Выходя из кадра, ваша троица перестает быть настороже, и вот тогда-то начинается настоящее шоу. Такие вот дела.
– Бесцеремонное вторжение в частную жизнь, – вот как это называется, – пробормотала я, заключив, что косяк предназначен исключительно для него самого. Затем я выставила на стол локти и прижала ладони к вискам. – Я чувствую себя обманутой, Добряк. Я просто в ярости.
– Частная жизнь каждого из нас бесценна, – с ноткой сожаления сказал Вилли. – Похоже, в последнее время люди совсем выпустили это из виду.
– И что же мне теперь делать?
– Возвращайся в свою банку, к прочим рыбкам, – был ответ. Глаза Добряка розовели по мере уменьшения окурка. – Только никого не суди по поступкам, не предназначенным для чужих глаз. Своего бойфренда в частности.
Мне вспомнилась фраза, однажды произнесенная Слимом, и я повторила ее:
– Какими были бы отношения любящих без маленьких секретов, а?
– Вот именно.
– Значит, я должна просто забыть о том, что видела? Стереть запись, так сказать?
– Да нет же! – просипел он. – Шоу должно продолжаться.
– Вилли, перестал бы ты столько курить. Ты уже теряешь мысль.
– Пища духовная, – сказал он, рассматривая зажатый в пальцах бычок. – И топливо для нового сюжета из вашей повседневной жизни.
– Какого еще сюжета?
– Который я для вас придумываю, – резковато выпалил Вилли, словно я отвлекала его разговорами обо всякой ерунде. – Я думаю о том, как уравнять доходы, – продолжал он. – А еще – о рейтингах.
– О каких рейтингах?
Осмотрев остатки косячка, Добряк Уильям основательно понизил бабочкам видимость, прежде чем пояснить:
– Я имею в виду ваши законные проценты с интереса публики.
– Какие еще проценты? – изумилась я. – Ублюдки, которые подключаются к camplicity.com, платят Картье. Именно он загребает все деньги, а вовсе не мы.
– Так предложи им еще какое-нибудь зрелище. – Здоровяк на противоположном конце стола лукаво уставился на меня, задрав подбородок, будто выступал в шоу «Альфред Хичкок представляет». – Дай им что-то такое, что можешь посулить только ты, Циско. Уникальное в своем роде представление. Нечто, чего они не захотят пропустить.
38
Прошло целых два дня, прежде чем я подняла трубку, чтобы поговорить со Слимом. Все это время я обреталась у Добряка, ходила на работу в модельное агентство и много размышляла. Раздумья мои протекали, по большей части, за столом в приемной. Наверное, я и во сне могла бы стоять там с теплой, радушной улыбкой на устах. И ведь она ни разу она не сползла с моего лица. Даже когда из странствий возвратилась старая стерва, супруга моего босса. Та, у которой имелись каверзные вопросы к мужу, так же как у меня – к ним обоим. Кроме того, я улыбалась фотографам и охотникам за юными талантами. Я оставалась лучезарной даже под всеми внимательными и слегка удивленными взглядами, которые на меня бросали люди, уже успевшие вроде отвести глаза. То узнавание, которое раньше начинало брезжить на множестве лиц при виде кого угодно, только не меня. Впрочем, я догадывалась, где это они могли видеть меня раньше. Поскольку я сама побывала на complicity, у меня имелось окно в их частную жизнь. Мне точно было известно, чем занимаются совершенно незнакомые мне люди за плотно прикрытыми дверьми, перед мониторами своих компьютеров. И это давало мне повод для неформальных улыбок, не позволяло расползтись по швам.
Это Вилли настоял, чтобы я выждала подходящий момент, прежде чем вновь наладить связь с домом. Добряк уверил ребят, что я в безопасности, у меня все хорошо и что никому из них не причинят вреда, если только они поверят ему на слово. Конечно же, я хотела вернуться домой, но Добряк повторял, что сначала мне нужно привести в порядок свои мысли. Он заявил, что мне жизненно необходимо спокойно сообщить ребятам новости, чтобы они, не дай бог, не впали в истерику и все не испортили.
– С чего бы это им вдруг впадать в истерику? – поинтересовалась я.
Добряк объяснил, что парни нередко теряют способность рассуждать здраво, обнаружив вдруг, что их обвели вокруг пальца. Он предложил мне положиться на интуицию. Именно поэтому я и была немногословна, когда наконец перестала игнорировать свой мобильник и приняла звонок от Слима. Выдох облегчения на том конце провода, а с моего лица сползает дежурная улыбка. Мы договорились встретиться где-нибудь подальше от дома. На нейтральной территории. Место, которое я предложила, не имело никакого отношения к Фрэнку Картье, но зато для нас обоих было весьма памятным.
Получить выпивку в подвале «Перезагрузка» оказалось легко. Стоило только поймать взгляд бармена, дать ему секунду, чтобы осознать, что существо женского пола действительно оказалось здесь добровольно, и он помчался выполнять заказ с такой скоростью, словно я была хозяйкой заведения. Вспрыгнув на табурет, я заказала водку с тоником и наблюдала, как бармен пытается изготовить требуемое: так, словно в своей жизни ему приходилось подавать только диетическую колу и скверный кофе.
Я прибыла на место заранее, надеясь немного свыкнуться с обстановкой и почувствовать себя по возможности раскованнее в этом чуждом, почти враждебном окружении. Зажав в губах соломинку, я развернулась на табурете, чтобы сделать долгий глоток и бросить еще более долгий взгляд вокруг. Похоже, со времени моего последнего скоротечного визита здесь мало что изменилось. Все тот же шум схваток, те же приглушенные отсветы, серебряные трубки и запутанный трубопровод над головами, те же четыре группки обращенных взглядами вовнутрь мужчин, окруживших четыре пучка обращенных вовне мониторов. На этот раз, впрочем, я не чувствовала прежней угрозы. В конце концов, люди приходят сюда расслабиться. Окружающий мир их совершенно не волновал; во всяком случае, мне так показалось.
Как раз в это время в подвал спустился какой-то парень; он пригнул голову, чтобы не задеть ею трубы, и пробился к противоположному концу стойки. Держался он весьма непринужденно и с виду был очень чистенький: черный костюм с зауженными брюками, синяя хлопчатобумажная рубашка, две верхние пуговицы которой небрежно расстегнуты. Мимолетного взгляда хватило, чтобы я могла сказать: вот человек, готовый к приключениям. Даже удивительно: что такой, как он, мог забыть в этом подвале? Может, сюда ходит его босс? Я не удержалась от того, чтобы, оторвавшись от бокала, еще раз взглянуть украдкой – просто удостовериться, что парень не случайно сюда забрел. И, обнаружив, что парень разглядывает меня в упор, ахнула:
– Слим?
Он осторожно приблизился.
– Рад тебя видеть, – сказал Слим.
У меня далеко не сразу получилось совместить знакомый голос со стоящим передо мной человеком. Если витать в иных мирах – преступление, то я виновна не меньше окружавших нас геймеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Бесцеремонное вторжение в частную жизнь, – вот как это называется, – пробормотала я, заключив, что косяк предназначен исключительно для него самого. Затем я выставила на стол локти и прижала ладони к вискам. – Я чувствую себя обманутой, Добряк. Я просто в ярости.
– Частная жизнь каждого из нас бесценна, – с ноткой сожаления сказал Вилли. – Похоже, в последнее время люди совсем выпустили это из виду.
– И что же мне теперь делать?
– Возвращайся в свою банку, к прочим рыбкам, – был ответ. Глаза Добряка розовели по мере уменьшения окурка. – Только никого не суди по поступкам, не предназначенным для чужих глаз. Своего бойфренда в частности.
Мне вспомнилась фраза, однажды произнесенная Слимом, и я повторила ее:
– Какими были бы отношения любящих без маленьких секретов, а?
– Вот именно.
– Значит, я должна просто забыть о том, что видела? Стереть запись, так сказать?
– Да нет же! – просипел он. – Шоу должно продолжаться.
– Вилли, перестал бы ты столько курить. Ты уже теряешь мысль.
– Пища духовная, – сказал он, рассматривая зажатый в пальцах бычок. – И топливо для нового сюжета из вашей повседневной жизни.
– Какого еще сюжета?
– Который я для вас придумываю, – резковато выпалил Вилли, словно я отвлекала его разговорами обо всякой ерунде. – Я думаю о том, как уравнять доходы, – продолжал он. – А еще – о рейтингах.
– О каких рейтингах?
Осмотрев остатки косячка, Добряк Уильям основательно понизил бабочкам видимость, прежде чем пояснить:
– Я имею в виду ваши законные проценты с интереса публики.
– Какие еще проценты? – изумилась я. – Ублюдки, которые подключаются к camplicity.com, платят Картье. Именно он загребает все деньги, а вовсе не мы.
– Так предложи им еще какое-нибудь зрелище. – Здоровяк на противоположном конце стола лукаво уставился на меня, задрав подбородок, будто выступал в шоу «Альфред Хичкок представляет». – Дай им что-то такое, что можешь посулить только ты, Циско. Уникальное в своем роде представление. Нечто, чего они не захотят пропустить.
38
Прошло целых два дня, прежде чем я подняла трубку, чтобы поговорить со Слимом. Все это время я обреталась у Добряка, ходила на работу в модельное агентство и много размышляла. Раздумья мои протекали, по большей части, за столом в приемной. Наверное, я и во сне могла бы стоять там с теплой, радушной улыбкой на устах. И ведь она ни разу она не сползла с моего лица. Даже когда из странствий возвратилась старая стерва, супруга моего босса. Та, у которой имелись каверзные вопросы к мужу, так же как у меня – к ним обоим. Кроме того, я улыбалась фотографам и охотникам за юными талантами. Я оставалась лучезарной даже под всеми внимательными и слегка удивленными взглядами, которые на меня бросали люди, уже успевшие вроде отвести глаза. То узнавание, которое раньше начинало брезжить на множестве лиц при виде кого угодно, только не меня. Впрочем, я догадывалась, где это они могли видеть меня раньше. Поскольку я сама побывала на complicity, у меня имелось окно в их частную жизнь. Мне точно было известно, чем занимаются совершенно незнакомые мне люди за плотно прикрытыми дверьми, перед мониторами своих компьютеров. И это давало мне повод для неформальных улыбок, не позволяло расползтись по швам.
Это Вилли настоял, чтобы я выждала подходящий момент, прежде чем вновь наладить связь с домом. Добряк уверил ребят, что я в безопасности, у меня все хорошо и что никому из них не причинят вреда, если только они поверят ему на слово. Конечно же, я хотела вернуться домой, но Добряк повторял, что сначала мне нужно привести в порядок свои мысли. Он заявил, что мне жизненно необходимо спокойно сообщить ребятам новости, чтобы они, не дай бог, не впали в истерику и все не испортили.
– С чего бы это им вдруг впадать в истерику? – поинтересовалась я.
Добряк объяснил, что парни нередко теряют способность рассуждать здраво, обнаружив вдруг, что их обвели вокруг пальца. Он предложил мне положиться на интуицию. Именно поэтому я и была немногословна, когда наконец перестала игнорировать свой мобильник и приняла звонок от Слима. Выдох облегчения на том конце провода, а с моего лица сползает дежурная улыбка. Мы договорились встретиться где-нибудь подальше от дома. На нейтральной территории. Место, которое я предложила, не имело никакого отношения к Фрэнку Картье, но зато для нас обоих было весьма памятным.
Получить выпивку в подвале «Перезагрузка» оказалось легко. Стоило только поймать взгляд бармена, дать ему секунду, чтобы осознать, что существо женского пола действительно оказалось здесь добровольно, и он помчался выполнять заказ с такой скоростью, словно я была хозяйкой заведения. Вспрыгнув на табурет, я заказала водку с тоником и наблюдала, как бармен пытается изготовить требуемое: так, словно в своей жизни ему приходилось подавать только диетическую колу и скверный кофе.
Я прибыла на место заранее, надеясь немного свыкнуться с обстановкой и почувствовать себя по возможности раскованнее в этом чуждом, почти враждебном окружении. Зажав в губах соломинку, я развернулась на табурете, чтобы сделать долгий глоток и бросить еще более долгий взгляд вокруг. Похоже, со времени моего последнего скоротечного визита здесь мало что изменилось. Все тот же шум схваток, те же приглушенные отсветы, серебряные трубки и запутанный трубопровод над головами, те же четыре группки обращенных взглядами вовнутрь мужчин, окруживших четыре пучка обращенных вовне мониторов. На этот раз, впрочем, я не чувствовала прежней угрозы. В конце концов, люди приходят сюда расслабиться. Окружающий мир их совершенно не волновал; во всяком случае, мне так показалось.
Как раз в это время в подвал спустился какой-то парень; он пригнул голову, чтобы не задеть ею трубы, и пробился к противоположному концу стойки. Держался он весьма непринужденно и с виду был очень чистенький: черный костюм с зауженными брюками, синяя хлопчатобумажная рубашка, две верхние пуговицы которой небрежно расстегнуты. Мимолетного взгляда хватило, чтобы я могла сказать: вот человек, готовый к приключениям. Даже удивительно: что такой, как он, мог забыть в этом подвале? Может, сюда ходит его босс? Я не удержалась от того, чтобы, оторвавшись от бокала, еще раз взглянуть украдкой – просто удостовериться, что парень не случайно сюда забрел. И, обнаружив, что парень разглядывает меня в упор, ахнула:
– Слим?
Он осторожно приблизился.
– Рад тебя видеть, – сказал Слим.
У меня далеко не сразу получилось совместить знакомый голос со стоящим передо мной человеком. Если витать в иных мирах – преступление, то я виновна не меньше окружавших нас геймеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102