но и сын Марк (18 лет), выступавший вместо своего учителя Кола Феррера, своим искусством заставил стоя рукоплескать взыскательную публику, собравшуюся вчера вечером в коктейль-зале отеля «Карлайл». Марк, студент музыкальной академии, так исполнил песни Гершвина и Портера, что многие из присутствовавших дам слушали затаив дыхание. Представители компаний, ищущих молодые таланты, предлагают выгодные контракты, однако Марк настаивает, что будет стремиться поступить в класс лучшего итальянского классического пианиста Франко Джанни. Его мать, Марчелла, сидевшая рядом с умопомрачительной Соней, выглядела гордой за успех сына».
Когда полчаса спустя на кухне появился Марк, с заспанными глазами и небритый, Марчелла взглянула на него.
– Кто предупредил искателей молодых талантов? – спросила она, наливая ему апельсинового сока.
– Кол, надо думать… – Он скосил глаза на газету, которую Марчелла держала в руках. – Я не ложился до четырех утра! Боже, я подумал, что это мое первое распятие.
Он упал на стул, и Марчелла поставила перед ним тарелку с печеньем.
– Кол ужасно гордится мною, – сказал он, отламывая кусок печенья.
– Даже и не думай о контрактах и записях, Марк, – сказала Марчелла. – Ты еще не готов стать полусырой поп-звездой.
– Слишком поздно, – признался он, потягивая кофе, – вчера вечером я согласился выпустить альбом.
– Марк! – воскликнула Марчелла. – Не спросив меня?
Он пожал плечами:
– Ничего страшного. Кол записывается у этих ребят. Они классные специалисты. Просто они хотят записать несколько бродвейских мелодий. Мне даже незачем будет ходить в студию; записи будут делаться во время моих концертов в течение следующих двух недель.
– Черт возьми, – вздохнула Марчелла. – Мне хочется, чтобы ты передумал, Марк.
– Послушай, возможно, никто никогда не увидит и не услышит этого, – пророческим тоном заявил он. – Это своего рода ритуальная запись для музыкального архива в Виллидже, будет себе лежать и пылиться на полке в пластиковой упаковке. И почему это так чертовски важно, чтобы я придерживался классики? Ты что, хранительница огня или еще чего-то?
Марчелла придвинула стул к столу и села напротив него.
– Мне всегда казалось, что гораздо приятнее быть великолепным классическим пианистом, Марк, – объяснила она. – Очень многие могут играть популярную музыку. Сколько музыкантов в состоянии воздать должное Шопену, как это способен сделать ты? Ты хочешь, чтобы я гордилась тобой, так ведь?
Марк кивнул.
– К тому же твой дед был так горд, что музыка унаследована в нашей крови, – продолжала она. – Он платил за твои первые уроки, ты же знаешь. Возможно, с моей стороны это глупо, но мне кажется, что он был бы счастлив узнать, что ты играешь по-настоящему хорошо.
Марк встал и, подойдя к ней сзади, положил руку на плечи. Наклонившись, он прошептал:
– Что будет, если я соглашусь?
Она повернулась, чтобы посмотреть на него.
– Ты всегда будешь светом моей жизни, дорогой. Ты же знаешь.
Он поцеловал ее в голову и сел на место. Марчелла смотрела, как он макает печенье в кофе.
Затем, глубоко вздохнув, она заставила себя произнести слова, которые боялась вымолвить.
– Марк, на Майорке я познакомилась с замечательным человеком, – начала она. – Я хотела рассказать тебе о нем сразу же после твоего выступления…
Он оторвал взгляд от печенья.
– Да? – спросил он. – Я заметил, что, вернувшись, ты стала немного другой. Я думал, что это моя музыка…
Она выдержала его взгляд.
– Его имя Сантьяго Рока, – сказала Марчелла. – Все зовут его Санти. Он торгует картинами в Барселоне, однако работает также на Майорке, где у него два дома. Через две с половиной недели он приедет в Нью-Йорк. Мне кажется, он тебе понравится, Марк.
Марк улыбнулся.
– Звучит замечательно! – сказал он, перегибаясь через стол и беря ее за руку. Когда он был расстроен, под глазом у него всегда начинал пульсировать маленький нерв. Марчелла увидела, что и сейчас, когда Марк рассеянно смотрел по сторонам, нерв под глазом легонько подергивался. Она ждала, когда он посмотрит на нее.
– Это должно было случиться однажды, Марк, – сказала она. – Он очень важен для меня…
– Я думал, что ты только лишь познакомилась с ним, – перебил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182