Позднее она распаковала его чемодан, развесила по шкафам брюки и рубашки, поставила в ванную комнату принадлежности для бритья, испытывая любовь к каждой вещи, потому что они принадлежали ему. Санти проснулся через полчаса, отдохнувший, Марчелла заказала кофе в номер. Затем взяла его за руку. Так они покинули отель и пошли пешком по Пятой авеню, мимо Центра Рокфеллера. Санти, как турист, крутил головой из стороны в сторону, говорил, что ему нравится Нью-Йорк, с изумлением смотрел на хорошо одетых людей и спрашивал, где же все грабители.
– О, дорогой! – рассмеялась Марчелла. – Ты такой европейский! Ты полюбишь Нью-Йорк, и мне будет приятно знакомить тебя с ним.
В одиннадцать тридцать он напомнил ей, что для него в это время было пять тридцать и что он к тому же мало спал накануне ночью. Марчелла проводила его в отель, видела, как он надел пижаму кремового цвета и скользнул в постель. Затем она нежно его поцеловала, и он мгновенно уснул. Она неторопливо возвращалась домой, улыбаясь по пути всем знакомым швейцарам. Как приятно сознавать, что в нескольких сотнях ярдов спал мужчина, которого она ждала всю свою жизнь, знать, что утром вновь встретится с ним.
На следующее утро в девять тридцать ей позвонил Санти.
– Я проспал почти двенадцать часов! – рассмеялся он. – Теперь я хотел бы позавтракать с тобой.
– Тебя устроит кафетерий отеля? – спросила Марчелла. – Я подойду туда через полчаса.
Марчелла увидела Санти в кабинке, он с жадностью поглощал яичницу с хрустящим беконом. Санти встал с места и поцеловал ее. Себе Марчелла заказала только кофе.
– Это так отличается от майорканской кухни, – сказал Санти, – но мне очень нравится.
Марчелла смотрела, как он ест, довольная, что у него такой отменный аппетит.
– Любимый, – начала она, – ты, наверное, задумываешься, почему остановился в отеле, а не у меня, где я бы очень хотела тебя видеть?
Подняв брови, он взглянул на нее поверх чашечки кофе.
– Твои дети? – предположил он. – Возможно, им не понравится, что какой-то иностранец спит в постели их матери?
Марчелла рассмеялась:
– Послушай…
Она взяла его за руку и начала, играя, перебирать его пальцы.
– Я уже рассказывала тебе, как мы близки с Марком, верно? Потребуется целый день, чтобы объяснить, как однажды муж забрал у меня детей и какой отпечаток все это наложило на наши отношения. Для Марка будет ударом, если внезапно он обнаружит тебя в моей постели. Ты понимаешь, любимый?
– Да, конечно, – Санти сжал ей руку. – Но Марк наверняка встречал других мужчин в твоем доме?
Марчелла отрицательно покачала головой:
– Нет.
– Все эти годы ты не приглашала к себе домой ни одного мужчину? – спросил Санти.
– Нет, – просто ответила Марчелла.
– Может быть, ты излишне опекаешь своего сына? – предположил Санти. – А как насчет Сони? – спросил он.
– У Сони своя жизнь, – не вдаваясь в подробности, ответила Марчелла. – С ее стороны никаких проблем.
Протянув руку, Марчелла подняла Санти на ноги:
– Теперь бери свой фотоаппарат, любимый. Мы отправляемся осматривать достопримечательности.
Снаружи их ожидал Дональд. Марчелла хотела показать Санти свой город: смешение старого и нового; обязательную для всех туристов программу, например осмотр «Эмпайр стэйт билдинга», а также посещение необычных уголков, таких, как «Клойстерс» – ресторанчик, стоящий на берегу озера в Центральном парке. Марчелла решила не думать ни о чем, кроме Санти, кроме того, как доставить ему удовольствие, взяв на себя роль гида.
Во второй вечер пребывания в Нью-Йорке Санти встретился с детьми Марчеллы. Встреча, как и опасалась она, получилась неудачной. Несколько раз, пересилив свою гордость, Марчелла звонила Соне напомнить о вечере, потому что ей хотелось показать Санти своих обоих детей. В разговорах с ним Марчелла была несколько неопределенной относительно причин, по которым Соня проживала отдельно и по поводу того, как редко они виделись. Ограниченный английский, на котором изъяснялся Санти, лишал его возможности понимать беседу, когда речь велась на нью-йоркском сленге. Мало способствовала успеху знакомства с детьми и усталость, накопившаяся у них за целый день мотания по городу. Марк был достаточно вежлив. Они с Санти неторопливо беседовали, поджидая появления Сони.
Соня примчалась, опоздав на целый час, на ней была черная мужская шляпа, из-под которой выбивались черные волосы, поверх черных лосин была надета черная сетчатая юбка, Сильно походившая на нижнюю, и туфли на высоком каблуке. Целая куча полурелигиозных медальонов и крестиков болталась у ворота черной блузки, пара маленьких черных перчаток с открытыми пальцами довершала ее внешний вид. «Не будь она высокой, красивой и статной, в подобном наряде она выглядела бы более чем странно», – подумала Марчелла. Как бы там ни было, Соня была волнующе сексуальной и одета по последней моде.
– Ты что, уже чего-то приняла? – шепотом спросила ее Марчелла, пока Соня разглядывала себя в зеркале, висевшем в прихожей.
Соня усмехнулась:
– Подумаешь, немного винца, чуть-чуть нюхнула, дорогая, – беззаботно ответила Соня. – Где он?
– Соня… – отпрянула Марчелла. – Ты с ума сошла, наркотики! Это при твоей-то профессии!
– Смеешься! – усмехнулась Соня. – Во всяком случае, сегодня я отмечаю свое вторичное появление на обложке «Вог». Я еще на один шаг приблизилась к своей цели, дорогая мамочка!
Когда они вошли в комнату, Санти поднялся и приветствовал их сияющей жизнерадостной улыбкой. Если он и был удивлен внешним видом Сони, то был слишком вежлив, чтобы это показать.
– Моя дочь Соня – Санти Рока, – представила Марчелла.
Санти элегантно поцеловал Соне руку. Соня уставилась на него, более шокированная его манерами, нежели он ее видом.
Марчелла видела, что Марк доволен, расслабился и, пользуясь случаем, расточал свое очарование. Затем и Соня присоединилась к нему.
– Добро пожаловать в Нью-Йорк! – сказала она, одаривая Санти сияющей улыбкой. – Как вам понравился Манхэттен? Вы уже побродили по улицам?
Взяв Санти за руку, она потащила его на маленький балкончик, выходивший на Центральный парк.
Марчелла передала Марку ведерко для льда и попросила:
– Наполни его, пожалуйста, дорогой. И вынь из холодильника шампанское, пока не лопнула бутылка. Я приготовлю что-нибудь перекусить – приготовлю эти…
– Я видел всюду твои фотографии, – сказал Санти, делая Соне комплимент, – в аэропорту, в аптеках. Твоя мать показала мне несколько журналов мод. Ты очень красивая.
– Да, когда на меня наложат всю эту штукатурку, я ничего… – согласилась Соня, возвращаясь вместе с Санти в комнату. На балконе она расстегнула шелковую блузку, приоткрыв свои силиконовые прелести.
– «Штукатурка» означает косметику, – пояснила Марчелла, обращаясь к Санти, опуская на фортепьяно большую тарелку крекеров и маленькие ломтики хлеба, намазанные икрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182