Он рыдал, уткнувшись ей в колени, навалившись тяжестью своего тела ей на ногу, и его слезы текли по ней, заставляя ее желать его даже больше. Она напоминала себе, что этот мужчина – кумир для тысяч женщин, но не это было самым восхитительным. Главное – были опасность и раскаяние, страсть и душа.
– Ты думаешь, Господь уже простил меня, Соня? – допытывался он.
– Лично я ничего не жду от этого придурка, – заявила она.
– Что? Как? – Он не верил своим ушам.
– Так, Рэй. – Она вздохнула и, нежно обхватив его уши руками, слегка сжала их. – Ну я думаю, он тебя простил. Он полностью простил тебя! Как будто ничего и не случилось!
– Ах, Соня, детка! – задохнулся он. – Если бы я мог поверить в это! Как будто ничего не случилось! Я никогда не причиню тебе боли, детка!
– Вот как? Тогда почему же они связывают тебя, как обезумевшего пса?
Рэй рассмеялся:
– Таково соглашение. Соглашение, которое мой менеджер заключил с полицией.
Она подтолкнула его к спальне.
– Я никогда не причиню тебе боли, – повторил он. Она обвила его шею руками, повиснув на нем всем телом.
– Я не буду возражать, даже если и причинишь, – заявила она. – Я даже хотела бы, чтобы ты был со мной немножечко груб!
– Ой, что ты, детка! – запротестовал он. – Даже не говори мне таких вещей!
Она прижалась к нему еще крепче.
– Но почему? Я лучше скажу! – крикнула она. – Все, что ты сделаешь со мной, будет великолепно! – Она опустила руку ниже, чтобы ощутить его мощный, тяжелый член. – Все, что угодно. Если ты меня поцелуешь или если ты помочишься на меня! Если ты сотрешь меня в порошок! Для меня все будет чудесно, Рэй!
– Ах, детка… – усмехнулся он. – Ах, как ты меня возбуждаешь!
Но просто говорить эти слова ему для нее значило возбуждаться самой. Это слегка унижало ее.
– Но я никогда не сделаю больше ничего подобного. – Он умолк, ощутив, как она ласкает его огромное тело. – Все будет теперь совсем по-другому, Соня. Рэй Левэр теперь чист, слышишь меня?
– Я тебя слышу. – Она сжала его член рукой. – Говори что хочешь Рэй, и делай со мной, что хочешь. Я только хочу, чтобы ты знал, что я без ума от тебя. Я так люблю твой голос, твою музыку, твой талант. Я хочу, чтобы ты трахнул меня так, как поешь свои песни, Рэй. Глубоко-глубоко во мне. Часами!
– Соня! – воскликнул он. – Я никогда раньше не слышал, чтобы девушки так разговаривали. Ох, как я начинаю хотеть тебя, детка! Как я хочу тебя!
Связанный, он тыкался лицом в ее шею, грудь, подмышки. Его влажный мягкий язык исследовал все ее тело, открывая новые потайные уголки, которые тут же начинали желать новых прикосновений. Ни один мужчина раньше не лизал ее под мышками. Она импульсивно извивалась под ним, проталкивая голову между его сведенных рук. Словно два сжатых крыла, его стянутые руки заключили ее в свою темницу. Спотыкаясь, они прошли в спальню и упали в его постель.
– Трахай меня долго-долго, Рэй, – задыхаясь, попросила она. – Не останавливаясь, еще и еще!
Она не верила в необходимость спать с мужчиной всю первую ночь их встречи. Она интуитивно чувствовала, что это поставит ее в невыгодное положение, – он возомнит, что она его собственность. Поэтому в четыре утра она попросила, чтобы ее отвезли домой. Рэй сонно вызвал телохранителей и чмокнул ее на прощание. После концерта и их бурных ласк он совсем выключился. Она и сама была слишком рассеянна и не спросила, когда они увидятся снова. Она просто приняла на веру, что после такой невероятной ночи любви она непременно должна получить от него весточку. Она услышала, как ему развязывают руки и снимают с него путы, пока она собиралась, взбивала рукой растрепанные волосы, надевала темные очки. Да и в конце концов, подумала она, без нее он и выспится гораздо лучше.
Она проскользнула в лимузин, который дожидался у входа в отель двадцать четыре часа на такой вот случай. В машине с ней пытались шутить, спрашивая ее телефончик и адрес.
– А что, это для Рэя? – предусмотрительно спросила она.
Телохранитель, сидевший впереди, обернулся и подмигнул ей.
– Ты смеешься надо мной? Последний раз, когда один из парней Рэя вздумал поухаживать за его девчонкой, он выхватил пистолет у него из-за спины и выстрелил!
Глаза у Сони расширились. Она нацарапала свой адрес и телефон на карточке и протянула ему.
– Боже! – воскликнула она. – Сколько же смертей на счету у этого парня?
Мужчины засмеялись.
– Да не убивал он его! – обернулся через плечо водитель. – Просто прострелил коту ногу – я видел его потом, всего-навсего прихрамывает.
И они потешались над этим всю дорогу до ее дома.
Она поднялась в половине девятого, чтобы принять ледяной душ и встряхнуться. В девять позвонили в дверь.
– Это я-а! – пропел в видеодомофон Леонид, корча забавные рожицы. Он пронесся по двум пролетам лестницы, подтянутый, высокий, с темными волосами, с орлиным носом. На нем были надеты тугие черные джинсы, черный свитер с высоким воротом, голова была повязана красным платком. Если бы Соня имела в своей жизни лучшего друга, то им, вероятно, и был Леонид. Много лет назад он сменил имя Леонард на Леонид, потому что ему казалось, что Леонид звучит «более балетно» и, главное, в нем больше энергии. Она выскочила его встречать в купальном халате, чмокнув в небритую щеку.
– Это нам! – Он протянул ей два бумажных пакета. Она сунула нос в один из них и выудила одну еще теплую булочку из французской кондитерской. В другом были закрытые стаканчики с горячим кофе.
– Спасибо, Леонид, но зачем все это? – пожурила она, отпивая кофе. Он засмеялся, захлопывая за собой дверь, снимая с плеча тяжелую сумку.
– Я знаю, какая ты домовитая хозяйка, и я отказываюсь ждать до седин, когда ты сваришь кофе. Жизнь так коротка!
Она наблюдала, как он развалился в кресле, высыпал в стаканчик пакетик сахарина и размешал его пластмассовой ложечкой. Широко распахнутыми глазами он разглядывал ее.
– Где тебя носило прошлой ночью, Соня? – спросил он. – Мы прочесали в поисках тебя все забегаловки в нижней части города. Мы даже попали в такое заведение, где людей вешают на стене. Мы подумали: а вдруг и ты висишь где-нибудь?
Она посмотрелась в зеркало, висящее позади него. Никаких следов минувшей ночи.
– Я не была в городских низах, – сказала она. – Я была наверху.
– Да? – изумился он, и его брови высоко взлетели. – Но как высоко ты зашла в верхней части? Я надеюсь, не дальше Восемьдесят первой улицы?
Она улыбнулась:
– Что ты скажешь насчет Гарлема, дорогой?
– Ах, пожалуйста, Соня. – Он сделал брезгливую гримаску и выбросил пустой стаканчик, ложечку и пакет в корзину для бумаг. Затем полез в свою сумку и извлек оттуда баночки с красками, бархатистые кисточки и палочки с ватными тампонами. – Только не рассказывай мне, что ты променяла нас на черномазых, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182