– Куда же он пойдет, в его-то возрасте?
– Ох, только не начинай все заново, – вздохнула я. – Тридцать – еще не вечер для ведущего странички советов читателям.
– Еще какой вечер, для подросткового-то журнала, – простонал Павлов.
– А как насчет женских месячных? – спросил мой новый бойфренд. Насупясь, я обернулась за разъяснением. Прочистив горло, Слим попробовал построить фразу иначе: – Я имел в виду те ежемесячники, которые у нас издаются для дам.
Покачав головой, Павлов признался, что для них еще слишком молод.
– Чтобы устроиться работать в подобное издание, нужны благородная седина, нелепый галстук бабочкой и комплекция портового грузчика.
– Ушам своим не верю, – сказала я. – Ты слишком стар для одних читателей, но слишком молод для других.
– Пусть посидит пока в чистилище для журнальных советчиков: – Слим изучал фотографию моего брата. – И что же ты теперь будешь делать?
– Соглашусь с урезанной зарплатой. Постараюсь выкроить на оплату жилья.
– Предоставь это мне, – быстро сказал Слим. – Пусть оплата тебя не беспокоит. С деньгами, которые обещают мне дружки на бирже, я, наверное, в любое время смогу купить этот дом.
Мой брат кисло усмехнулся. Наверное, подумал: «Хорошо бы увидеть лицо Картье, когда Слим подкатит к нему с этаким предложением». Я легонько сжала брату локоть.
– Все будет хорошо. Я оплачу свою долю из временного заработка. Кроме того, я великолепно умею готовить из дешевых продуктов. Мы будем сыты, по крайней мере, до тех пор, пока нам не надоедят пироги с тунцом.
Вернув Павлову письмо с макетом, Слим тоже попытался поднять ему настроение.
– Я наговорил тебе всякой ерунды про рубашку. – Он бросил на друга взгляд исподлобья. – Я ошибался. Ты отлично здесь выглядишь.
Сверившись с фото, Павлов смял письмо в кулаке.
– Я похож здесь на фрукт, – выдавил он и тут же попросил позволения удалиться.
Мы молча смотрели, как он направляется к лестнице. И лишь после того как мой брат защелкнул за собой задвижку, Слим повернулся ко мне:
– Что ты ему тут наговорила?
– Когда?
– Про двух партнеров сразу, – осклабился он совсем по-волчьи.
– Ты подслушивал?
– Отнюдь нет. Дело в том, что молодые люди улавливают определенные фразы на расстоянии в тысячу шагов.
– Как это?
Слим пожал плечами.
– Врожденный интерес к чужой сексуальной жизни, наверное. Стоит девушке упомянуть, что она занималась этим с несколькими партнерами одновременно, и мы сразу вострим уши.
– К Павлову это не относится.
– Из всякого правила есть свои исключения. Ну, и как там все было?
– Что?
– Сама знаешь. В каком составе? Парень-девушка-парень? Две девушки, один счастливчик? Все трое – девушки?
– Это мое личное дело, – надменно парировала я, тем не менее наслаждаясь разговором. – Ты и сам наверняка не говоришь о себе всей правды.
Мгновение поразмыслив, Слим признал поражение:
– Какими были бы наши отношения без этих маленьких секретов, а?
– Именно, – согласилась я, присаживаясь за кухонный стол.
Слим выдернул из кармана спортивных брюк собственный конверт и распотрошил его.
– От дельцов с биржи, – сообщил он мне. Заняв стул напротив, он развернул письмо. – Хоть кто-то из нас не бедствует.
Я наблюдала, как его глаза пробежали по странице и застыли как вкопанные в самом низу. Похоже, Слиму никак не удавалось расшифровать подпись.
– Может, поделишься новостями? – наконец спросила я.
Слим поднял голову. Лицо у него было бледное и напряженное, совсем как у Павлова, и я испытала дежа вю: утренние события пошли по второму кругу.
– Они не могут поступить со мной так, – едва слышно выдохнул он. – Ведь правда?
7
Стало быть, я – нечто вроде неразменного пенни, который вечно возвращается в карман, даже вопреки желанию владельца, и несет с собою одни неприятности. Раз, другой, а там, глядишь, и всю дальнейшую жизнь, – такое у меня сложилось впечатление. Павлов нашел убежище в своей комнате и предавался там невеселым размышлениям – скорее о собственных бедах, чем о страдающих от безнадежной любви подростках. Слим тем временем продолжал уверять, будто во всем этом нет и не было моей вины. Нет, меня никак нельзя винить в том, что у брата начались нелады с колонкой, как и в том, что его самого выплюнул деловой мир.
– Бывает, цены на акции взлетают до небес, – повторял он, – а потом на бирже случается кризис, и они падают.
– В твоем случае они упали камнем, – заметила я. – Слим, да эта компания даже не успела подержаться на плаву, прежде чем пойти на дно. Куда и утащила за собою твой веб-сайт.
– Слыхала выражение «Никогда не верь хиппи»? Я скажу иначе: никогда не верь парням в деловых костюмах… особенно если пиджак висит на манекене.
– Да где же у них мозги? Неужели они и впрямь воображали, что могут нажиться на тебе, тогда как их собственный бизнес кубарем катился к банкротству?
– Отчаянный жест. Наверное, хотели спастись. Теперь уже не важно. Очередной несчастный случай в Сети, не более того.
– Рано опускать руки. Ты еще оправишься от удара.
– Посмотри в лицо фактам. Я всего лишь заядлый сетевик, полный бездарь в смысле коммерции.
– Скорее ты – сетевой энтузиаст, – поправила я его.
– «Заядлый сетевик» звучит романтичнее, – возразил мне Слим. – «Канава сточная, где отражается луна…» Это про меня.
Мы лежали в постели, уставясь в потолок, который служил своего рода холстом для возникавших перед нашим отстраненным взором видений. Не скажу за Слима, но я изо всех сил старалась не воображать, как выглядит переработанный, изжеванный на макулатуру миллион фунтов. Заманчивые предложения о долевом участии обернулись крахом – поскольку теперь, обанкротились все, кому предназначались барыши. Компания, погубившая бизнес Слима, и сама разлетелась на клочки. Должна признать, Слим держался хорошо. Если бы мой собственный веб-сайт всосала виртуальная канализация, я бы переколотила мерзавцам все окна. Я имею в виду все те окна, за которыми сидит самый главный из всех дельцов. Переколотила бы, вволю наплакавшись сначала, да и потом тоже. Слим же держался молодцом. Он воспринял это как передачу хода в игре: шанс отвлечься, расслабиться, передать инициативу сопернику. Пожалуй, следовало бы поддержать его, постараться сделать так, чтобы его самолюбие не страдало, тем более что я и правда чувствовала вину. И ничего не могла с собою поделать: с какой бы стороны я ни пыталась взглянуть на ситуацию, мое появление в этом доме точно совпадало с моментом, когда благополучие обоих жильцов упаковало вещички и отправилось по другому адресу. Я повернула голову на подушке, чтобы еще раз повторить: «Прости меня, Слим». Я уже потеряла счет собственным извинениям с тех пор, как Картье застукал нас в одной постели, но мне это очень помогало, когда, просыпаясь по утрам, я встречала взгляд Слима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102