Находиться в доме стало гораздо проще, но Вилли все никак не мог привыкнуть.
– Когда вернутся твои молокососы?
– Это ты заставил их уйти, – напомнила я, откидываясь на спинку стула. Последние десять минут я сосредоточенно обрезала и чистила ему ногти. Стоило удалить глубоко въевшуюся грязь, и они заблестели, как осколки древнего фарфора, извлеченные из археологического раскопа. У Добряка Уильяма были довольно красивые кисти рук. Ничего изящного или утонченного, вовсе нет, но уже в том, что он доверил мне эту процедуру, было нечто трогательное. Судя по всему, Вилли мало кого подпускал на достаточно близкое расстояние, чтобы можно было внимательно разглядеть сизые узлы на суставах пальцев. Я невольно призадумалась: уж не сунул ли он их, скрутив в кулак, под нос Слиму и Павлову?
– Что ты им такого сказал? – спросила я. – Уж больно быстро они слиняли.
– Обошелся без грубостей, – был ответ. – Не имею такой привычки.
На Добряка Уильяма я наткнулась, возвращаясь с работы. Залитый уже довольно низко висящим солнцем, цветочник поджидал меня у калитки, хотя Слим с Павловым были дома. Вилли не сказал напрямик, что ему нужно, но вскоре цель его визита сделалась очевидной. Я догадалась хотя бы по тому, как тщательно он избегал и темы ногтей, и моего взгляда, вместо этого болтая о прогнозе погоды, но не бросив при этом на небо ни единого взгляда. Лишь когда я предположила, что настал подходящий момент раздобыть пилочку для ногтей. Добряк оторвал наконец глаза от своих шнурков. Он напустил на себя суровый вид, только когда мы вошли в дом. Стоило ему перекинуться с мальчишками парой слов, и через считанные секунды те уже выбегали из двери, даже не попрощавшись. Подравнивая кожу вокруг ногтя, я сказала:
– Тебе и вправду не стоит беспокоиться о том, что подумают люди. Мой брат кромсает ногти, пока не выступит кровь, а Слим женских черт своей натуры даже не скрывает. Утром насилу упросила его вернуть мою ленту для волос. Расстаться с нею не мог, представляешь?
Вилли отвернул лицо от веб-камеры и с полминуты молча разглядывал меня.
– Кровавая Роуз считает, что ты могла бы найти себе парня и получше.
Вот тебе раз. Вообще-то я не собиралась критиковать Слима и не ждала ответа. Просто хотела, чтобы Добряк немного расслабился, а вместо этого напряглась сама.
– А что о нем знает Кровавая Роуз? – осторожно спросила я, надеясь, что это не станет приглашением к лекции о преступлении и наказании.
– Спроси лучше, чего она не знает, – усмехнулся Вилли, завладев моим вниманием. – Она большая поклонница caminside.
– Роуз была на нашем сайте?
– Она готова смотреть что угодно, только бы не глазеть на пациентов, проходящих мимо ее палаты. Одному только богу известно, откуда у нее ноутбук. Был я у нее тут как-то, так Роуз отложила книгу, которую я дал, и загрузила сайт, чтобы побыть с вами.
Настала моя очередь уставиться на объектив. Мне довольно быстро удалось стряхнуть ощущение, что на меня кто-то смотрит, я сумела установить психологическую ширму между собой и зрителями, но теперь, когда по ту сторону обнаружилось знакомое лицо, все переменилось. Я почувствовала себя театральной актрисой, которая незаметно косится в темноту между двумя софитами, и внезапно озадачилась вопросом: какого черта Роуз это нужно?
– И что, видела она что-нибудь?
– В основном причиндалы твоего бойфренда, – прямо сказал Вилли. – Ты бы посоветовала ему по утрам, когда он подсаживается к компьютеру, потуже завязывать пояс на халате.
Чувствуя, что на этом тема не будет закрыта, я решила вступиться за честь Слима. С халатом я разберусь, тихонько спрячу куда-нибудь эту чертову тряпку.
– Ему здорово досталось в последнее время, – сказала я. – Слим впустил меня в дом, когда мне некуда было идти, и в ответ я стараюсь поддержать его, пока он не вернется на твердую почву.
– С помощью компьютерных игр?
– «Денежный залп» не просто игра. На карту поставлен миллион.
– А заодно можно все дни напролет смотреть на то, как выдуманная красотка размахивает титьками.
– Ее зовут Мисти Вентура, – сообщила я, после чего решила, что тут Слима защищать нечего. – Знаешь, чем дольше я гляжу на парней, сидящих перед экраном этой игрушки, тем меньше она мне нравится.
– Роуз говорит, твой мужик с нею проводит больше времени, чем с тобой.
Я как раз придавала форму ногтю и едва не оттяпала Вилли кусочек пальца.
– Мисти не настоящая, – сказала я, отчасти чтобы напомнить об этом самой себе. – Не думаю, что мне стоит ревновать.
Пожав плечами, Добряк Уильям вернулся к созерцанию объектива, и вскоре его лицо заметно помрачнело. Еще примерно с минуту я молча обрабатывала его ногти укрепляющим маслом, жалея, что Роуз не оставила свое мнение при себе.
– Я чувствую себя рыбой, – произнес он вдруг с неожиданным пафосом. Я едва закончила возиться с первой рукой, но Вилли не желал сидеть смирно. – Рыбкой в банке, где вместо воды – дурные вибрации.
– Не нервничай, – сказала я. – Хочешь иметь красивые ногти, постарайся расслабиться.
– Разве ты сама не вздрагиваешь от всех этих нацеленных на тебя взглядов?
На это я возразила, что едва ли такое зрелище способно привлечь множество зрителей, – не считая, конечно, прикованных к постели пациентов больниц.
– Слим то и дело проверяет, о чем говорят в чате, – пояснила я. – По его подсчетам, нас навещает около сотни посетителей в день. Максимум сто пятьдесят.
– Сто пятьдесят?! – Насупленные брови Добряка плавным движением разгладились, чтобы взлететь еще выше. В его устремленном на веб-камеру взгляде зажегся новый интерес. – Для моего бизнеса это вполне приличный рынок.
– Вилли, сто пятьдесят посетителей – не очень-то много для предприятия со спонсорской поддержкой. Ребята считают, что Картье первым делом провел серьезные переговоры, чтобы заручиться ею.
– Что, у вас уже есть спонсоры? И кто они?
Предложив ему поместить вторую руку в пределы «мертвой зоны», я ответила:
– Насколько мне известно, свой спонсор есть уже у всех камер, кроме одной.
Вместо того чтобы передвинуть стул, Добряк Уильям скрестил руки, словно играя в настольную версию «Твистера» , причем играя сам с собой – с точки зрения гостей, наблюдающих за кухней через Интернет. Сейчас это его, кажется, уже не сильно заботило. Озорная улыбка Уильяма доложила мне, что он догадался, какая камера оказалась наименее привлекательной в финансовом смысле.
– Наш хлюпик, верно?
– Скоро и для Павлова найдется спонсор, – заверила я Вилли, чувствуя, что должна встать на защиту брата. И щелкнула щипчиками, вгрызаясь в ноготь.
– И кто вложил денежки в кухню?
– Производители чистящих порошков.
– Разумно, – одобрил он, оглядываясь по сторонам. – Здесь так чисто, что можно есть прямо со стола, обходясь без тарелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Когда вернутся твои молокососы?
– Это ты заставил их уйти, – напомнила я, откидываясь на спинку стула. Последние десять минут я сосредоточенно обрезала и чистила ему ногти. Стоило удалить глубоко въевшуюся грязь, и они заблестели, как осколки древнего фарфора, извлеченные из археологического раскопа. У Добряка Уильяма были довольно красивые кисти рук. Ничего изящного или утонченного, вовсе нет, но уже в том, что он доверил мне эту процедуру, было нечто трогательное. Судя по всему, Вилли мало кого подпускал на достаточно близкое расстояние, чтобы можно было внимательно разглядеть сизые узлы на суставах пальцев. Я невольно призадумалась: уж не сунул ли он их, скрутив в кулак, под нос Слиму и Павлову?
– Что ты им такого сказал? – спросила я. – Уж больно быстро они слиняли.
– Обошелся без грубостей, – был ответ. – Не имею такой привычки.
На Добряка Уильяма я наткнулась, возвращаясь с работы. Залитый уже довольно низко висящим солнцем, цветочник поджидал меня у калитки, хотя Слим с Павловым были дома. Вилли не сказал напрямик, что ему нужно, но вскоре цель его визита сделалась очевидной. Я догадалась хотя бы по тому, как тщательно он избегал и темы ногтей, и моего взгляда, вместо этого болтая о прогнозе погоды, но не бросив при этом на небо ни единого взгляда. Лишь когда я предположила, что настал подходящий момент раздобыть пилочку для ногтей. Добряк оторвал наконец глаза от своих шнурков. Он напустил на себя суровый вид, только когда мы вошли в дом. Стоило ему перекинуться с мальчишками парой слов, и через считанные секунды те уже выбегали из двери, даже не попрощавшись. Подравнивая кожу вокруг ногтя, я сказала:
– Тебе и вправду не стоит беспокоиться о том, что подумают люди. Мой брат кромсает ногти, пока не выступит кровь, а Слим женских черт своей натуры даже не скрывает. Утром насилу упросила его вернуть мою ленту для волос. Расстаться с нею не мог, представляешь?
Вилли отвернул лицо от веб-камеры и с полминуты молча разглядывал меня.
– Кровавая Роуз считает, что ты могла бы найти себе парня и получше.
Вот тебе раз. Вообще-то я не собиралась критиковать Слима и не ждала ответа. Просто хотела, чтобы Добряк немного расслабился, а вместо этого напряглась сама.
– А что о нем знает Кровавая Роуз? – осторожно спросила я, надеясь, что это не станет приглашением к лекции о преступлении и наказании.
– Спроси лучше, чего она не знает, – усмехнулся Вилли, завладев моим вниманием. – Она большая поклонница caminside.
– Роуз была на нашем сайте?
– Она готова смотреть что угодно, только бы не глазеть на пациентов, проходящих мимо ее палаты. Одному только богу известно, откуда у нее ноутбук. Был я у нее тут как-то, так Роуз отложила книгу, которую я дал, и загрузила сайт, чтобы побыть с вами.
Настала моя очередь уставиться на объектив. Мне довольно быстро удалось стряхнуть ощущение, что на меня кто-то смотрит, я сумела установить психологическую ширму между собой и зрителями, но теперь, когда по ту сторону обнаружилось знакомое лицо, все переменилось. Я почувствовала себя театральной актрисой, которая незаметно косится в темноту между двумя софитами, и внезапно озадачилась вопросом: какого черта Роуз это нужно?
– И что, видела она что-нибудь?
– В основном причиндалы твоего бойфренда, – прямо сказал Вилли. – Ты бы посоветовала ему по утрам, когда он подсаживается к компьютеру, потуже завязывать пояс на халате.
Чувствуя, что на этом тема не будет закрыта, я решила вступиться за честь Слима. С халатом я разберусь, тихонько спрячу куда-нибудь эту чертову тряпку.
– Ему здорово досталось в последнее время, – сказала я. – Слим впустил меня в дом, когда мне некуда было идти, и в ответ я стараюсь поддержать его, пока он не вернется на твердую почву.
– С помощью компьютерных игр?
– «Денежный залп» не просто игра. На карту поставлен миллион.
– А заодно можно все дни напролет смотреть на то, как выдуманная красотка размахивает титьками.
– Ее зовут Мисти Вентура, – сообщила я, после чего решила, что тут Слима защищать нечего. – Знаешь, чем дольше я гляжу на парней, сидящих перед экраном этой игрушки, тем меньше она мне нравится.
– Роуз говорит, твой мужик с нею проводит больше времени, чем с тобой.
Я как раз придавала форму ногтю и едва не оттяпала Вилли кусочек пальца.
– Мисти не настоящая, – сказала я, отчасти чтобы напомнить об этом самой себе. – Не думаю, что мне стоит ревновать.
Пожав плечами, Добряк Уильям вернулся к созерцанию объектива, и вскоре его лицо заметно помрачнело. Еще примерно с минуту я молча обрабатывала его ногти укрепляющим маслом, жалея, что Роуз не оставила свое мнение при себе.
– Я чувствую себя рыбой, – произнес он вдруг с неожиданным пафосом. Я едва закончила возиться с первой рукой, но Вилли не желал сидеть смирно. – Рыбкой в банке, где вместо воды – дурные вибрации.
– Не нервничай, – сказала я. – Хочешь иметь красивые ногти, постарайся расслабиться.
– Разве ты сама не вздрагиваешь от всех этих нацеленных на тебя взглядов?
На это я возразила, что едва ли такое зрелище способно привлечь множество зрителей, – не считая, конечно, прикованных к постели пациентов больниц.
– Слим то и дело проверяет, о чем говорят в чате, – пояснила я. – По его подсчетам, нас навещает около сотни посетителей в день. Максимум сто пятьдесят.
– Сто пятьдесят?! – Насупленные брови Добряка плавным движением разгладились, чтобы взлететь еще выше. В его устремленном на веб-камеру взгляде зажегся новый интерес. – Для моего бизнеса это вполне приличный рынок.
– Вилли, сто пятьдесят посетителей – не очень-то много для предприятия со спонсорской поддержкой. Ребята считают, что Картье первым делом провел серьезные переговоры, чтобы заручиться ею.
– Что, у вас уже есть спонсоры? И кто они?
Предложив ему поместить вторую руку в пределы «мертвой зоны», я ответила:
– Насколько мне известно, свой спонсор есть уже у всех камер, кроме одной.
Вместо того чтобы передвинуть стул, Добряк Уильям скрестил руки, словно играя в настольную версию «Твистера» , причем играя сам с собой – с точки зрения гостей, наблюдающих за кухней через Интернет. Сейчас это его, кажется, уже не сильно заботило. Озорная улыбка Уильяма доложила мне, что он догадался, какая камера оказалась наименее привлекательной в финансовом смысле.
– Наш хлюпик, верно?
– Скоро и для Павлова найдется спонсор, – заверила я Вилли, чувствуя, что должна встать на защиту брата. И щелкнула щипчиками, вгрызаясь в ноготь.
– И кто вложил денежки в кухню?
– Производители чистящих порошков.
– Разумно, – одобрил он, оглядываясь по сторонам. – Здесь так чисто, что можно есть прямо со стола, обходясь без тарелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102