Павлов оглядел свою рубашку, оправил манжеты и сказал:
– За дреды на башке у бледнолицего дают куда больший срок.
– Нет, они ведь учитывают содержимое всего гардероба. – Слим ткнул пальцем вверх, на дремлющее до поры до времени табло. – Урод, который так тебя беспокоит, пожалуй, заявит, что ты сам его спровоцировал. Тебе не поздоровится, сынок. Как пить дать, упрячут за решетку.
– Тогда я прихвачу и тебя туда же, – произнес Павлов из своего угла гостиной. – Расскажу им, как преступно ты обращаешься с моей сестрой.
– Это вовсе не было преступлением! – выкрикнул Слим с быстротой молнии. – Все делалось с ее согласия!
Я чуть отпрянула от монитора, не веря, что он мог сказать такое. Даже Павлов, кажется, опешил, но он-то не знал причины моего праведного гнева. Я негодовала оттого, что в наших со Слимом отношениях пока что присутствовал исключительно «правильный», традиционный секс. Если мой бойфренд и полагал, что мы можем испробовать какие-то недозволенные приемчики, он об этом ни разу не заикнулся. Я со своей стороны, всегда считала, что парни перестают нести подобную чепуху, едва потеряв невинность. Придумывать истории о своих сексуальных подвигах могут только школьники, не желающие выделяться из толпы им подобных врунишек. Оставалось надеяться, что мой брат вырос из коротких штанишек, и не станет верить всем этим россказням. Впрочем, он принялся кивать, хотя Слим явно его озадачил.
– Предумышленное пренебрежение подругой, – тихо вымолвил Павлов. – Именно это обвинение я как раз собирался выдвинуть.
Напряжение в гостиной росло, и разделяющий нас экран показался мне таким же прозрачным, как распахнутое окно. Затем Слим сломался и со вздохом уставился на свои ноги.
– Ты уже все сказал, – заверил он Павлова. – Когда Циско явится домой, она найдет переродившегося Слима.
Я оглянулась на замшевый затылок неподалеку, всего в нескольких компьютерах от меня, и задумалась: а как отреагирует Слим, если сегодня я вообще не приду домой? То, что он тут наговорил, возмутительно. С другой стороны, возмутительно и то, что я явилась сюда его послушать. Подумав, я переключилась на камеру, о существовании которой мы все знали. На втором сайте Картье можно было найти и такой ракурс, и отчего-то я чувствовала себя удобнее, наблюдая оттуда, несмотря на добавленный звук. На экране мой брат снова мусолил портьеры: сложил их, а затем расправил – так, словно в этом был хоть какой-то смысл.
– Чур, когда она придет, – услышала я, – каждый сам за себя.
– Ты хочешь покинуть меня в самый ответственный момент?
– Слим, тебе не нужна моральная поддержка, чтобы просто извиниться.
– Предположим, Циско захочет поговорить начистоту, – сказал Слим. – По крайней мере, пока ты в комнате, она не станет давить на меня бредом вроде взаимных обязательств.
– Вы знакомы-то всего ничего, – напомнил ему Павлов, подобно Слиму зайдя за спинку дивана. – Ты ведь не из тех, кто считает, будто пара недель, проведенных вместе, – большой срок?
– Павлов, я не меньше ее самой хочу, чтобы у нас все получилось. Но кому придет в голову спешить с разговорами про любовь до гроба?
– Почему бы и нет?
– Такие разговорчики, – заявил Слим, – это серьезный скачок в отношениях.
– Обсуждение взаимных обязательств?
– Именно.
Мой брат дал Слиму секунду поработать над ошибками, после чего сдался и взглянул на часы.
– Циско может вернуться в любой момент, – сказал он. – Когда она войдет в эту дверь, лучше быть готовым к встрече.
Слим согласился и принялся прохлопывать карманы камуфляжных брюк, где-то под коленями (я лишь строила догадки, поскольку обзор загораживало принадлежащее ему замаскированное под диван чудовище) мой бойфренд, похоже, наглел, что искал. Но даже и тогда он не вытащил искомое на всеобщее обозрение. Вместо этого глянул на единственную камеру, о присутствии которой они знали (прямо мне в глаза, так мне показалось), и выскользнул из виду.
– Я всегда говорил: готовься к худшему, и тогда все покажется не таким уж страшным.
– Обычная размолвка между влюбленными, – заметил Павлов, обращаясь, кажется, к собственным тапочкам. – Циско не собирается лишать тебя жизни.
В ответ из-за дивана высунулась рука, ухватила моего брата за локоть и решительно утащила его прочь из кадра. Если бы я смотрела через caminside, не догадываясь о существовании второго сайта, настало бы самое время отключиться и заняться чем-то менее скучным. Теперь же в моем распоряжении имелся целый арсенал веб-камер, и я могла выбрать угол получше, чтобы увидеть продолжение: чем они там занимаются? Обратный щелчок на камеру в эркере, и вот он, Слим: сидит, опершись о спинку дивана, с наспех свернутым косяком в пальцах. Он уже успел курнуть и внимательно разглядывал его между двумя затяжками.
– Береги ковер, – посоветовал он, передавая самокрутку Павлову. – Стоит Картье наткнуться на прожженную дыру, и он сразу поймет, чем мы тут занимались.
Я потянулась к мышке, думая, как они ошибаются, и залезла прямо под диван. Обзор оставлял желать лучшего: всего лишь полоска света, определявшая расстояние между двумя мужскими задами. Фактически полностью видна была лишь пепельница посредине. Опять-таки, меня обеспокоил не столько открывшийся вид, сколько комментарии пользователей, ползущие в окошке чата. Того самого, что возник под картинкой, стоило мне оказаться под диваном.
ВАКХ: Только взгляните на эти комья под диваном!
ТРОГЛОДИТ: Ну и грязища! Нет ничего хуже скопления домашней пыли.
ЗАБИНТОВАННЫЙ: Эй, люди! Вам не нравится пыль? Отправляйтесь куда-нибудь повыше.
ВАКХ: Повыше? А ты видал паутину в камере за лампочкой?
Это было даже гаже, чем высказывания повернутых на ступнях фетишистов; похоже, привлеченная этим сайтом аудитория могла обрести голос только на уровне половиц. Я уже собиралась с духом, чтобы представиться с помощью клавиатуры и взять на себя ответственность за светлые волоски, темнеющие ближе к корням, о которых как раз зашла речь в чате, когда брат опередил меня буквально на миг:
– Не помешает устроить здесь генеральную уборку, – услышала я его голос.
– Да брось ты. Потерпит еще с месяц.
Рука, взъерошившая ворс на ковре, опустилась вниз.
– Пощупай, Слим. Тут полно крошек от бисквита и прочей грязи.
– Неужто твой бзик на чистоте – какая-то гормональная примочка? Совсем как у сестры: сплошные страсти на пустом месте. Имей в виду, она девчонка, ей это позволено.
Павлов нащупал комок пыли и бросил его в соседа.
– Я говорю о достойном существовании человека, – заявил он. – Одному богу ведомо, что творится под этим диваном.
Потянувшись к бокалу, я благословила им экран и обнаружила, что уже успела осушить его.
33
Бармен обслужил меня мигом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102