Но я не попалась на удочку: я сказала Картье, что в случае если мы не сумеем выплатить чудовищную арендную плату к понедельнику, то покинем дом без промедления. Я собралась уже было сообщить это, но не успела набрать воздуху, поскольку на экране появилось окно веб-камеры и мы попали внутрь. Через квадратную скважину мы глядели на таинственную незнакомку с трубкой от пылесоса в руке.
– Это что, видеозапись?
– Прямая трансляция с места событий, дорогая, – ответил Слим.
Картинка не была идеальной и немного дрожала по краям, но тем не менее возникал какой-то задушевный, почти доверительный эффект, недоступный любому кинофильму или телешоу. Я не чувствовала себя крупинкой огромной аудитории; нет, в моем незримом присутствии крылось нечто гораздо более интимное, в некотором смысле действительно похожее на то, что мы без приглашения попали в чужой дом. Если на экране Корал, то мы с нею примерно одного возраста и сложения. У нее короткие светлые волосы, хотя у корней пробивается другой оттенок, похожий на цвет моих собственных волос. Да и шмотки на ней такие же, какие я могла бы купить для себя: розовые бриджи и вишневого цвета кофта с пышными рукавами. Эта женщина явно сдвинулась на чистоте, но, в принципе, больше ничего особенного в ней не было. Глядя, как Корал возит пылесосом по ковру, я прикидывала, что бы ощутила сама, окажись я на ее месте.
– Эта женщина, – помолчав, выдавил Павлов, – она что, этим зарабатывает на жизнь?
– Видишь баннер над окошком с камерой? – Слим передвинул курсор на рекламное объявление какого-то сетевого аукциона. Он щелкнул по нему, и выскочило новое окошко с призывом делать ставки и сообщением о розыгрыше двухдневной путевки в Амстердам. – Это сайт ее спонсоров, и они платят девчонке за каждый клик, поступающий с сайта.
– Значит, уборкой она убивает двух зайцев, – решил Павлов.
– Конечно, все зависит от спроса, – сказал Слим, – но похоже, она предлагает зрелище, которое не прочь посмотреть многие, и реклама размещена достаточно разумно. За клики – наличные, вот и весь принцип.
– Ей платят за то, что она вечно чувствует себя подопытной крысой.
Оба повернулись ко мне.
– Чем бы я ни занималась, – заявила я, – но от чужих взглядов мне становится не по себе.
– Вспомни об арендной плате, – посоветовал Слим. – Тогда это уже не покажется тебе таким уж вторжением в приватную жизнь.
– У тебя какие-то комплексы, связанные с камерой? – поинтересовался мой брат. – Или врожденное отвращение к уборке помещений?
– Что-то ты запел другую песенку, – удивилась я. Косяк дымился теперь в руке у Павлова. Может, дело в нем?
– Финансовый смысл тут есть. Живем в доме бесплатно, и при этом ничего не надо делать.
– Да, но на виду у публики, – подчеркнула я. – Павлов, да ты ведь даже не ешь на людях.
– Это связано с пережевыванием, сама знаешь. С камерой все иначе. Я не могу мириться с тем, что вижу людей, наблюдающих, как я смачиваю слюной пищу.
– Но ведь ты все равно будешь знать, что кто-то на тебя смотрит.
– Ну и что же нам, по-твоему, делать? – набросился он на меня. – Ограбить банк?
– Неплохая мысль. – Я почувствовала, как по коже у меня забегали мурашки. «Почему бы и нет? – подумала я, выдержав взгляд брата. – Всего разочек, как и предлагала Роуз. Что-то невероятное, нечто из ряда вон, и вместе с тем – награда всякому, кто готов подвергнуть испытанию границы повседневности». Павлов, кажется, собирался спросить, чему это я улыбаюсь, но тут между нами появился Слим, тыча в экран указующим перстом.
– Взгляните-ка, – призвал он нас. – Эта девица скрылась в «мертвой зоне».
Повернувшись к ящику, я увидела в центре кадра одинокий пылесос, перевернутое набок удобное кресло и в отдалении – столик на колесиках, но никаких признаков Корал.
– Куда она подевалась? – спросила я.
– Кто знает? – сказал Слим. – Похоже, эта девушка умеет пользоваться недостатками веб-камеры.
– Если хорошенько вдуматься, только законченные идиоты не приняли бы предложение Картье. – Павлов раздавил окурок в пепельнице. – Если это все, чего он хочет, я согласен.
Мы оба уставились на Слима, надеясь, что он примет сейчас ту или иную сторону, но никак не ждали, что парень вдруг замрет, зачарованно уставясь в монитор с полуоткрытым ртом и сузившимися до крошечных точек зрачками.
– Что еще за?… – спросил Павлов, поворачиваясь, чтобы увидеть, что привело Слима в подобное состояние. – Ого!
– Ну ладно! – Беглый взгляд на экран, и я вскочила с дивана. – С меня хватит!
– Она разделась! – Павлов переключил внимание на Слима. – Ты как-то сумел заставить ее сбросить одежду?
Слим оторвал ладони от клавиатуры, взывая о милосердии.
– Может, ей просто стало жарко? – предположил он.
Поглядывая на сетевой спектакль, я пятилась к двери. Любой на месте Корал выпил бы стаканчик чего-нибудь прохладительного.
– Не все сайты с веб-камерами непристойны.
– Наплевать. В одежде или без, но я скорее выставлю свои прелести на обозрение кого-нибудь другого, нежели сетевых извращенцев.
Слим поспешно переключился обратно на страницу поисковой системы, а Павлов спросил:
– И куда ты собралась, если не секрет?
– Раздобыть денег, – ответила я ему. – По-быстрому.
– Надеюсь, законным путем? – поинтересовался он.
Не дав ответа, я покинула гостиную. Ничего, сейчас оба парня последуют за мной.
17
«Зайти. И выйти. Не оглядываться. И никогда потом не пробовать снова», – эта мантра сопровождала меня, пока я ехала за город; она звенела в моей голове, заглушая завывания мотора и плеск дождя. Мы сидели втроем в машине Слима. Кафельно-голубоватый потрепанный «жук». Заднее стекло усыпано наклейками с фигурками серфингистов, а «дворники» елозят по лобовому, издавая скрежет царапающего о стекло гвоздя. Едва ли подходящий транспорт для типичных грабителей банков, что стало еще одним доводом в мою пользу. Я не сомневалась, что мы можем уйти от преследования на этой колымаге. Поначалу Слим с Павловым в один голос отвергли мое предложение. Когда я заявила, что говорю серьезно, оба смеялись взахлеб и замолчали, лишь когда я поклялась, что проделаю это в одиночестве.
– Циско, но это же безумие, – было первой реакцией моего брата, и он повторил эту фразу вновь, когда я заглушила мотор и вырубила магнитофон. – Мы ведь не гангстеры. Мы подобными вещами не занимаемся.
– Ты прав. – Магнитофон выплюнул кассету, и я швырнула ее на заднее сидение. – Всё, на обратном пути слушаем Мадонну.
Слим? Из-за него я сидела теперь за баранкой, из-за него несколько последних миль мы слушали записи Доктора Дрэ в попытке помочь ему завестись. Именно Слим теперь переходил улицу, в это дождливое субботнее утро в крошечном городке «болотного края», известном на всю округу своей ярмаркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Это что, видеозапись?
– Прямая трансляция с места событий, дорогая, – ответил Слим.
Картинка не была идеальной и немного дрожала по краям, но тем не менее возникал какой-то задушевный, почти доверительный эффект, недоступный любому кинофильму или телешоу. Я не чувствовала себя крупинкой огромной аудитории; нет, в моем незримом присутствии крылось нечто гораздо более интимное, в некотором смысле действительно похожее на то, что мы без приглашения попали в чужой дом. Если на экране Корал, то мы с нею примерно одного возраста и сложения. У нее короткие светлые волосы, хотя у корней пробивается другой оттенок, похожий на цвет моих собственных волос. Да и шмотки на ней такие же, какие я могла бы купить для себя: розовые бриджи и вишневого цвета кофта с пышными рукавами. Эта женщина явно сдвинулась на чистоте, но, в принципе, больше ничего особенного в ней не было. Глядя, как Корал возит пылесосом по ковру, я прикидывала, что бы ощутила сама, окажись я на ее месте.
– Эта женщина, – помолчав, выдавил Павлов, – она что, этим зарабатывает на жизнь?
– Видишь баннер над окошком с камерой? – Слим передвинул курсор на рекламное объявление какого-то сетевого аукциона. Он щелкнул по нему, и выскочило новое окошко с призывом делать ставки и сообщением о розыгрыше двухдневной путевки в Амстердам. – Это сайт ее спонсоров, и они платят девчонке за каждый клик, поступающий с сайта.
– Значит, уборкой она убивает двух зайцев, – решил Павлов.
– Конечно, все зависит от спроса, – сказал Слим, – но похоже, она предлагает зрелище, которое не прочь посмотреть многие, и реклама размещена достаточно разумно. За клики – наличные, вот и весь принцип.
– Ей платят за то, что она вечно чувствует себя подопытной крысой.
Оба повернулись ко мне.
– Чем бы я ни занималась, – заявила я, – но от чужих взглядов мне становится не по себе.
– Вспомни об арендной плате, – посоветовал Слим. – Тогда это уже не покажется тебе таким уж вторжением в приватную жизнь.
– У тебя какие-то комплексы, связанные с камерой? – поинтересовался мой брат. – Или врожденное отвращение к уборке помещений?
– Что-то ты запел другую песенку, – удивилась я. Косяк дымился теперь в руке у Павлова. Может, дело в нем?
– Финансовый смысл тут есть. Живем в доме бесплатно, и при этом ничего не надо делать.
– Да, но на виду у публики, – подчеркнула я. – Павлов, да ты ведь даже не ешь на людях.
– Это связано с пережевыванием, сама знаешь. С камерой все иначе. Я не могу мириться с тем, что вижу людей, наблюдающих, как я смачиваю слюной пищу.
– Но ведь ты все равно будешь знать, что кто-то на тебя смотрит.
– Ну и что же нам, по-твоему, делать? – набросился он на меня. – Ограбить банк?
– Неплохая мысль. – Я почувствовала, как по коже у меня забегали мурашки. «Почему бы и нет? – подумала я, выдержав взгляд брата. – Всего разочек, как и предлагала Роуз. Что-то невероятное, нечто из ряда вон, и вместе с тем – награда всякому, кто готов подвергнуть испытанию границы повседневности». Павлов, кажется, собирался спросить, чему это я улыбаюсь, но тут между нами появился Слим, тыча в экран указующим перстом.
– Взгляните-ка, – призвал он нас. – Эта девица скрылась в «мертвой зоне».
Повернувшись к ящику, я увидела в центре кадра одинокий пылесос, перевернутое набок удобное кресло и в отдалении – столик на колесиках, но никаких признаков Корал.
– Куда она подевалась? – спросила я.
– Кто знает? – сказал Слим. – Похоже, эта девушка умеет пользоваться недостатками веб-камеры.
– Если хорошенько вдуматься, только законченные идиоты не приняли бы предложение Картье. – Павлов раздавил окурок в пепельнице. – Если это все, чего он хочет, я согласен.
Мы оба уставились на Слима, надеясь, что он примет сейчас ту или иную сторону, но никак не ждали, что парень вдруг замрет, зачарованно уставясь в монитор с полуоткрытым ртом и сузившимися до крошечных точек зрачками.
– Что еще за?… – спросил Павлов, поворачиваясь, чтобы увидеть, что привело Слима в подобное состояние. – Ого!
– Ну ладно! – Беглый взгляд на экран, и я вскочила с дивана. – С меня хватит!
– Она разделась! – Павлов переключил внимание на Слима. – Ты как-то сумел заставить ее сбросить одежду?
Слим оторвал ладони от клавиатуры, взывая о милосердии.
– Может, ей просто стало жарко? – предположил он.
Поглядывая на сетевой спектакль, я пятилась к двери. Любой на месте Корал выпил бы стаканчик чего-нибудь прохладительного.
– Не все сайты с веб-камерами непристойны.
– Наплевать. В одежде или без, но я скорее выставлю свои прелести на обозрение кого-нибудь другого, нежели сетевых извращенцев.
Слим поспешно переключился обратно на страницу поисковой системы, а Павлов спросил:
– И куда ты собралась, если не секрет?
– Раздобыть денег, – ответила я ему. – По-быстрому.
– Надеюсь, законным путем? – поинтересовался он.
Не дав ответа, я покинула гостиную. Ничего, сейчас оба парня последуют за мной.
17
«Зайти. И выйти. Не оглядываться. И никогда потом не пробовать снова», – эта мантра сопровождала меня, пока я ехала за город; она звенела в моей голове, заглушая завывания мотора и плеск дождя. Мы сидели втроем в машине Слима. Кафельно-голубоватый потрепанный «жук». Заднее стекло усыпано наклейками с фигурками серфингистов, а «дворники» елозят по лобовому, издавая скрежет царапающего о стекло гвоздя. Едва ли подходящий транспорт для типичных грабителей банков, что стало еще одним доводом в мою пользу. Я не сомневалась, что мы можем уйти от преследования на этой колымаге. Поначалу Слим с Павловым в один голос отвергли мое предложение. Когда я заявила, что говорю серьезно, оба смеялись взахлеб и замолчали, лишь когда я поклялась, что проделаю это в одиночестве.
– Циско, но это же безумие, – было первой реакцией моего брата, и он повторил эту фразу вновь, когда я заглушила мотор и вырубила магнитофон. – Мы ведь не гангстеры. Мы подобными вещами не занимаемся.
– Ты прав. – Магнитофон выплюнул кассету, и я швырнула ее на заднее сидение. – Всё, на обратном пути слушаем Мадонну.
Слим? Из-за него я сидела теперь за баранкой, из-за него несколько последних миль мы слушали записи Доктора Дрэ в попытке помочь ему завестись. Именно Слим теперь переходил улицу, в это дождливое субботнее утро в крошечном городке «болотного края», известном на всю округу своей ярмаркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102