– Одно не продается без другого, – предупредил Вилли. – Я работаю только так.
– Добряк, у нас денег до чертиков.
– А у меня цветов – не меньше, – ответил он, подмигнув мне. – Неужели Циско заработала это на временной работе?
– Лучше не спрашивай, – горько сказала я, все еще находясь под надзором. – Из этих денег тянутся ниточки. По идее, мы должны были потратить их, чтобы принарядиться.
– И вы пришли за этим ко мне? – Вилли ткнул себя в грудь растопыренной пятерней. – Я могу, конечно, украсить проходы в церкви. Без проблем. Но людей? Они вряд ли кому покажутся красавчиками, накурившись дерьма, которое я продаю. Может, для них мир действительно меняет краски, но послушайте моего совета: не подходите близко к зеркалам. – Замолчав, он окинул нас троих трезвым взглядом, не выходя из-за прилавка. Слиму и Павлову явно не терпелось затянуться, а дальше хоть трава не расти; я же возвела очи к небесам. – Вы что, переругались? – поинтересовался наш флорист и дилер, навалившись на упертые о прилавок локти.
– Небольшое расхождение во взглядах, – объяснил Слим. – Мы надеялись исправить ситуацию чем-нибудь приличным, но не слишком убойным.
– Говорят, магнолия в цвету страх как хороша.
– Но ее не так уж приятно курить, – уже взволнованно произнес мой брат, подняв деньги с прилавка и хватив пачкой о его край. – Нам что, поискать в другом месте?
Видимо, в следующий миг солнце скрылось за тучкой; во всяком случае, лицо Добряка Уильяма заметно потемнело. Казалось, он вытянулся вверх и напряг все жилы, сразу сделавшись похожим на готовую обрушиться на нас волну прилива.
– Могу я перемолвиться словечком с Циско? – Парни переглянулись, но отшатнулись, стоило Вилли рявкнуть: – Наедине!
– Я что-то не так сделала? – спросила я, гадая, не стоило ли и мне бежать прочь со всех ног. – Я отнесла цветы в больницу, как ты и просил.
– Знаю, – сказал Добряк, все еще хмурясь, глядя куда-то через мое плечо. – Роуз звонила, чтобы поблагодарить.
– Правда? – мой голос дрогнул. – И это все?
– Не-а. – Этим словом Добряк Уильям подвел черту под беседой о своей подруге-взломщице. Лицо его немного смягчилось, когда он выдернул руки из пуховика. – Скажи, когда мы сможем о них позаботиться?
Я уже позабыла про его ногти, но быстро нашлась, сказав, что в последнее время была немного занята. Про неумелый налет на банк я решила не распространяться, рассудив, что, введи его Роуз в курс событий, Вилли, наверное, выскочил бы из-за прилавка при нашем приближении. Вместо этого я опустила взгляд на свои часики.
– Можем заняться этим прямо сейчас, если хочешь.
Его ладони вмиг зарылись обратно в карманы.
– Можно сделать это у тебя дома?
– Не получится. То есть можно, но… – Я объяснила ему про наше соглашение с домовладельцем и показала визитку, которую выдал мне Картье. Добряк Уильям крутил ее в пальцах, пока я объясняла, что сделка решила наши финансовые проблемы, но отныне если ему захочется отполировать свои ногти у нас, то придется делать это под пристальным взором веб-камеры.
– Если говорить о моем бизнесе, – наконец сказал он, – мне становится не по себе, стоит только подумать о слежке.
– А нам придется привыкать.
Добряк отвернулся, чтобы бросить взгляд вдоль цветочных лотков, и на этот раз я последовала его примеру. Павлов со Слимом, явно в расстроенных чувствах, крутились на дальней кромке тротуара. Они то появлялись, то исчезали за потоком пешеходов, радующихся погожему деньку.
– Ну и как жизнь под одной крышей? – поинтересовался Вилли. – Ладите вы трое?
– Да, – ответила я, может быть, слишком поспешно, потому что, снова обернувшись к Уильяму, обнаружила на себе его испытующий взгляд. Он ждал продолжения. – Все отлично. Выли перебои с деньгами, но теперь все пойдет как по маслу, раз уж нам больше не нужно беспокоиться об аренде.
Взгляд Добряка Уильяма приковало что-то находившееся над другим моим плечом.
– Постарайтесь не ссориться, – сказал он с отсутствующим видом. – Даже золотые рыбки могут однажды наброситься друг на дружку.
– Не может быть, – сказала я, улыбаясь. – Или все-таки могут?
– Я бы точно разорвал всех вокруг, попади я в аквариум. – Вилли кивнул в сторону нашего дома. – Вот бы Кензо разозлился.
Я развернулась на месте, встревоженная этим именем. Картье все еще виднелся между прилавков: он так и стоял перед нашей калиткой, только теперь шептался с изможденным уроженцем Востока. В прическе этого человека виднелись перья, а руки порхали так же быстро, как и его язык. Насколько я могла судить, единственным его украшением были только скверные татуировки. Скверные в том смысле, что они, кажется, сплошь покрывали руки от запястий до коротких рукавов белой футболки. На таком расстоянии казалось, что эти руки покрыты чешуей. Сходство усилилось, когда Добряк пояснил:
– Кензо принадлежит «Рыбий глаз».
– А что это такое? – спросила я, недоумевая, с чего вдруг этот человек так размахался руками.
– Рыбная лавка, где ничего не купишь. Забыл, как это правильно называется.
– Аквариум?
– Вроде того. Там можно увидеть самые редкие виды, какие известны человеку. Такие жуткие Уродины, не поверишь.
– Ты видел?
Двое собеседников, стоявших у нашего дома, повернулись к эркеру. Картье показывал куда-то кончиком сигары, а его подручный стоял рядом, заложив разукрашенные руки за спину.
– У Кензо на каждый аквариум наставлено по веб-камере. Зайди на его сайт, сама увидишь.
– Так вот зачем он здесь! – сообразила я.
– Сдается мне, вы с Кензо снимаете жилье у одного и того же человека, как почти все в округе.
– Включая и тебя?
– Скажу напрямик: я признаю только одного домовладельца. – Когда Вилли произнес это, я повернулась, едва не ткнувшись лицом в самый пышный букет на всем белом свете: анемоны, васильки и травы всех видов, которые Добряк успел увязать вместе, пока я стояла отвернувшись. Это было роскошное зрелище, и я зарделась, услышав, что это великолепие – для меня одной. Скромно улыбнувшись, Добряк Уильям обвел одним широким жестом небесный свод над нашими головами. – Не зря провидение послало нам такой чудесный денек, так отчего не послушаться? Бери деньги и постарайся потратить их с умом.
– К десяти мне нужно быть на работе.
– Так позвони и скажи, что заболела. Никто и не узнает.
– Думаешь, стоит?
Внезапно лицо Вилли потускнело, и я поняла, что ребята решились-таки вновь присоединиться ко мне. Правда, они старались держаться подальше от Добряка и букета, словно опасались, что их будут бить.
– Ты возьмешь цветы? А то я начинаю обижаться, – сказал Вилли.
– Я должна тебе что-нибудь?
– Только уважение, – твердо ответил он. Приняв букет в руки, я с облегчением увидела, как на его лицо вернулась улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102