Громовой стук бегущих ног чуть опередил его появление в гостиной: наш «любовный хирург» с лицом, соответствовавшим поступи.
– Здесь побывали строители.
Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.
– Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.
Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.
– Они воспользовались нашими удобствами, – объяснил он.
– И что с того?
Циско, строители и туалет не совместимы.
– Кто-то забыл спустить воду? – спросил Слим.
– Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.
– Отвратительно! – поморщилась я.
– Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? – Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. – И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.
– Да ну? – удивилась я. – В бачок унитаза, что ли?
– Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.
– Ты так говоришь, словно он забыл запереться, – заметил Слим.
– Не смешно, – отрезал Павлов. – В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.
– Речь шла о веб-камерах, – уточнила я. – По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке – скромная уступка.
– Но у меня не получилось пописать, – запротестовал мой брат, – почти совсем. Надо мной нависла эта штука, со всеми своими огоньками, проводками и переключателями.
– Она ничего не видит, – сказал Слим. – Только обрабатывает данные.
– Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.
Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.
– Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».
– Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…
– …унитазных сидений, – тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. – Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. – Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.
– Слушайте, мне пора баиньки, – сказала я. – Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.
Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:
– Черт, а это еще что такое?
Мы со Слимом подпрыгнули на диване: в сумраке гостиной вдруг зашевелились ослепительно яркие красные точки. Я инстинктивно пригнулась, сразу почувствовав, что Павлов рухнул на диван рядышком, и не успела моргнуть, вдохнуть или взвизгнуть, как Слим уже вскочил и уставился на огоньки. Мы с братом последовали его примеру, понемногу высунув головы из-за спинки. Теперь я видела, что источник красного света укреплен где-то над окном.
– Телеграфное табло, – предположил Слим, – совсем как на фондовой бирже или стадионе.
Я поняла, что он прав, как раз когда световые точки уехали куда-то вбок, оставив непроглядную черноту, почти сразу же ожившую вновь: цепочка слов, ползущих справа налево.
ДОБРО… ПОЖАЛОВАТЬ… ДОМОЙ… Я… ВАС… НАПУГАЛ?
– Оно говорит с тобой, Слим! – Павлов похлопал друга по плечу. – Принеси себя в жертву.
– Почему я?
– Ты хоть что-то смыслишь в подобных вещах.
– А как же наш великий советчик? – с раздражением парировал Слим прямо в лицо Павлову. – Парень, у которого на все случаи жизни есть готовые решения?
ГОВОРИТ… ФРЭНК
– Это Картье, – сказала я, растаскивая их. – Смотрите.
ПОСЛЕДНЯЯ… ПРОВЕРКА… СИСТЕМЫ
– В любую минуту, – шепнул Павлов, – этот дом может унестись в космос.
ХОРОШО… ВЫГЛЯДИТЕ… РЕБЯТА
– Я всегда был фотогеничен, – заявил Слим, бросая первую подвернувшуюся реплику, лишь бы совладать с неожиданностью.
В себе я такой уверенности не находила. И поэтому вздохнула с облегчением, поняв, кто наблюдает за нами, но следующее ползущее по табло сообщение вновь заставило меня съежиться на диване с прижатой к коленям подушкой:
НО… ЦИСКО… ВСЕ… РАВНО… ВЫГЛЯДИТ… ЛУЧШЕ
Слим присел рядом и попросил повременить круглить аппаратуру ногами:
– Он всего лишь честен.
– Пусть тогда помолчит на мои счет, – предупредил Павлов.
– Чем он и занимается, – сказал Слим, вновь завладевая клавиатурой. Курсор подъехал к иконке «Послать сообщение». – Глядите сюда.
СООБЩЕНИЯ
Скажите жильцам «Привет!» и наблюдайте за камерой над диваном
Одно условие – фильтруйте базар!
– Почему на душе у меня так погано? – спросила я.
– Вспомни о квартплате, – порекомендовал Слим.
– Все только это и твердят! – Оторвавшись от дивана, Павлов повернулся к веб-камере спиной. Он изучал табло, мысленно подводя итоги, но потом сдался, уступив хорошему долгому зевку. – Пойду-ка я спать. – Запястья вылезли из манжет, когда зевок перешел в сладкое потягивание. – Только сон поможет мне уместить все это в голове.
Когда Павлов уже опускал руки, моего брата омыла теплая волна розового света:
ПРИЯТНЫХ… СНОВИДЕНИЙ… ПАВЛОВ
Павлов застыл как изваяние, словно увидав Медузу Горгону.
– Откуда Картье знает, что я собрался в кровать?
Слим привлек наше внимание к экрану, напоминая, что зрители еще с нами.
– Если только ты не собирался исполнить кувырок назад, – сказал он, – это совершенно очевидно.
Павлов оглядел свои широко раскинутые руки и уронил их, уступив силе земного притяжения. По-прежнему стоя спиной к веб-камере, он поднял средний палец. Достаточно высоко, чтобы показать его табло, но не достаточно, чтобы это заметил кто-нибудь, кроме нас.
– Спокойной ночи, скотина, – сказал он, согретый этой маленькой победой, а затем повернулся к двери. – Я выхожу из кадра.
Мой брат не дошел еще и до подножия лестницы, а пальцы Слима уже запорхали над клавишами. Не нужно было ломать голову, чтобы понять, почему он так спешит.
– О, перестань, – сказала я, не удержав тихий смешок. – Павлов съедет с катушек, если узнает, что мы шпионили за его спальней.
– Долой шпиономанию, – возразил Слим. – В киберпространстве это называется «коллективные переживания».
Шаги над нашими головами получили наглядное подтверждение: на экране Павлов вошел в спальню. Угол обзора камеры захватывал его матрас, но не тут-то было. Как я поняла, брату это не понравилось, и он сразу потащил свою постель прочь из рамки кадра.
Павлов предупреждал, что так и поступит, – сказал Слим.
– А это разрешено? В контракте говорится, мы не должны пересматривать заведенные привычки и менять жизненный уклад.
– Значит, Павлов решил переставить мебель в комнате. Все делают это время от времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Здесь побывали строители.
Слим вопросительно уставился на него и ответил, что мы знали об этом и раньше.
– Люди Картье. Кензо и монтажники. Если травка плохо влияет на твою память, Павлов, я думаю, тебе больше не следует курить.
Падавший из коридора свет бил мне в глаза, но я все же сумела разглядеть гнев на лице своего брата.
– Они воспользовались нашими удобствами, – объяснил он.
– И что с того?
Циско, строители и туалет не совместимы.
– Кто-то забыл спустить воду? – спросил Слим.
– Судя по луже, которую мне пришлось вытирать, не думаю, что они видели в этом большой смысл.
– Отвратительно! – поморщилась я.
– Зачем разводить грязь? Почему нельзя делать это сидя, как все нормальные люди? – Когда мой брат произнес это, Слим даже бросил перещелкивать веб-камеры. Я видела, как на его лице зарождается улыбочка, но Павлов еще не кончил. – И вы ни за что не угадаете, куда они засунули этот сервер.
– Да ну? – удивилась я. – В бачок унитаза, что ли?
– Я даже не замечал его, пока не выгреб грязь. Обернулся, чтобы присесть, и увидал: жужжит себе, прямо на полочке над дверью.
– Ты так говоришь, словно он забыл запереться, – заметил Слим.
– Не смешно, – отрезал Павлов. – В контракте с Картье особо оговорено: туалет вне посягательств, как и ванная.
– Речь шла о веб-камерах, – уточнила я. – По сравнению с бесплатным проживанием, сервер на полке – скромная уступка.
– Но у меня не получилось пописать, – запротестовал мой брат, – почти совсем. Надо мной нависла эта штука, со всеми своими огоньками, проводками и переключателями.
– Она ничего не видит, – сказал Слим. – Только обрабатывает данные.
– Да, и я уже не могу спокойно зайти в сортир.
Сменив тактику, Слим попросил Павлова шагнуть в кадр.
– Дай людям рассмотреть себя, дружище. Ты стоишь в «мертвой зоне».
– Если не возражаешь, я останусь на месте. Мне гораздо удобнее балансировать на грани…
– …унитазных сидений, – тихонько подсказал Слим и переключился обратно на гостиную. – Брось переживать, лучше приколись. Все не так уж плохо. Честно говоря, вообще ничего не видать. – Я подобрала ноги и, вытянув шею, ткнулась головой в плечо Слима.
– Слушайте, мне пора баиньки, – сказала я. – Мне почему-то кажется, что скучать без нас никто не станет.
Павлов выразил несогласие, с ужасом тыча пальцем куда-то нам за спину:
– Черт, а это еще что такое?
Мы со Слимом подпрыгнули на диване: в сумраке гостиной вдруг зашевелились ослепительно яркие красные точки. Я инстинктивно пригнулась, сразу почувствовав, что Павлов рухнул на диван рядышком, и не успела моргнуть, вдохнуть или взвизгнуть, как Слим уже вскочил и уставился на огоньки. Мы с братом последовали его примеру, понемногу высунув головы из-за спинки. Теперь я видела, что источник красного света укреплен где-то над окном.
– Телеграфное табло, – предположил Слим, – совсем как на фондовой бирже или стадионе.
Я поняла, что он прав, как раз когда световые точки уехали куда-то вбок, оставив непроглядную черноту, почти сразу же ожившую вновь: цепочка слов, ползущих справа налево.
ДОБРО… ПОЖАЛОВАТЬ… ДОМОЙ… Я… ВАС… НАПУГАЛ?
– Оно говорит с тобой, Слим! – Павлов похлопал друга по плечу. – Принеси себя в жертву.
– Почему я?
– Ты хоть что-то смыслишь в подобных вещах.
– А как же наш великий советчик? – с раздражением парировал Слим прямо в лицо Павлову. – Парень, у которого на все случаи жизни есть готовые решения?
ГОВОРИТ… ФРЭНК
– Это Картье, – сказала я, растаскивая их. – Смотрите.
ПОСЛЕДНЯЯ… ПРОВЕРКА… СИСТЕМЫ
– В любую минуту, – шепнул Павлов, – этот дом может унестись в космос.
ХОРОШО… ВЫГЛЯДИТЕ… РЕБЯТА
– Я всегда был фотогеничен, – заявил Слим, бросая первую подвернувшуюся реплику, лишь бы совладать с неожиданностью.
В себе я такой уверенности не находила. И поэтому вздохнула с облегчением, поняв, кто наблюдает за нами, но следующее ползущее по табло сообщение вновь заставило меня съежиться на диване с прижатой к коленям подушкой:
НО… ЦИСКО… ВСЕ… РАВНО… ВЫГЛЯДИТ… ЛУЧШЕ
Слим присел рядом и попросил повременить круглить аппаратуру ногами:
– Он всего лишь честен.
– Пусть тогда помолчит на мои счет, – предупредил Павлов.
– Чем он и занимается, – сказал Слим, вновь завладевая клавиатурой. Курсор подъехал к иконке «Послать сообщение». – Глядите сюда.
СООБЩЕНИЯ
Скажите жильцам «Привет!» и наблюдайте за камерой над диваном
Одно условие – фильтруйте базар!
– Почему на душе у меня так погано? – спросила я.
– Вспомни о квартплате, – порекомендовал Слим.
– Все только это и твердят! – Оторвавшись от дивана, Павлов повернулся к веб-камере спиной. Он изучал табло, мысленно подводя итоги, но потом сдался, уступив хорошему долгому зевку. – Пойду-ка я спать. – Запястья вылезли из манжет, когда зевок перешел в сладкое потягивание. – Только сон поможет мне уместить все это в голове.
Когда Павлов уже опускал руки, моего брата омыла теплая волна розового света:
ПРИЯТНЫХ… СНОВИДЕНИЙ… ПАВЛОВ
Павлов застыл как изваяние, словно увидав Медузу Горгону.
– Откуда Картье знает, что я собрался в кровать?
Слим привлек наше внимание к экрану, напоминая, что зрители еще с нами.
– Если только ты не собирался исполнить кувырок назад, – сказал он, – это совершенно очевидно.
Павлов оглядел свои широко раскинутые руки и уронил их, уступив силе земного притяжения. По-прежнему стоя спиной к веб-камере, он поднял средний палец. Достаточно высоко, чтобы показать его табло, но не достаточно, чтобы это заметил кто-нибудь, кроме нас.
– Спокойной ночи, скотина, – сказал он, согретый этой маленькой победой, а затем повернулся к двери. – Я выхожу из кадра.
Мой брат не дошел еще и до подножия лестницы, а пальцы Слима уже запорхали над клавишами. Не нужно было ломать голову, чтобы понять, почему он так спешит.
– О, перестань, – сказала я, не удержав тихий смешок. – Павлов съедет с катушек, если узнает, что мы шпионили за его спальней.
– Долой шпиономанию, – возразил Слим. – В киберпространстве это называется «коллективные переживания».
Шаги над нашими головами получили наглядное подтверждение: на экране Павлов вошел в спальню. Угол обзора камеры захватывал его матрас, но не тут-то было. Как я поняла, брату это не понравилось, и он сразу потащил свою постель прочь из рамки кадра.
Павлов предупреждал, что так и поступит, – сказал Слим.
– А это разрешено? В контракте говорится, мы не должны пересматривать заведенные привычки и менять жизненный уклад.
– Значит, Павлов решил переставить мебель в комнате. Все делают это время от времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102