Он говорил о чем-то важном, казалось мне, в то время как мой брат пощипывал переносицу, солидно кивая в ответ. Наблюдая за этой немой сценой, я немедленно предположила самое худшее: Слим заявляет, что не может тратить свое драгоценное время на мои заморочки. Что я вела себя слишком назойливо, слишком нелепо и вообще могла бы поучиться кое-чему у Мисти. Воображаемая речь Слима звучала у меня в голове, и все тело при этом похолодело. Внезапная, резкая смена температуры. Словно в душе, когда кто-то балуется с кранами.
– Так даже хуже, чем совсем ничего не знать, – сказала я в итоге. – Я просто вкладываю в их уста слова, которых на самом деле не хочу слышать.
Роуз отчего-то не следила за экраном, а разглядывала клавиатуру, собрав губы в кривую усмешку и словно прикидывая, что же делать дальше. Затем она повернулась ко мне, и на ее лице появилось выражение сочувствия – та жалостливая улыбочка, которой одаривают собеседника перед тем, как преподнести скверную новость:
– Помнишь, я говорила тебе утром, что эта игра не так проста, как кажется?
Я кивнула в ответ и мысленно вернулась в гостиную, к былым своим опасениям насчет проницательности Роуз по поводу моих игровых талантов.
– Ты ведь не про «Денежный залп», верно?
Кровавая Роуз прогнала улыбку с губ.
– Золотце, я говорила о множестве вещей.
Инстинктивно я вновь обернулась к экрану, все еще недоумевая, что она имеет в виду, но почему-то уверенная, что смотрю в правильном направлении. Оторванная от тела рука Слима продолжала критиковать моего братца, но выяснить, что происходит на кухне, не было никакой возможности. Сайт caminside здесь бессилен. Единственным способом было оказаться в доме; я вдруг поймала себя на мысли, что разглядываю нашу кухню глазами воровки, прикидывая возможные варианты проникновения внутрь. Оказавшись таким образом на месте Роуз, я повернулась к ней:
– Ты можешь увеличить обзор, да?
Она ответила, но сперва потянулась к клавишам, и я уже догадалась, в чем дело.
– Думаю, тебе лучше всего взглянуть самой.
Так я и сделала. Смотрела и поражалась. Только это мне и оставалось: Роуз зашла на другой веб-сайт, очень напоминающий первый, но с совсем другой перспективой сцены на кухне. Я смотрела теперь с точки, находившейся прямо над кухонным столом. И при этом гадала, сколько еще камер Картье тайно протащил в дом.
– Не может такого быть, – выдавила я, словно спотыкаясь о слова. – Это ведь не caminside. Что же это такое?
– Второй сайт вашего домовладельца, – Кровавая Роуз облегченно вздохнула, прежде чем ответить, словно радуясь случаю отделаться от тайны. Она направила курсор к полоске меню. Та была разбита на ячейки-квадратики, пронумерованные от одного до тридцати, и выбранный загорался неоновым огоньком. На экран выскочила картинка, снятая из-за часов на полке, расположенной за стеной Павлова. Две размытые стрелки слегка искажали силуэты сидящих за столом, отчего происходящее на кухне казалось запретным зрелищем.
– Глазам своим не верю!
– Добро пожаловать на camplicity.com, – сказала Роуз, отдернув обе руки от ноутбука, будто от приведенного в действие взрывного механизма.
– Как ты его назвала?
– Полагаю, его название происходит от слова «соучастие» , – пояснила она, с неохотой выговаривая каждый слог, словно подруга, понимающая, что должна причинить боль прежде, чем сможет помочь. – Совместное участие в каком-либо незаконном или неблаговидном деянии. Например, во внедрении десятков скрытых веб-камер в дом, обитатели которого наивно полагают, что в каждой из комнат их установлено всего по одной.
Я слышала каждое слово, но почти ничего не могла понять. Была не в состоянии.
Роуз прервала свои откровения простым нажатием клавиши, что дополнило видеоряд звуковой дорожкой. Откуда ни возьмись, я услышала возбужденные голоса спорящих. Разговор явно принял совсем не тот оборот, что был обещан Павловым. С этой вновь обретенной перспективы я смогла уяснить, что предметом обсуждения были отнюдь не мои чувства к Слиму, а прежде скрытое из виду надкушенное шоколадное яйцо, которое Слим, подняв, демонстрировал прямо в объектив. Мой бойфренд, ведущий телешоу «Скрытая камера».
– Смотри, – предложил он через динамики ноутбука голосом, начисто лишенным басов. Он поднес к губам яйцо с прорехой в верхушке. – Вопрос в том, куда язык отправится вначале. Прямо к сладкой карамельной начинке, «гвоздю» всей программы, или же к верхней стенке скорлупы?
– Слим, ты уходишь от ответа на вопрос. Про яйцо разговора не было.
– Скорлупа – не столь очевидный выбор, потому что над ней еще предстоит поработать, прежде чем она растает во рту. Но когда она все же поддастся, – Слим повернул в руке яйцо, словно гигантский драгоценный камень, – эти лишние усилия будут вознаграждены сполна.
– Забудь ненадолго про шоколад. – Мы смотрели через плечо моего брата, но я знала наверняка, что внутри у него звенит свернутая пружина. – Я говорю о своей сестре.
– Знаю.
– Слим! Она сильно расстроена после нынешней ночи.
– Ну, подумаешь, заработался допоздна, – отмахнулся он. – Делов-то!
– Называй это работой, если хочешь, – не отступал Павлов, – но, прошу тебя, не жонглируй своей жизнью. Вы оба играете в одной команде, и моя сестра переживает, что это может остаться в прошлом.
– Ты говорил с Циско? О нас?
– Еще тогда, у банка. Когда мы поджидали, пока ты не закончишь ломать комедию.
– И что она сказала?
– Что любит тебя.
Это, кажется, заставило Слима задуматься. Что бы ни стояло за песенкой про сладости, которую он пел прежде, ее мелодия, похоже, улетучилась, когда Слим кивнул моему брату.
– Я слышу, – сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. – Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.
– Вот и хорошо, – с облегчением произнес мой брат. – Рад это слышать.
– Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? – Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? – Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.
– Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, – опять Павлов, но уже про шоколад. – Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.
– Но ты выразил свое мнение, – не согласился Слим. – Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.
– Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.
Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.
– Я продолжаю стоять на своем. – Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. – То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Так даже хуже, чем совсем ничего не знать, – сказала я в итоге. – Я просто вкладываю в их уста слова, которых на самом деле не хочу слышать.
Роуз отчего-то не следила за экраном, а разглядывала клавиатуру, собрав губы в кривую усмешку и словно прикидывая, что же делать дальше. Затем она повернулась ко мне, и на ее лице появилось выражение сочувствия – та жалостливая улыбочка, которой одаривают собеседника перед тем, как преподнести скверную новость:
– Помнишь, я говорила тебе утром, что эта игра не так проста, как кажется?
Я кивнула в ответ и мысленно вернулась в гостиную, к былым своим опасениям насчет проницательности Роуз по поводу моих игровых талантов.
– Ты ведь не про «Денежный залп», верно?
Кровавая Роуз прогнала улыбку с губ.
– Золотце, я говорила о множестве вещей.
Инстинктивно я вновь обернулась к экрану, все еще недоумевая, что она имеет в виду, но почему-то уверенная, что смотрю в правильном направлении. Оторванная от тела рука Слима продолжала критиковать моего братца, но выяснить, что происходит на кухне, не было никакой возможности. Сайт caminside здесь бессилен. Единственным способом было оказаться в доме; я вдруг поймала себя на мысли, что разглядываю нашу кухню глазами воровки, прикидывая возможные варианты проникновения внутрь. Оказавшись таким образом на месте Роуз, я повернулась к ней:
– Ты можешь увеличить обзор, да?
Она ответила, но сперва потянулась к клавишам, и я уже догадалась, в чем дело.
– Думаю, тебе лучше всего взглянуть самой.
Так я и сделала. Смотрела и поражалась. Только это мне и оставалось: Роуз зашла на другой веб-сайт, очень напоминающий первый, но с совсем другой перспективой сцены на кухне. Я смотрела теперь с точки, находившейся прямо над кухонным столом. И при этом гадала, сколько еще камер Картье тайно протащил в дом.
– Не может такого быть, – выдавила я, словно спотыкаясь о слова. – Это ведь не caminside. Что же это такое?
– Второй сайт вашего домовладельца, – Кровавая Роуз облегченно вздохнула, прежде чем ответить, словно радуясь случаю отделаться от тайны. Она направила курсор к полоске меню. Та была разбита на ячейки-квадратики, пронумерованные от одного до тридцати, и выбранный загорался неоновым огоньком. На экран выскочила картинка, снятая из-за часов на полке, расположенной за стеной Павлова. Две размытые стрелки слегка искажали силуэты сидящих за столом, отчего происходящее на кухне казалось запретным зрелищем.
– Глазам своим не верю!
– Добро пожаловать на camplicity.com, – сказала Роуз, отдернув обе руки от ноутбука, будто от приведенного в действие взрывного механизма.
– Как ты его назвала?
– Полагаю, его название происходит от слова «соучастие» , – пояснила она, с неохотой выговаривая каждый слог, словно подруга, понимающая, что должна причинить боль прежде, чем сможет помочь. – Совместное участие в каком-либо незаконном или неблаговидном деянии. Например, во внедрении десятков скрытых веб-камер в дом, обитатели которого наивно полагают, что в каждой из комнат их установлено всего по одной.
Я слышала каждое слово, но почти ничего не могла понять. Была не в состоянии.
Роуз прервала свои откровения простым нажатием клавиши, что дополнило видеоряд звуковой дорожкой. Откуда ни возьмись, я услышала возбужденные голоса спорящих. Разговор явно принял совсем не тот оборот, что был обещан Павловым. С этой вновь обретенной перспективы я смогла уяснить, что предметом обсуждения были отнюдь не мои чувства к Слиму, а прежде скрытое из виду надкушенное шоколадное яйцо, которое Слим, подняв, демонстрировал прямо в объектив. Мой бойфренд, ведущий телешоу «Скрытая камера».
– Смотри, – предложил он через динамики ноутбука голосом, начисто лишенным басов. Он поднес к губам яйцо с прорехой в верхушке. – Вопрос в том, куда язык отправится вначале. Прямо к сладкой карамельной начинке, «гвоздю» всей программы, или же к верхней стенке скорлупы?
– Слим, ты уходишь от ответа на вопрос. Про яйцо разговора не было.
– Скорлупа – не столь очевидный выбор, потому что над ней еще предстоит поработать, прежде чем она растает во рту. Но когда она все же поддастся, – Слим повернул в руке яйцо, словно гигантский драгоценный камень, – эти лишние усилия будут вознаграждены сполна.
– Забудь ненадолго про шоколад. – Мы смотрели через плечо моего брата, но я знала наверняка, что внутри у него звенит свернутая пружина. – Я говорю о своей сестре.
– Знаю.
– Слим! Она сильно расстроена после нынешней ночи.
– Ну, подумаешь, заработался допоздна, – отмахнулся он. – Делов-то!
– Называй это работой, если хочешь, – не отступал Павлов, – но, прошу тебя, не жонглируй своей жизнью. Вы оба играете в одной команде, и моя сестра переживает, что это может остаться в прошлом.
– Ты говорил с Циско? О нас?
– Еще тогда, у банка. Когда мы поджидали, пока ты не закончишь ломать комедию.
– И что она сказала?
– Что любит тебя.
Это, кажется, заставило Слима задуматься. Что бы ни стояло за песенкой про сладости, которую он пел прежде, ее мелодия, похоже, улетучилась, когда Слим кивнул моему брату.
– Я слышу, – сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. – Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.
– Вот и хорошо, – с облегчением произнес мой брат. – Рад это слышать.
– Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? – Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? – Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.
– Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, – опять Павлов, но уже про шоколад. – Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.
– Но ты выразил свое мнение, – не согласился Слим. – Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.
– Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.
Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.
– Я продолжаю стоять на своем. – Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. – То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102